– А то, – дед широко улыбнулся. – Ты же ее помнишь. Как ее было не любить?
Роман тоже улыбнулся. Он, конечно, помнил бабушку и любил ее, но как бабушку. Впрочем, дед продолжил:
– Мы же больше полувека вместе прожили, и она каждый мой день освещала.
Роман, не ожидавший от деда такой поэтичности, неловко хмыкнул.
– А почему ты спросил, сынок?
– Просто я пытаюсь понять, как отличить любовь от ответственности, – признался Роман. С дедом он мог говорить откровенно.
– Ох, тебе бы родителям твоим отсыпать этого самого. Обоим. Особенно Диане, – хмуро сказал дед. – А то, кажется, вся их ответственность тебе досталась.
– Ну я серьезно.
– Да я и не шучу, Роман. Ответственность, она вот здесь, – дед поднес пальцы к виску, – а любовь – вот здесь, – он коснулся груди напротив сердца.
– А как ты понял, что бабушку любишь?
– А она мне улыбнулась. Она так улыбалась… Никто в мире так не умеет. Куда всем этим актрисам?
– А потом, в самом конце, когда она уже болела, у тебя что было: любовь или ответственность? Ты же не позволил ее на досмотр отдать.
Дед внимательно посмотрел на Романа, и под его взглядом тому стало неловко. Все-таки он был редкостным идиотом. Ну как можно было такое спросить?
– Ты прости, я ляпнул ерунду, и…
– А ты думаешь, она какой-то другой стала, как заболела?
Роман не думал, Роман это сам видел. Бабушка почти не вставала, с трудом узнавала родных. Но об этом он деду не сказал бы и под дулом пистолета, потому что тот, кажется, считал иначе.
– Ты думаешь, я видел ее морщины? Я видел мою храбрую маленькую Хелен, которая сражалась с болезнью каждый день и которая все так же мне улыбалась.
Дед сдернул очки и принялся вертеть их в руках. Роман сглотнул комок в горле.
– А вы ссорились?
– О да! – оживился дед. – Я же даже ушел от нее однажды. А она мне назло чуть за Дженкинса замуж не выскочила.
– Да ты шутишь!
– Богом клянусь, сынок! Вот только я как представил, что этот гад будет целовать ее родинку… У нее на плече такая родинка была… – раздухарившийся дед оттянул ворот рубашки и показал место у ключицы. – В общем, прибежал обратно как миленький. А Дженкинс не сказал ей, что я в город вернулся. Мол, давай честно, выиграешь у меня в шахматы – она твоя. Ну я что, дурак, что ли, всю свою жизнь на кон ставить? Дал ему в челюсть да полез по водосточной трубе к ее родителям в квартиру. Свалился, едва шею себе не свернул.
Роман рассмеялся, неверяще качая головой.
– Потом она меня простила. Дженкинс тоже простил. В шахматы мы с ним все-таки сыграли. И в самый первый раз я так у него и не выиграл.
– Подожди. Так вы поэтому начали играть в шахматы?
– Ну да. И вот сколько лет уже играем.
– А миссис Дженкинс?
– А она позже появилась, и этот старый пройдоха в итоге нашел свое счастье. Не такое, как моя Хелен, но тоже достойную и славную женщину.
Роман вновь покачал головой. Эту историю он ни разу не слышал.
– Ну а теперь ты выкладывай, – предложил дед, и Роман неожиданно для себя рассказал деду абсолютно все, начиная с их недодружбы с Волковым, которого дед, разумеется, знал, и заканчивая поцелуем с Лялькой. Ну и про Машину несостоявшуюся беременность тоже рассказал, а заодно и про слова отца о том, что Маша обманула Романа и теперь просто избавится от ребенка.
Когда Роман закончил, дед долго молчал, глядя в чашку с чаем, а потом наконец покачал головой:
– Вот у Льва как в молодости голова дурная была, так и сейчас такая же, ты уж прости, сынок.
Роман медленно выдохнул. Оказывается, он только и ждал, чтобы кто-то опроверг предположение отца, которое просто разъедало его изнутри.
– Ты сам веришь Маше?
– Верю, – твердо сказал Роман.
– И я верю. Девочка, которая так смотрит на моего внука, – дед кивнул на лежавший на столе телефон, – не может быть плохой. Ты себя почаще слушай, сынок, а не отца и кого-то еще. И уж тем более не Диану – спаси, Господь, ее душу.
Роман вздохнул и, потянувшись вперед, сжал руку деда.
– Нам с матерью все казалось, что ребенку свобода нужна. Не давить, давать самовыражаться. Ну и вот, – дед неловко повел плечами.
– Она тебя любит, – повторил Роман то, что сказал вчера.
Дед в ответ только грустно улыбнулся и сказал:
– Слава богу, Хелен не дожила до этого всего. У нее бы сердце разорвалось оттого, что ты в этой Москве своей один-одинешенек. А мать скачет по…
Роман предупреждающе сжал пальцы деда, и тот не стал продолжать. Только рукой махнул:
– Ты прости за это все, сынок.
– Тебе не за что извиняться. Ты меня зато за них за всех любишь.
В их семье такие разговоры были не приняты, и Роман не был уверен, не перегнул ли он палку, но дед буквально расцвел от его слов.
Лежавший на столе телефон неожиданно зазвонил. Увидев надпись «Volkov», Роман нахмурился.
– Я на минуту, – сказал он деду и выбрался из-за стола.
– Говорить можешь? – уточнил Волков вместо приветствия.
