Стоять под дождем и ветром было холодно, поэтому Лючжу спросила у меня:
– Госпожа, может, вернемся во дворец?
Я смотрела на завесу дождя передо мной, словно бы сотканную из тысячи прозрачных нитей. Я молчала, и служанка тоже больше не смела ничего сказать. Я чуть склонила голову и заметила, что одна из ее рук была полностью мокрая. Лючжу заметно дрожала, и мне стало ее жаль.
– Из-за меня ты можешь простудиться, – сказала я, почувствовав себя виноватой. – Хорошо, пошли обратно.
Мы с Лючжу развернулись и побрели в сторону дворца Танли. Когда мы вошли в главный зал, к нам сразу же подбежала Цзиньси. Она велела служанкам принести отвар имбирного корня, чтобы мы согрелись после прогулки. Выпив отвар, я отправила Лючжу переодеваться.
Дождливым вечером особо ярко ощущалась тоска одиночества. Я сидела в боковой комнате и вяло перебирала струны цитры. Я играла песню «Затяжной дождь», которая идеально сочеталась со звуками падающих капель за окном. Мои руки двигались все медленнее, и мелодия становилась совсем другой.
Когда вошла Хуаньби с тарелкой фруктов, она спросила:
– Госпожа, вы играете «Гора высока» [75]?
Я нехотя повернулась к ней и недовольно сказала:
– У тебя что-то с ушами случилось после того, как мы покинули дом Чжэней? Это «Затяжной дождь» [76].
– Госпожа, вы сами прислушайтесь. Разве это «Затяжной дождь»?
Я испуганно замерла. Неужели, сама того не понимая, я стала играть «Гора высока»? Я кликнула Лючжу и спросила:
– Ты знаешь название песни, которую я сейчас играла?
– Если я не ошибаюсь, это «Гора высока», – тут же ответила служанка. – Раньше я слушала эту песню с таким же удовольствием, что и другие, но сегодня от нее почему-то очень грустно.
У меня все похолодело внутри. Чтобы отвлечься, я махнула рукой и велела:
– Зажги в спальне свечу с сандалом.
Лючжу ушла выполнять приказ, а любопытная Хуаньби не удержалась от вопроса:
– Госпожа, вас что-то тревожит? Обычно весной никто не зажигает свечи с сандалом.
Я косо посмотрела на нее, даже не думая отвечать на столь наглый вопрос. Я поднялась и сказала:
– Я устала и иду спать.
Лежа в кровати, я ворочалась с бока на бок. Сон никак не шел. В воздухе витал аромат сандала, который должен был помочь мне успокоиться и уснуть. Но как я могла успокоиться? «Гора высока, и луна кажется такой маленькой. Она такая маленькая, но такая яркая. Тот, у кого мое сердце, сейчас далеко. Я не видела его всего день, но мне так одиноко» [77]. Испокон веков звуки цитры выдавали истинные чувства человека. Оказалось, что и у меня на сердце есть что-то такое, про что я не могу забыть и что меня мучает. И я испугалась, потому что это опасно!
Он принц Цинхэ, а я гуйжэнь Вань. Наши пути не должны пересекаться. И пускай я живу в уединении и император не обращает на меня никакого внимания, я прекрасно понимаю, что с того момента, как мое имя внесли в список наложниц в зале Юньи, я есть и буду женой того, кого ни разу не видела, женой императора. Я не имею права думать о других мужчинах, тем более о младшем брате Его Величества. Это принесет мне одни лишь неприятности. Я резко села на кровати и посмотрела на пляшущий над красной свечой огонек. Я решила, что с этого момента буду всячески стараться избегать его, чтобы больше никогда не видеться.
Приняв такое решение, я в течение пяти дней даже не думала ходить к качелям. Мэйчжуан тоже не приходила в гости несколько дней. Мне передали, что император попал под дождь и простудился, а моя подруга должна была о нем заботиться. Я была уверена, что принц Цинхэ, узнав о болезни брата, обязательно прибудет в Запретный город, чтобы проведать его, поэтому я больше не выходила за пределы дворца. Я очень боялась случайно с ним встретиться.
На душе было очень тяжело, но через несколько дней пришли известия о том, что император вылечился. Все знатные люди, которые приезжали, чтобы узнать о его здоровье, разъехались по домам. Теперь я могла успокоиться и даже выйти из своего дворца, чтобы прогуляться.
Обычно я носила во дворце самую простую одежду, а прическу я украшала только жемчугом или несколькими самоцветами. Я даже не думала наряжаться. Поэтому я сама удивилась тому, как я начала нервничать из-за того, что мне предстояло выйти за ворота Танли. Словно бы я всю эту неделю только и ждала того, чтобы пойти погулять и встретиться с принцем. Я сидела перед бронзовым зеркалом и вставляла себе в прическу красивую нефритовую заколку в виде полумесяца. Она дополняла несколько серебряных шпилек, которые уже блестели в заплетенных волосах. Когда я взяла в руки жемчужные сережки и поднесла их к ушам, краем глаза заметила на ободе зеркала выгравированную картинку. Это были персонажи легенды «Чанъэ улетает на Луну» [78]. Мне тут же вспомнилось старое стихотворение: «Смотрю на лазурное небо и синее море и каждую ночь пытаюсь отыскать свое сердце» [79]. Я вдруг ощутила в груди комок холода. Мои руки ослабли, и серьги упали на столик. Какое-то время они вращались, сверкая перламутровыми боками, но я, занятая своими мыслями, не обращала на них никакого внимания. В этот момент я разочаровалась в себе. Как же это было глупо – наряжаться! Я помнила, что часто слышала фразу «женщина наряжается для того, кто ей нравится», но я не имела права испытывать к нему никаких чувств.
