– Правда, Яндрон, – увещевающе проговорил профессор, – неуемное воображение превратило вас в параноика.
– Ага! И оно же выморозило этот кусок скалы! – огрызнулся геолог, голову которого окутывал пар от его же собственного дыхания.
– Выбоина, как выбоина, – задумчиво пробормотал Торбарн, медленно склоняясь над объектом изучения. Казалось, вся жизненная сила тощего, угловатого профессора находилась в его крупной, прекрасной лепки голове, вмещавшей уникальный мыслительный аппарат. Сосредоточенно рассматривая скалу, он машинально приложил худую ладонь к основанию черепа, потер затылок, словно отгоняя боль, и быстро, явно перебарывая свое нежелание это делать, провел костлявым пальцем по краю углубления.
– Эй-богу, она и вправду ледяная! – воскликнул он. – А выглядит, будто ее выжгли. Странное дело!
– Да, выжгли, но не огнем, а холодом, – уточнил геолог.
Журналист криво усмехнулся:
– Я могу неплохо заработать! Статья под названием «Знаменитый геолог заявляет: “Ледяной дух вымораживает гранит!”» произведет в желтой прессе настоящий фурор.
Яндрон, игнорируя это глумливое заявление и его автора, зачерпнул немного речной воды и вылил ее на отпечаток.
– Лед! – выдохнул профессор. – Сплошной лед!
– Образовался за доли секунды и никогда больше не растает, – добавил Яндрон. Марр, недоуменно рассматривавший «чашу», перевел на него взгляд. – Я ведь говорил, что видел такие следы раньше. И всякий раз это был настоящий кошмар! Их, эти отпечатки в скалах, на камнях, на земле, оставляет некая Тварь… Она просто выжигает все космическим холодом. Берет и экспортирует его сюда из меж-звездного пространства… И уничтожает, бесследно, любую материю…
– Что за космическая чушь! – принужденно рассмеялся журналист, делая хорошую мину при плохой игре.
– Так поступает эта Тварь, – продолжал Яндрон, – и ей нипочем наши ружья и пули. Это она напала на проводников, а те сдуру решили, что могут от нее убежать и спрятаться в кустах… Бедолаги!
На «чашу» упала тень – вероятно, миссис Торбарн собиралась просто позвать мужчин к столу, но, услышав слова Яндрона, испытала такой ужас, что споткнулась и чуть не упала.
– Ерунда какая! – попыталась произнести она трясущимися губами…
Весь остаток дня, до ночевки, которую решено было устроить под прикрытием нависающих над рекой скал, путешественники, стремившиеся как можно скорее покинуть опасные места, провели, словно в кошмарном сне, то изо всех сил работая веслами, то перетаскивая каноэ волоком.
– И все же, не стоит паниковать, – провозгласил немного отдохнувший и вполне удовлетворенный ужином профессор. – Мне доводилось слышать «страшные истории» про события, происходившие где-то в глуши, и общаться с несчастными, разум которых помутился под грузом странных впечатлений. Но мы-то, слава богу, вполне здравомыслящие и опытные люди. Неужели нам не хватит мозгов, чтобы разгадать хитроумные уловки природы-матушки?
– Тем более, и в этом нет причин сомневаться, что в окружающем нас мире действуют только естественные силы, – добавила его жена, ободряюще приобняв Вивиан. – Ничего сверхъестественного во Вселенной просто не существует.
– Допустим, – кивнул Яндрон. – А за пределами нашей Вселенной?
– И это говорит ученый! – насмешливо протянул Марр.
Профессор, однако, нахмурил брови и чуть наклонился вперед, словно рассматривая что-то:
– Хм…
Возникла пауза.
– Нет, вы действительно думаете, – возобновила прервавшуюся беседу Вивиан, – что жизнь и разум есть где-то… снаружи?
Яндрон посмотрел на девушку – в ее озаренное пламенем костра редкостной красоты лицо – и его сердце сжалось от нежности и тревоги.
– Я в этом уверен, – ответил он. – И эта, с позволения сказать, жизнь очень опасна! Я сталкивался с ее проявлениями там, в северных странах. И хорошо все помню!
Снова наступила тишина, нарушаемая только треском огня, шорохом падающих углей и журчанием воды. Темнота сократила мир, и без того ограниченный лесом, рекой и тусклыми звездами, до размеров освещенного пламенем круга.
– Полагаю, вы все же не требуете, чтобы человек науки принял ваши слова на веру, – задумчиво проговорил профессор. – Да-да, я знаю: вы и в самом деле видели что-то не-обычное. Но, если так, то это выходит за пределы человеческого знания.
– Так вы, дружище, излишне впечатлительны, да? – не удержался от шпильки в адрес Яндрона журналист, непроизвольно потирая лоб – похоже, его тоже проняло.
– Да, для нас это, увы, непостижимо, – с неколебимой уверенностью подтвердил Яндрон. Он раскурил трубку, вытащив из костра пылающую ветку. Пламя выхватило из полумрака его суровое, сосредоточенное лицо. – Твари. Твари, для которых мы значим почти столько же, сколько для нас – муравьи. Даже меньше.
Ветка погасла. Темнота придвинулась к костру, словно заинтересовавшись темой разговора.
– Предположим, они существуют, – проговорила девушка. – Но при чем тут отпечатки на скалах?
