– Что у них опять стряслось, не знаешь? – неожиданно спросил дядя Лёва, взглядом указывая на ребят.
Лялька наконец смогла посмотреть туда не таясь. Димка стоял у скамейки и что-то горячо доказывал сидевшему Ромке. Тот вдруг поднял лицо к небу и досадливо покачал головой.
– Не знаю. Может, проблемы на любовном фронте? – как можно небрежнее ответила Лялька и внутри замерла, ожидая реакции дяди Лёвы.
– А там проблемы? – удивился тот и отложил кочергу, которой ворошил угли.
– Не знаю. Со мной не обсуждают. Но я так понимаю, у Ромки там роман-роман, а Димка этому не рад.
Дядя Лёва бросил еще один взгляд на ребят и вздохнул.
– Да и Ромка там не особо рад, – пробормотал он.
– А вам нравится Маша? – спросила Лялька.
– Да лишь бы ему нравилась, – свернул тему дядя Лёва, но по тому, как поджались его губы, Лялька поняла, что не в восторге от Рябининой не только она.
– Ну что? Готово? – спросил Сергей, притащивший казан, в котором они с Димкой замариновали мясо.
– Ага, – откликнулся дядя Лёва и крикнул: – Эй, орлы, идите помогать!
Судя по лицам помощников, они были не рады тому, что их разговор прервали, но послушно подошли.
Мясо Лялька не очень любила, но Димка так гордился своими первыми шашлыками, что она не могла не попробовать. Она вообще сегодня, казалось, готова была делать что угодно, лишь бы этот день никогда не заканчивался, потому что Ромка сидел рядом с ней на плетеном диванчике, передавал ей овощи, улыбался и выглядел почти расслабленным и умиротворенным. Этому «почти» Лялька в душе очень радовалась. Значит, с Рябининой все не так уж и гладко. Вон и дядя Лёва это подтвердил.
Для полного счастья Ляльке, пожалуй, не хватало только остаться с Ромкой наедине. Но впереди еще целый вечер и миллион шансов. В конце концов, у нее был козырь: человек с ником LastGreen, переписка с которым не давала ей покоя. Ромка ведь обещал следить за ее благополучием. Вот пусть теперь следит.
Начало темнеть. Димка с Ромкой ушли заваривать чай, а Сергей с дядей Лёвой принялись обсуждать рабочие дела. Лялька сидела на опустевшем диванчике, пытаясь поймать ускользающее чувство умиротворения. Идеально было бы попросить Крестовских остаться с ночевкой. Дядя Лёва мог пойти навстречу. Он, кажется, чувствовал за них ответственность. А Ромке можно будет сказать, что она напугана.
Почувствовав запах Ромкиной туалетной воды, Лялька открыла глаза, чтобы тут же зажмуриться от смущения, потому что Ромка, склонившись над ней, укрыл ее теплым пледом.
– Спасибо, – пробормотала она и бросила взгляд на дядю Лёву с Сергеем. Те сделали вид, что не обращают на них внимания.
Ромке позвонили, и Лялька успела увидеть на экране вытащенного из кармана смартфона фото Рябининой.
– Алло, – произнес он в трубку, и Лялька вновь зажмурилась, потому что его голос прозвучал совсем так же, как когда он говорил с ней. Даже еще теплее, еще нежнее.
Смириться с этим было просто невозможно.
– Держи чай, – раздался над Лялькой голос Димки, и она, распахнув глаза, молча приняла из его рук чашку.
– Крестовский, чай на столе! – крикнул Димка отошедшему в сторонку Ромке.
– Он занят, ему Маша позвонила, – произнесла Лялька гораздо более язвительно, чем собиралась.
Димка вместо ответа протянул ей вытащенную из кармана шоколадку, и Лялька едва не рассмеялась, чтобы скрыть разочарование. Все-таки они считают ее ребенком.
Через несколько минут Ромка вернулся и сел рядом, но что-то изменилось. Он больше не пытался поддерживать беседу. Лялька вдруг поняла, что до этого он вел себя иначе: улыбался, комментировал все ее реплики. Он был с ней. Теперь же Ромка вроде бы сидел рядом, но его здесь будто не было. Даже когда Лялька предложила ему кусочек шоколадки, он повернулся к ней лишь спустя несколько секунд и чуть качнул головой. И смотрел при этом так, что Лялька как-то сразу поняла всех этих глупых женщин в классических романах, которые готовы были на все, чтобы извести со свету соперницу.
Дядя Лёва с Сергеем окончательно увязли в рабочих вопросах и пить чай отправились в кабинет. Стоило им уйти, как у разожженного вновь костра повисла неуютная тишина, а Ромка, который обычно старался сгладить любую неловкость, смотрел на огонь и молчал, крутя в руках чашку с чаем. Димка с Лялькой тоже молчали. В эту минуту их объединял разве что огонь, на пламя которого все трое «залипли» взглядами.
У Димки зазвонил телефон. Он несколько секунд смотрел на экран, потом поднял взгляд на Ромку и только после этого ответил на звонок.
– Да, Маш… Пока здесь, – встав с кресла, Димка направился в сторону пруда. – Не знаю, а надо?..
Ромка проводил его взглядом, пока тот не скрылся из виду.
– Ревнуешь? – подала голос Лялька.
Ромка повернулся к ней и приподнял бровь. Они сидели в полуметре друг от друга, и он смотрел на нее так, как никогда прежде. Не как на младшую сестру друга, на того, кого нужно утешать и о ком нужно заботиться, а как на равного, на того, кто способен выбить из равновесия.
– Нет, Ляль, не ревную, – серьезно ответил он.
– Доверяешь?
– Полностью.
– А ему или ей?
– Обоим.