«Чжэнь Хуань, Чжэнь Хуань! Ты всегда считала себя очень умной, но ты даже этого не можешь понять? Тебе так сложно искренне ответить на свой же собственный вопрос? Ты ведь давно уже все поняла, но не можешь смириться со своими догадками? Что с тобой происходит? Почему ты так странно себя ведешь? Это была просто случайная встреча с мужчиной, о котором тебе даже думать не следует». У меня до боли сжималось сердце от всех этих мыслей. В конце концов я не выдержала и почти бегом выскочила из дворца. За мной следом поспешила Лючжу.
После весеннего дождя листва на абрикосах стала еще пышнее. Да и цветов стало больше. Они не опали под ударами тяжелых капель, а, наоборот, расцвели еще ярче. Казалось, что розовые лепестки впитали в себя краски восхода. Пейзаж был все таким же прекрасным, но кое-кого не хватало.
Лючжу, заметив, как я нахмурилась, предложила:
– Госпожа, давайте я раскачаю вас на качелях. Это поможет вам расслабиться.
Вопреки моим ожиданиям Лючжу раскачивала меня очень медленно, словно и сама своими мыслями находилась где-то далеко.
Вдруг позади я услышала суровый женский голос:
– Кто там смеет качаться на качелях?! Разве вы не видите, что пришла госпожа Юй?!
Мне не нравилось, когда со мной так разговаривали, поэтому я не стала спускаться с качелей. Я остановилась и обернулась. Позади стояла высокая и стройная девушка в наряде наложницы. Ее прическу украшали жемчуга и драгоценные камни. Она стояла в тени дерева и недовольно, я бы даже сказала, надменно смотрела в нашу сторону. Рядом с ней я заметила дворцовую служанку, нагло тыкающую в меня пальцем.
– Ты почему не спускаешься? Я тебе говорю! Подойди и поприветствуй наложницу Юй!
После этих слов я по-настоящему разозлилась. Мне больших усилий стоило сохранить на лице вежливую улыбку. Я встала с качелей, но подходить не собиралась.
Лючжу выступила вперед и строго сказала:
– Поприветствуйте мою госпожу, гуйжэнь Вань из дворца Танли.
Служанка наложницы Юй оторопела. Она осмотрела меня с ног до головы, но из-за моего скромного одеяния она, видимо, не поверила Лючжу и вопросительно посмотрела на свою госпожу.
Наложница Юй прикрыла рот рукой и тихонько хихикнула:
– Какая еще гуйжэнь Вань? Что-то я ни разу про такую не слышала.
Ее служанке пришлось напрячь память, чтобы вспомнить все, что обо мне говорили.
– Госпожа, во дворце Танли действительно живет гуйжэнь, – сообщила она хозяйке. – Но говорят, что она неизлечимо больна, поэтому редко выходит на улицу.
Наложница Юй зыркнула на меня, как недовольная кошка, но все-таки подошла и сказала:
– Приветствую тебя, гуйжэнь Вань.
Вот только произнесено это было без капли уважения. Вместо того чтобы присесть в вежливом поклоне, она всего лишь слегка склонила голову.
Я стерпела ее поведение и вежливо улыбнулась:
– Здравствуй, нянцзы Юй. Могу ли я узнать, что тебя привело в это укромное место?
– У меня не так много свободного времени, как у тебя, чтобы выбирать места для прогулок. – В ее голосе было столько презрения, что мне пришлось сжать зубы, чтобы не сказать ничего лишнего. – Возможно, ты слышала, что мне надо заботиться о Его Величестве. А тебе я хотела бы дать один совет. Если ты так сильно больна, то оставайся в своем дворце и не разноси заразу. Не усложняй жизнь другим.
Наложница Юй довольно усмехнулась и развернулась ко мне спиной, собираясь уйти.
Внутри меня бушевал гнев из-за беспричинного унижения с ее стороны. Лючжу тоже сердито хмурилась.
– Большое спасибо за совет, сестренка! – громко сказала я, заставляя наложницу Юй остановиться. – Но я прекрасно знаю, что делаю. И кстати, я бы тоже хотела кое-что тебе сказать.
Юй хмыкнула и повернулась ко мне с гордо поднятой головой.
– И что же?
– Я хотела сказать, что императору нравятся вежливые девушки, знающие основы этикета. То, как ты меня поприветствовала, вышло из рук вон плохо. Видимо, тебя совсем не учили быть вежливой. Давай я велю своей служанке Лючжу показать тебе, как это надо делать, а ты смотри и учись. – Договорив, я посмотрела на Лючжу.
Она сразу же поняла, что я от нее хочу. Она повернулась сначала к госпоже Юй и полуприсела:
– Младшая хозяйка, прошу вас, смотрите внимательно.
После этого она встала передо мной на колени и поклонилась до земли.
– Младшая сестра из павильона Хунни, нянцзы Юй, приветствует гуйжэнь Вань! – Лючжу специально говорила погромче, чтобы ее слова были слышны всем. – Здоровья тебе, гуйжэнь Вань!