– Их оставила одна из Тварей, – ответил Яндрон. – Скорее всего, такие у нее следы. Эти Твари находятся где-то рядом прямо сейчас!
Все смолкли. Продолжительную паузу прервал издевательский смех Марра:
– И вы без стеснения ставите после своего имени степени бакалавра и магистра!
– Если бы вы знали больше, то придержали бы свой язык, – отрезал Яндрон. – Только дремучее невежество дьявольски самоуверенно!
– Но позволю себе напомнить, – менторским тоном произнес профессор, – что ни один серьезный ученый не признает возможность постороннего вмешательства в жизнь нашей планеты.
– Нет, не признает. И всего пару сотен лет назад никто не допускал, что земля круглая. А этих-то я видел своими глазами, я знаю.
– И что же вы все-таки видели? – спросила миссис Торбарн дрожащим голосом.
– Извините, но сейчас не стоит об этом говорить.
– Вы хотите сказать, – сухо осведомился профессор, – что это… гм… предполагаемая Тварь собирается…
– О, она способна на поступки, чудовищность которых даже трудно себе представить! Если мы ей понадобились…
– А к чему этой невероятной Твари мы с вами? Зачем они вообще сюда прибыли?
– Причин может быть сколько угодно. Например, им нужны какие-то предметы или объекты. А потом – живые существа. Говорю же вам, они появлялись здесь сотни раз, – Яндрон говорил со странной горячностью. – И брали, что хотели. А потом отправлялись обратно… Куда-то. И если одной из Тварей вдруг потребовалась парочка человеческих особей, неважно, зачем, она возьмет то, что подвернулось ей под руку, то есть нас. А если гомо сапиенсы ей не нужны, она нас просто не заметит, – ведь люди, отправляясь в Африку, например, за золотом, не обращают внимания на горилл? Когда же им нужны обезьяньи шкуры, то тем хуже для горилл, верно?
– Но с чего это, – вступила в разговор Вивиан, – некая… ну, Запредельная Тварь, решит, что люди ей нужны?
– А для чего ученым нужны, скажем, морские свинки? Для опытов. Высшие существа используют низших для удовлетворения собственного любопытства. А считать человека блистательной вершиной эволюции – это грандиозный самообман. Так почему бы превосходящим нас созданиям не проводить над нами свои эксперименты?
– Но каким образом?.. – Марр явно заинтересовался.
– Человеческий мозг – самая высокоорганизованная форма материи на нашей планете. Представьте себе, к примеру, что…
– Господи, какая бессмыслица… – неожиданно вмешался профессор. – И хватит об этом! Все – по спальным мешкам. У меня дико разболелась голова. Следующая пристань – одеяло!
Он и женщины немедленно последовали прозвучавшим указаниям, а Яндрон и Марр засиделись у костра, благо дров на случай резкого похолодания заготовили целую гору. Пламя выглядело как-то необычно – казалось голубоватым с зеленым отливом. Но возле костра было уютно. Скорее всего, примитивный земной огонь не мог защитить людей от чудовищного порождения глубокого космоса, зато он согревал и дарил иллюзию безопасности. Вероятно, так проявлял себя древний условный рефлекс, порожденный миллионами лет, проведенных человечеством под защитой стояночных костров.
Наконец, и геологу с журналистом надоело препираться, и они достали свои спальные мешки. Люди, измотанные нервным напряжением, бегством от чего-то невидимого и неуловимого и борьбой со стремительным течением реки, уснули.
И над маленьким лагерем нависла сверкающая звездами черная бездна с ее непостижимым для человеческого разума мраком и холодом…
Яндрон проснулся, когда рассвет только подпалил краешек неба. Выбравшись из спального мешка, он взглянул на костер: пламя погасло, хотя дрова лишь слегка обуглились. Казалось, ночью кто-то использовал гигантский огнетушитель.
– Ничего себе! – Геолог окинул взглядом окрестные скалы. – Проклятые следы. Чего, впрочем, и следовало ожидать.
Он разбудил Марра. Несмотря на язвительность и нахрапистость журналиста, Яндрон чувствовал себя с ним, одногодком, гораздо свободнее, чем с профессором, которому было под шестьдесят.
– Посмотрите! – рука Яндрона описала широкую дугу. – Она где-то рядом. Зачем-то погасила костер… Возможно, огонь ей мешал. Она бродит вокруг лагеря. – Серые глаза геолога блеснули. – Вам стоит сосредоточиться на реальности!
Но журналист, тело которого сотрясала дрожь, не сводил глаз с Яндрона.
– Господи, нынче утром я ничего не соображаю! – с трудом выговорил он, потирая трясущейся рукой лоб, и медленно пошел к реке. Он выглядел подавленным; от былой самоуверенности не осталось и следа.
– Ну, и что скажете? – Яндрон, отчасти опасаясь за собеседника, отчасти желая доказать свою правоту, шагал следом за ним. – Видите эти свежие следы?
– Черт бы их побрал! – грязно выругавшись в дополнение, пробормотал Марр. Он пару раз провел по лицу мокрой ладонью и застыл на корточках у кромки воды, вялый и безразличный.
Яндрон, стараясь не обращать внимания на уютно устроившуюся в затылке боль, тщательно обследовал берег. Следы, а опознать их позволяли аккуратные, заполненные льдом лунки, были повсюду, даже под водой. И этот лед даже стремительное течение не в силах было растопить.