Яна, привыкшая верить маме, сейчас тоже почти поверила. Вот только сирена орала так, что внутри все дрожало.
– Мама, скажи, что это не пожар.
– Я не могу этого знать, солнышко. Ремонтники эти вечно то окурок кинут, то электричество так проведут, что оно замкнет. Поэтому, доченька, спускайся, пожалуйста.
– Я не могу оставить их там, – прошептала Яна, неуверенная, что мама ее услышит.
– Солнышко, все будет хорошо. Просто верь мне и не убегай больше. Мы ведь всегда были вместе, слышишь? Против всего мира. И правда на нашей стороне. Ну кто виноват в неприятностях безмозглых мажоров? Только они сами.
Яна вспомнила фотографии Димы в образе прожигателя жизни на тех сайтах.
– Но это ведь все неправда.
– А правда вообще вещь относительная, Яна, – вдруг очень серьезно сказала мама. – Спускайся. Я тебя жду. Камеры не будут работать еще минут пятнадцать. Мальчишки не выйдут, и никто ни о чем не узнает.
Голос мамы звучал жестко.
– А если выйдут?
– Ну, если случится чудо, хотя оно не случится, мы с тобой уедем на какое-то время к морю. Отдохнем, сменим обстановку. А потом вернемся. Потому что ничего противозаконного ни ты, ни я не сделали. Против нас нет ни одного доказательства.
– Но камеры…
– Солнышко, неужели ты думаешь, что я стала бы так рисковать? Ни одна камера не зафиксировала ничего из того, что могло бы нам навредить. Спускайся, солнышко.
– Начальник СБ заодно с тобой?
– Яна, хватит болтать. Я жду тебя внизу.
Мама повесила трубку. Яна на миг зажмурилась, а потом побежала вниз, молясь про себя, чтобы двери на этаж, где располагалась приемная, не успели заблокироваться. Насколько она знала, охранник проверял по камерам наличие людей, а потом блокировал все входы и выходы, чтобы никто из несознательных сотрудников не мог вернуться в потенциально опасные помещения за забытыми вещами.
Пропуск сработал, и Яна что было сил побежала к приемной. Она схватила из шкафчика сразу несколько запасных пропусков и побежала обратно.
Старательно отгоняя мысль о том, что в здании может начаться реальный пожар, она взлетела на нужный этаж и принялась прикладывать к магнитному замку карточки. Вторая по счету сработала. Яна сунула ее в левый карман, остальные запихнула в правый и бросилась вперед по длинному коридору. К счастью, свет здесь горел. Правда, звук сирены, отражавшийся от голых, местами даже неоштукатуренных стен, оглушал.
Добежав до конца коридора, Яна набрала Диму, однако абонент оказался недоступен. Тяжело дыша, Яна набрала номер Романа. Телефон едва не выскользнул из вспотевшей ладони, когда она услышала гудки в наушнике. Ну хоть у кого-то связь работала.
– Да, Яна.
– Покричите, чтобы я поняла, где вы, – попросила Яна и выдернула наушник из одного уха.
– Мы здесь! – раздалось сразу с двух сторон: в наушнике и из-за левой двери.
Яна приложила только что сработавшую карточку к замку, и красный огонек сменился зеленым.
Роман и Дима стояли у самой двери, и вид у обоих был изрядно испуганный.
– Зачем нас сюда привели? – нервно спросил Волков.
– Давай на улицу, я там все объясню, – Яна схватила его за рукав куртки и потащила по коридору. К счастью, он не стал упираться.
Замок горел красным, и Яна приложила карточку, которую до сих пор сжимала в руке, однако ничего не произошло. Она приложила карточку еще раз и еще. Потом бросила ее на пол и, вытряхнув из кармана ворох остальных пропусков, начала поочередно их прикладывать, кляня себя за то, что не догадалась припереть дверь. Понятно, что припереть было нечем, но могла бы что-нибудь придумать.
Яна прокручивала в голове это все, проверяя каждый пропуск по два раза, при этом понимая, что дверь не отопрется. В этом коридоре еще не было камер, поэтому на посту охраны понятия не имели о том, что здесь кто-то находится. Мама потому и привела мальчишек сюда.
– Тревога ведь не учебная, да? – как-то очень буднично спросил Дима, прислонившись плечом к стене.
Яна помотала головой и, взглянув ему в глаза, прошептала: «Прости». Дима кивнул, и ей вдруг стало как-то сразу хорошо и почти спокойно.
– Ну наконец-то, – сказал Роман, и Яна сообразила, что сирена смолкла. Наверное, хорошо стало именно поэтому. – Зачем ты просила нас сюда привести?
– Я не просила, – прошептала она.
– Но Полина Викто…
– Она моя мама. И она вас ненавидит, – призналась Яна и, судорожно втянув воздух, отошла на пару шагов от двери.
– Оу, – сказал Крестовский и, привалившись спиной к двери, сложил руки на груди.
Дима покосился на него, потом посмотрел на Яну и засунул руки в карманы джинсов.
– Нам нужно придумать, как отсюда выбраться, – опустив взгляд к разбросанным на полу карточкам, произнесла Яна. Она не была готова отвечать на вопросы. – Я потом все расскажу.
– Отец знает, что мы здесь, – подал голос Роман. – Ему ехать минут тридцать.
– Надеюсь, твоя мама не устроит настоящий пожар? Ты-то все-таки здесь, – нервно усмехнулся Волков.