– Могу. Привет.
– Ага. Привет. Ты там нормально?
– Да, в школе вчера был. Тебе все привет передавали и…
– Хорошо, – перебил Волков, и Роман сообразил, что тот чем-то обеспокоен.
– Что-то случилось? Ты почему не на парах? – посмотрев на часы, спросил Роман.
– Я в больнице.
– Что случилось? – похолодел Роман и, зайдя в свою комнату, прикрыл дверь.
– Не знаю, Ром. Ты, наверное, побудь пока в Лондоне. И нет, это не связано с Машей, – торопливо добавил Димка.
– Так, Волков, что стряслось? Внятно только. Зачем мне надо «побыть пока в Лондоне»?
– Я не знаю наверняка, но думаю, что это все не случайности.
– Что конкретно? – требовательно спросил Роман и понял, что от страха говорит с наездом. Ожидал, что Волков огрызнется, но тот пояснил:
– Самолет в буклете, приступ аллергии…
– Подожди, тебя опять аллергией накрыло? Ты из-за этого в больнице? – уже спокойнее уточнил Роман, готовясь воззвать к разуму Волкова. В самолет он не слишком верил, а приступ аллергии у аллергика – дело не такое уж небывалое.
– Не, Ром. У меня наркотическое отравление, – ровным голосом сказал Волков.
Роман медленно опустился на угол стола и прошептал:
– Откуда?
– А хрен его знает. Я вчера был в клубе. Днем твой отец меня вызвал в офис. Показал документы, подписанные Сергеем. Эти договоры были прикрытием для слива части активов. Дядя Лёва решил, что я должен знать.
– Сергей? Не может быть!
– А почему ты думаешь, что не может? – в приглушенном голосе Волкова послышалась надежда.
– Ну, он не стал бы, – промямлил Роман, чувствуя себя идиотом. Классный аргумент.
– Да я вот тоже не верю, а Лялька верит.
– Ляльку тоже вызывали в офис?
– Нет. Она раньше мне говорила, что он так будет делать. Мол, я легковерный дебил. Ну и из офиса мы с Яной поехали в клуб.
– С какой Яной? – не понял Роман.
– С секретаршей Сергея.
– А на фига?
– Да папа твой пристроил ко мне няньку, блин! – рявкнул Волков и уже тише добавил: – В клубе мне стало плохо, но я не принимал ничего, понимаешь? Они мне, конечно, не верят…
– Может, с анализами напутали? – предположил Роман.
– Да я блевал вчера дальше, чем видел, и с какого-то момента вообще почти ничего не помню. Поэтому в результаты анализов я как раз верю. Но я правда ничем не закидывался.
– Ты хочешь сказать, наркоту тебе подсунули? – не очень веря в то, что произносит это вслух, уточнил Роман.
– Походу.
– Но зачем?
– Ну, очевидно, чтобы я в итоге сторчался или вообще быстренько откинулся, судя по вчерашнему эффекту.
– Но зачем? – как попугай повторил Роман.
– Кому-то я здесь сильно мешаю.
Роман зацепился за это «здесь». Если предположить, что они в детективе, то Волкова попробовали убрать, чтобы он чему-то или кому-то не мешал. Но ведь выходило, что Романа тоже убрали из Москвы.
– В общем, не знаю, что к чему, – вновь заговорил Волков, – но ты на всякий случай осторожней там. Побудь с дедом, с матерью…
Роман скользнул взглядом по коллекции самолетов на полке. Сейчас он как-то вдруг поверил в самолет в буклете.
– Сергея арестовали? – спросил он.
– Пока нет. Твой отец при мне выслушал его устные объяснения. Сергей говорит, что не помнит эти документы, но допускает, что они были вместе с другими договорами и он их подмахнул не глядя.
– А такое бывает?
– Да легко! Он же врач, а не юрист!
Роман не верил в такое пофигистичное отношение к документам, но спорить не стал, потому что Волков, кажется, был на стороне дяди.
– А тебе охрану взяли? – спросил Роман, понимая, что за Димку ему банально страшно.
– А незачем, Ром. Думаю, всем только на руку будет, случись что со мной, – серьезно сказал Димка.
– Отец не стал бы… – начал Роман, уже ни в чем до конца не уверенный.
– Делать, конечно, не стал бы, Ромка. Я на него и не думаю. Но пасти взрослого идиота, который сам готов самоубиться… Зачем ему это?
– Хватит! – прервал Роман. – Перестань, пожалуйста. Давай думать лучше, что делать.
– Тебе – сидеть в Лондоне, а я сегодня попробую сходить в клуб. Наркота могла быть в коктейле, а тогда это либо бармен, либо Алиса, официантка. Хочу с ними пообщаться. Еще это может быть Катька, которая ко мне подходила. Мы с ней сок пили. Я туда давно хожу и думаю, что есть шанс просмотреть камеры. Охрана там вменяемая.
– Если в этом замешан клуб, ничего ты там не найдешь.
– Я должен попробовать, Ром. Я не могу просто сидеть и ждать, откуда прилетит в следующий раз. И надеяться на твоего отца или Сергея тоже не могу…
Волков хотел сказать что-то еще, но Роман его перебил:
– Ты во сколько пойдешь в клуб?
– Сейчас выйду под расписку, сгоняю домой, переоденусь, Ляльку проверю, а то она мне вчера сообщений накидала, а потом удалила. Обычно так не делает. А вечером поеду.
Волков суетливо тараторил, явно нервничая, и Роман вновь его перебил: