Роман запнулся, не зная, как продолжить, потому что он не был уверен в том, что Лялька в него по-прежнему влюблена. Ему казалось, что Маша немного ревнует к тому вниманию, которым все окружали Ляльку, поэтому слегка преувеличивает.
– Не виноват, конечно, – пристально глядя на него, ответил отец. – Когда ты едешь? В субботу или в воскресенье?
– Димка пока не уточнял. Но ты спроси у Сергея.
– О’кей, – отозвался отец. – Это всё?
– Нет, я еще хотел насчет практики уточнить. Не хочется болтаться без дела.
– Ну так не болтайся, – пожал плечами отец. – Завтра поедете на завод. Посмотрите производство вживую, чтобы понимать, что за циферками стоит.
– Адрес тот, который на сайте указан? – уточнил Роман.
– Да. Яна вас отвезет. Да, Ян?
– Конечно, – раздалось за спиной Романа, и Яна, обойдя его, поставила на стол перед отцом поднос с кофейной парой и вазочкой с конфетами.
Отец улыбнулся ей и проводил взглядом до двери. Роману стало тошно.
– Она давно у тебя работает? – спросил он, когда услышал, что дверь позади закрылась.
– Несколько месяцев, – ответил отец и отпил из чашки. – А что?
– Просто она молодая.
– Институт окончила, работает по специальности, – пожал плечами отец, и то, как небрежно это прозвучало, окончательно укрепило Романа в мысли о том, что у них роман.
Он даже открыл было рот, чтобы спросить напрямую, однако отец неожиданно произнес:
– Полагаю, вы с Машей уже успели зайти дальше хождения за ручку?
Роман захлопнул рот и поперхнулся воздухом. Отец вежливо подождал, пока он прокашляется, и приподнял бровь в ожидании ответа.
– А зачем тебе? – спросил Роман, чувствуя, что краснеет, и надеясь, что отец спишет это на последствия кашля.
– Понятно, – протянул отец, круша слабую надежду.
В кабинете повисла тишина. Роман сидел в мягком кресле, ощущая себя так, будто он на пыточном стуле. Под взглядом отца хотелось сменить позу, а еще лучше – совсем уйти, но Роман решил ни за что на свете не показывать, как сильно он волнуется.
– И что дальше, Ром? – наконец произнес отец.
– В каком смысле? – после кашля голос прозвучал сипло.
– Как ты дальше видишь ваш, с позволения сказать, любовный треугольник?
Роман все-таки сдвинулся на край кресла и сцепил руки в замок.
– Я не планировал, что Маша окажется здесь на практике…
– А Димка планировал. И попросил Сергея это организовать. Заботится о девочке, проблемы ее решает.
Оказывается, до этого было не совсем тошно.
– Я не могу это изменить, – глядя в пол, произнес Роман.
– Ты не хочешь, Рома. Это разные вещи. Твое возвращение в Лондон все решило бы. Но ты остался здесь, гордо заявив, что готов нести за это ответственность.
– А я разве не несу? – в его голосе вновь послышался вызов.
– Да несешь, конечно. Только не туда. Помяни мое слово, ничем хорошим эта история не кончится.
– Ты ведь злишься из-за разговора с Ириной Петровной?
– Не без этого, – отец отпил из чашки.
– Но ты же сказал, что не будешь звонить…
– Ну так мой несамостоятельный сынок очень просил, и я все же решил пойти навстречу.
Роман с шумом выпустил воздух. Возразить вновь было нечего.
– Ты хоть понимаешь, что будет, если Маша вдруг забеременеет?
– Пап, на дворе двадцать первый век, и лично я в курсе, откуда берутся дети.
– Дерзишь, – холодно улыбнулся отец.
Роман привычно собрался сказать «извини», но прикусил язык. Отец долго его разглядывал, а потом наконец произнес:
– Рома, улетай домой. Пока не поздно. У тебя еще есть время окончить школу и определиться с колледжем.
– Я не могу! – вырвалось у Романа громче, чем он хотел. Ну как отец не понимает, что он просто не может бросить Машу? И Димку, и Ляльку. Господи, неужели это не очевидно?
– Ты не хочешь, Рома, – повторил отец.
– Ты не понимаешь! – в отчаянии воскликнул Роман.
– Понимаю, сынок. Но это только кажется, что не можешь. А потом оказывается, что все можешь. И жизнь не заканчивается.
– Ты уверен? – прищурился Роман. – Ты уверен, что ты поступил правильно, когда улетел и бросил Ирину Петровну?
– Не знаю. Зато я знаю, что ты совершаешь ошибку, Ром.
– Ну, значит, совершаю, – ответил Роман, вставая с кресла и запахивая пиджак.
– Договорись с Яной, где ты ее подберешь завтра. Или вам корпоративную машину дать? – как ни в чем не бывало сказал отец.
– Не нужно. Я сам поеду.
– Ну и славно, – отозвался отец и, сделав еще один глоток кофе, уткнулся взглядом в монитор, а Роман, мысленно выругавшись, вышел из кабинета.
Яна встретила его вежливой улыбкой, а ему впервые захотелось сказать девушке гадость. И отцу – тоже. Потому что, черт побери, какое моральное право имеет человек, держащий при себе вот такую Яну, учить его тому, что правильно, а что нет?
Глава 6
Когда некогда важные вещи лишаются смысла.