– Это хорошо, когда можно доверять, – все еще глядя ему в лицо, произнесла Лялька и, потянувшись к столику, поставила на него пустую чашку.
– Что у тебя случилось? – спросил Ромка. – Ты всю неделю будто нервничала.
Ляльке послышалась в его голосе усталость. Как будто он был готов приступить к неприятной обязанности по ее утешению.
Вот, значит, как?
– Рома, а можно вопрос?
– Конечно, – серьезно кивнул он.
– Все было классно, ты смеялся, шутил, а потом позвонила Маша, и тебя как будто не стало тут. Как будто ты сел обратно просто… от хорошего воспитания, – Лялька указала взглядом на диванчик.
Как же больно было это говорить, как же страшно было вступать на этот путь, где любой вопрос мог обернуться ответом, который разрушит все иллюзии.
– Тебе показалось, Ляль, – наконец ответил Ромка и натянуто улыбнулся.
– Ты врешь, Ром, – едва слышно произнесла Лялька.
Голос внутри нее кричал: «Остановись! Не порти все!» Но ей так хотелось определенности, так хотелось быть наконец услышанной, нужной. Не просто потому, что им всем раздал указания психолог, а потому, что она сама нужна.
– Ляль… – начал Ромка и, отведя взгляд в сторону, нервно усмехнулся. – Я не знаю, что тебе сказать. Я просто поговорил по телефону и сел туда же, где сидел. Ничего не изменилось.
Он окинул взглядом подсвеченный фонарями сад. Димки все еще не было в поле зрения, и Лялька как-то сразу поняла, что Ромка сейчас сбежит. Потому что, очевидно, Рябинина почувствовала угрозу со стороны Ляльки и сделала все, чтобы от этой угрозы избавиться. Змея!
Ромка потянулся вперед, поставил чашку на столик и оперся ладонями о колени, явно собираясь вставать.
Наверное, в этот момент у Ляльки отключились мозги, потому что ничем иным она не могла бы объяснить то, что случилось потом. Стремительно выпутавшись из пледа, она схватила Ромку за рукав, изо всех сил впиваясь в прохладную кожу его куртки. Ромка вздрогнул и уставился на ее руку, потом поднял растерянный взгляд к ее лицу. Не дожидаясь его реакции, Лялька подалась вперед и прижалась губами к его губам.
От волнения зашумело в ушах. Она больно стукнулась носом о его нос, а пальцы, которыми она сжимала рукав его куртки, едва не свело судорогой от напряжения.
Не так Лялька представляла свой первый поцелуй, тем более с Ромкой. Но она готова была дать шанс себе и ему все исправить. Это же только начало. Мысли в голове скакали с одного на другое. Если бы кто-то сказал ей, что прошла какая-то пара секунд, Лялька бы в жизни не поверила, потому что успела обругать себя за то, что выбрала такую неудобную позу, мысленно попросить Димку не возвращаться до утра, а Сергея с дядей Лёвой – забыть о них с Ромкой навеки. Только Ромку она ни о чем не решалась попросить даже мысленно, потому что он должен был понять все сам. Он ведь знает ее всю жизнь. Он ведь заботится о ней. Он ведь любит ее, даже если пока не отдает себе в этом отчета. Любит! Наверное…
Ромкины ледяные пальцы, коснувшись ее щеки, осторожно убрали прядь волос с ее лица, и этот бережный жест совсем не вязался с тем, что он… не ответил на ее поцелуй. Не оттолкнул, не отстранился – просто не ответил. Даже губ не разжал.
Распахнув глаза, Лялька отпрянула, и он тут же подхватил ее, не давая свалиться с диванчика. Лялька выпустила его куртку и наконец посмотрела ему в глаза.
– Это потому что мне пятнадцать? – с вызовом спросила она.
– Ляль, пожалуйста, – Ромка смотрел очень серьезно, а на его щеках горели красные пятна.
– Что «пожалуйста»? – уточнила Лялька.
Сейчас она была очень храброй. Когда стоишь на руинах своего мира, терять уже нечего и бояться тоже нечего.
– Не надо, пожалуйста.
– Я недостаточно хорошо целуюсь? – рассмеялась она.
Виски заломило. Проклятое сотрясение. Проклятая Рябинина.
– Ляль, пожалуйста… – как заведенный повторил Ромка.
– Ответ настоящего мужчины, – рассмеялась Лялька и вскочила с диванчика.
Ромка тоже стремительно поднялся и схватил ее за локоть.
– Успокойся, пожалуйста. Это просто недоразумение. Ничего страшного не случилось. Я уже все забыл, – Ромка солнечно улыбнулся.
– А у меня с памятью все в порядке, – выдохнула Лялька ему в лицо и крикнула: – Дим!
От этого крика Ромка вздрогнул и выпустил ее руку.
– Чего? – заорал Димка в ответ откуда-то издалека.
– Тебя Ромка зовет! – ответила Лялька и совершила глупость: снова посмотрела на Ромку.
К его лицу приклеилась неживая улыбка, а смотрел он на нее так, будто… ненавидел.
Сил держать себя в руках совсем не осталось, и Лялька, всхлипнув, рванула к дому.
Глава 11
Но за каждый твой шаг неминуемо будет расплата.
Накануне поездки к Волковым Роман пригласил Машу поужинать, и она, к счастью, согласилась, хотя, признаться, он боялся услышать отказ. Срыв Волкова все-таки наложил отпечаток на их общение, и игнорировать это было просто глупо. Димка пока не ходил в универ, и Роман, снедаемый беспокойством вперемешку с ревностью, то и дело поглядывал на Машу, которая сидела за пустой партой и каждую свободную минуту что-то писала в телефоне. Роман знал, что она пишет Волкову, хоть они об этом и не говорили.