Яна ни в чем не была уверена. Если в офисе появились какие-то доказательства маминой причастности, то она могла и пожар устроить. Наверное.
Наушник в ухе ожил, оповестив о входящем.
– Яна, ты где?
В тишине пустого коридора голос мамы раздался в ухе так громко, что Яна вздрогнула.
– Я в коридоре. С ребятами.
– Как в коридоре? Я где сказала тебе быть?
– Я вернулась, чтобы открыть им дверь.
Яна отвернулась от мальчишек и скользнула взглядом по стене. Наверное, здесь пробовали краску: четыре мазка разных оттенков перечеркивали серую поверхность.
– Яна, ты там задохнешься, – голос мамы прозвучал жутко спокойно.
– Здесь ничего не горит.
– Там тлеет, Яна. А современные материалы очень токсичны.
Мама говорила таким обычным тоном, будто вводила Яну в курс дел в офисе, и от этого было особенно жутко.
– Какая же ты все-таки дура. Как же можно было все так испортить? Я сейчас вызову пожарных. Помни о том, что ты ничего не знаешь.
В голосе мамы прозвучало усталое разочарование, и связь оборвалась.
– Что там? – первым подал голос Роман, и Яна отвела наконец взгляд от мазков краски.
– Здесь где-то что-то тлеет, – сказала Яна, удивившись тому, что ее голос звучит тоже совсем обычно. Без малейшей паники. – Но сейчас вызовут пожарных.
Дима принюхался и пожал плечами.
– Я не чувствую, но у меня еще, походу, отек не сошел.
Он шмыгнул носом.
Яна несколько секунд подумала, а потом набрала «один-один-два» и сообщила диспетчеру, что в здании их бизнес-центра пожар. Даже если тревога была учебной, Яна предпочитала заплатить гигантский штраф, лишь бы обезопасить ребят и себя. То, что она мысленно поставила себя на последнее место, ее удивило и немного обрадовало. Она вчера думала о том, что если измерять жизнь количеством людей, готовых за тебя пожертвовать собой, то она вроде как и не жила. Но ведь можно же еще мерить тем, ради скольких людей готов чем-то пожертвовать ты.
Яна убрала телефон и повернулась к ребятам. Дима внимательно рассматривал ее, а Роман – коридор.
– Здесь есть туалет? – неожиданно спросил Роман.
– Вовремя ты, – нервно заржал Дима и добавил: – Мы отвернемся, если что.
– Дурак, – фыркнул Роман. – Нам вода нужна и место с окном, в котором дверь закрывается.
– Как ты хорош в русском, – опять заржал Дима и двинулся по коридору, открывая все двери подряд. – Место с окном, в котором дверь закрывается, ау? Ты где?
Роман снова фыркнул и пошел за ним. Яна двинулась следом, радуясь тому, что признаний от нее никаких пока не требуют. Нужно же было найти хоть какой-то повод для радости.
– Есть! Всё как вы заказывали, сэр, – Дима распахнул одну из дверей и, как заправский дворецкий, склонился перед подошедшим Романом.
Тот вполголоса что-то сказал на английском, мельком оглянувшись на Яну.
– Это было грубо, – прокомментировал Дима и придержал перед Яной дверь.
То, как демонстративно он при этом на нее не смотрел, давало понять, что признаваться во всем все-таки придется.
Туалетом комнату назвать можно было с натяжкой. Сантехнику пока не установили, зато из стены торчал кран с технической водой, о чем сообщала надпись, сделанная маркером на стене. Дима плотно прикрыл дверь. Роман тем временем стащил куртку и толстовку, оставшись в футболке с Человеком-пауком. Толстовку он бросил на пол под кран, а кожаную куртку, придирчиво оглядев, надел обратно. Пустив воду на толстовку, Роман повернулся к Диме.
– Зальешь офисные помещения – тебе выставят счет за ремонт, – прокомментировал Дима. Впрочем, было видно, что он говорит просто потому, что молчать, кажется, не может. Когда он, сбросив куртку на пол, тоже стащил через голову толстовку и его челка задралась вверх, Яна заметила на его лбу испарину.
Намочив обе толстовки, мальчишки подоткнули их под дверь. Роман привстал на цыпочки и провел пальцами по верхнему краю двери, а потом, передав Диме куртку, стащил с себя футболку и тоже положил под кран.
– Если футболок не хватит, будем раздевать виновницу торжества, – бодрым тоном сообщил Дима, по-прежнему не глядя на Яну, и, вернув другу куртку, стянул с себя футболку и бросил ее на пол поверх Романовой.
– Только мы дураки. Нужно было оставить что-то, чем лицо прикрыть, – задумчиво сообщил Роман, глядя на то, как на их футболки льется вода, собираясь на ткани в мутную лужу с бело-рыжей пеной.
– У меня есть чистая вода и футболка, – вероятно, Яна стояла в какой-то особой точке, потому что ее звонкий голос разнесся по комнате эхом. – Отвернитесь только, – почти шепотом добавила она.
Дима тут же крутанулся на пятках. Роман отвернулся чуть медленнее. Кажется, он собирался перед этим что-то сказать, но передумал.
Яна сняла пальто и, зажав его коленями, стащила с себя футболку, а потом натянула пальто и застегнула его на все пуговицы, радуясь тому, что вырез не слишком глубокий, хотя край белья все же торчал. Вот кто не дал ей палантин из приемной прихватить?