Машину Крестовского-младшего Яна увидела издали и подняла руку, чтобы он ее заметил. Она, признаться, уже околела на пронизывающем ветру, потому что никак не ожидала, что Крестовский опоздает почти на полчаса. Сама Яна никогда не опаздывала и терпеть не могла необязательных людей. Понятное дело, высказать она ничего ему не могла, но хотелось до ужаса.
Роман начал притормаживать, и машина с черепашьей скоростью поползла вдоль тротуара к тому месту, где стояла Яна. Она сперва решила, что он издевается, а потом сообразила, что на дороге довольно большая лужа и, не сбрось он скорость, ее бы обрызгало. Впрочем, такое трогательное проявление заботы после того, как она промерзла до костей, не считалось. К ее удивлению, задняя дверь открылась и из машины вышел Волков.
– Доброе утро, – произнес он, не глядя на нее, и указал на заднее сиденье.
Пробормотав приветствие, Яна скользнула в машину и сдвинулась влево. Волков молча занял свое место. Яну обескуражил его джентльменский порыв. Впрочем, Волков не дал зародиться даже видимости общения. Запустил на телефоне какой-то сериал.
– Простите за задержку, – подал голос Роман. – Я немного не рассчитал время.
– Бывает, – ответила Яна, хотя ей хотелось сказать что-то менее нейтральное.
Дима бросил на нее взгляд и вновь уткнулся в телефон.
– Вы не замерзли? – вежливо спросила сидевшая на переднем сиденье Маша, очевидно, имея в виду Янину тонкую кожанку. Сама она была в пальто.
– Немного, – ровным тоном сказала Яна.
– Может быть, хотите горячего чаю или кофе? – предложил Роман, бросив на нее взгляд в зеркало заднего вида. Вежливый тон совсем не вязался с тем, как он смотрел. Будто это Яна была виновата в опоздании.
– Было бы неплохо, – мстительно произнесла она, и Крестовский коротко кивнул.
В машине повисла тишина, которую спустя несколько минут нарушил все тот же Крестовский, уточнив, что именно Яна будет.
Маша при этом склонилась к пространству между передними сиденьями и шлепнула Диму по коленке.
Тот выдернул наушник из уха и подался вперед.
– Тебе чай или кофе?
– Пофиг, – отозвался Дима и, вернув наушник на место, выпрямился на сиденье.
Крестовский припарковал машину у кофейни. Маша вышла вместе с ним, и Яна осталась наедине с братом. Тот проводил Крестовского взглядом и, на миг повернувшись к Яне, дернул уголком губ. То ли хотел улыбнуться, то ли скривиться, но в последний момент передумал. Яна отметила про себя, что Волков был настолько смазлив, что его не портила никакая гримаса.
Неожиданно Дима не стал отводить взгляда, колючего и немного насмешливого.
– Осмотр окончен? – наконец произнес он.
– А вы всегда такой неприветливый? – уточнила Яна, и Волков вынул наушник из левого уха.
– Я не услышал, – пояснил он, глядя на нее раздражающе прямо.
– Я спросила, всегда ли вы такой неприветливый.
– С теми, кто мне не нравится, всегда, – в его тоне прозвучала подростковая наглость, и это почему-то рассмешило Яну. Вчера он показался ей более взрослым.
– Какая досада, – улыбнулась она. – А я планировала с вами подружиться.
Слова вырвались сами собой, и оттого, что это было наполовину правдой, Яна почувствовала, как вспотели ладони, а еще она поняла, что впервые общается вот так: немного насмешливо и тоже по-подростковому нагло. В нее, обычно уравновешенную и спокойную на людях, что-то будто вселилось.
Волков распахнул глаза с выражением совсем детского удивления на лице. Несколько секунд ее разглядывал, словно подыскивая удачный ответ, а потом вышел из машины. Яна машинально вытерла о джинсы вспотевшие ладони. Почему ее тянет к нему как магнитом? Что она творит? Мать точно ее убьет. В голове вдруг всплыл вчерашний разговор с матерью. Яна всего лишь попыталась сказать, что Дима показался ей нелюдимым, а еще, что ей стало его немного жалко. О том, как сильно он ее разозлил, Яна почему-то решила промолчать. Мама вышла из себя.
– Яна, этот сопляк с детства с золота ел. Лучшие школы, лучшие кружки, лучшие курорты – все ему. Жалко тебе? А ты лучше меня пожалей. Знаешь, сколько унижений я вытерпела, чтобы у тебя хоть что-то в жизни было? Комната своя, репетиторы…
Яна не решилась спорить и поскорее сбежала к себе. Там она долго рассматривала фотографии Димы в соцсетях. Она отматывала ленту все дальше и дальше в прошлое, пока не дошла до фото с какого-то шахматного турнира. Это было четыре года назад. Дима, раскрасневшийся и вспотевший, держал в руках диплом победителя и кубок. Его волосы торчали в разные стороны, а на лице была до того счастливая улыбка, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно. И где-то там, в углу фото, под вывеской на английском языке, стоял их отец. Он смотрел на сына и улыбался точно такой же улыбкой. Будто их одного с другого рисовали.
Именно над этим фото Яна горько разрыдалась, сама не зная, почему. Она даже не пыталась понять причину: просто ревела и ревела, сжав в руке давно погасший телефон и уткнувшись в подушку, чтобы мать не услышала. В ее телефонной книге теперь был номер, подписанный «Дима Волков». Вот только это не делало ее ни на грамм счастливее и ни на шаг ближе к нему. Зато, кажется, делало на шаг дальше от матери. И эти странные мысли Яну немного пугали.