. Суп получается очень густой, а по цвету напоминает белый нефрит. Моя подруга всегда любила мясные блюда. Попробовав этот суп, она начала его расхваливать и говорить, что он очень вкусный.
После третьего бокала мы наконец-то расслабились, и атмосфера за столом стала более дружеской. Мэйчжуан тоже внесла свою лепту в наше хорошее настроение, сыграв на цитре несколько веселых мелодий. Когда мы наелись и наговорились, жунхуа Цао велела принести сливовый отвар, чтобы мы набрались сил и утолили жажду. Она была очень внимательной хозяйкой.
Отвар оказался очень кислым, но именно кислые напитки отлично помогали во время жары. Все, кроме меня, с жадностью пили предложенный напиток, а я сделала всего один глоток из вежливости. Я не любила кислое, и отвар не был исключением. Поставив чашку на стол, я заметила, что Мэйчжуан, которая сидела рядом со мной, тоже выпила совсем немного. Я подумала, что это странно, ведь обычно она с удовольствием пила сливовый отвар.
– Что с тобой? – спросила я ее шепотом.
– Что-то мне нехорошо. В груди все сжалось, – тоже шепотом ответила она.
– Давай позовем лекаря. Пусть тебя осмотрит. – Я начала беспокоиться.
– Не надо. – Мэйчжуан покачала головой. – Наверное, это из-за жары и духоты.
Раз она не хотела звать лекаря, я не стала ее заставлять. Мэйчжуан, видя, что остальные потихоньку пьют полезный отвар, решилась сделать еще один глоток. Но видимо, отвар был для нее настолько неприятным, что она не сдержалась и выплюнула его прямо на мою изумрудную шелковую юбку. По ткани растеклось хорошо различимое на зеленом фоне темно-красное пятно. Я не стала его оттирать, а вместо этого стала успокаивающе поглаживать подругу по спине.
Все обернулись на Мэйчжуан, которая вытерла рот и сказала:
– Прости меня. Я поступила просто ужасно.
Наложница Цао тут же велела принести для Мэйчжуан чай, чтобы она могла прополоскать рот, потом приказала вытереть мою юбку, а когда суматоха утихла, она спросила:
– Что случилось? Отвар настолько невкусный?
– Нет-нет! – поспешно ответила Мэйчжуан. – Просто я только что съела жирный суп из свиных копыт, и меня начало подташнивать. Это совсем не значит, что отвар невкусный.
– Тебе подташнивает? Если ты не болеешь, то почему тебя тошнит? – Цао ненадолго задумалась, а потом я заметила в ее глазах странный блеск. – Сколько дней тебя уже тошнит?
Я не понимала, к чему она клонит, и, судя по озадаченному выражению лица, Мэйчжуан тоже, но она послушно ответила:
– В последние несколько дней, когда установилась жара, меня начало тошнить и совсем не хотелось есть. Наверное, прошло уже дней семь.
И тут гуйпинь Синь охнула.
– Неужели она забеременела? – спросила она и посмотрела на жунхуа Цао, которая посмотрела на фэй Цюэ.
Какое-то время трое старших наложниц обменивались растерянными взглядами, а я вспомнила, что когда приходила в гости к Мэйчжуан, она все пила и пила сливовый отвар и не могла остановиться, а еще показывала мне рецепт, который помогал забеременеть мальчиком. Я неосознанно покраснела от смущения.
Мэйчжуан сидела молча и смотрела на свои руки. Она еще не до конца осознала происходящее. Она была удивлена и в то же время счастлива.
– Сестрица Хуэй, неужели это правда? – спросила я, взяв ее за руку.
Подруга стыдливо отвела глаза и высвободила руку.
– Я сама не знаю.
– Пинь Хуэй, ну какая же ты глупая! – воскликнула гуйпинь Синь. – Как можно не знать, беременна ты или нет?
Наложница Цюэ цыкнула на нее и спокойно сказала:
– Она еще очень молода и ни разу не была беременна. Вполне разумно, что она не знает.
Наложница Цао очень серьезно посмотрела на мою подругу и спросила:
– У тебя в этом месяце был лунный прилив [129]?
Под направленными на нее пристальными взглядами Мэйчжуан засмущалась и никак не решалась ответить.
Наложница Синь не вытерпела первой:
– Тут нечего стыдиться! Мы все твои сестры! Отвечай скорее!
Мэйчжуан покачала головой, а потом очень тихо, словно комарик пролетел, ответила:
– Он задерживается больше, чем на полмесяца.
Наложница Цао похлопала Мэйчжуан по руке и сказала:
– Я думаю, что ты беременна. – Потом она посмотрела на наложницу Цюэ: – А ты что скажешь?
Фэй Цюэ, вместо того чтобы ответить, сама задала еще пару вопросов:
– Кроме тошноты, у тебя есть еще такое ощущение, что не хочется ничего делать и хочется лежать целыми днями? Или, может, тебе хочется чего-то кислого и острого?
Мэйчжуан кивнула.
Гуйпинь Синь радостно захлопала в ладоши.
– Ты и правда забеременела! – Синь осеклась, заметив на себе осуждающий взгляд наложницы Цюэ и поняв, что в этой ситуации ей самой радоваться нечему. Она опустила взгляд и негромко добавила: – Когда я была беременна принцессой Шухэ, у меня были те же самые признаки.
Если так подумать, то перед нами сейчас сидели именно те три наложницы, которые родили детей императора. Услышав от них, что она беременна, Мэйчжуан не могла скрыть своей радости. Не сдержав эмоций, она схватила меня за руку и разрыдалась.
Я покосилась на наложницу Цюэ, которая сидела, скривив губы. Беременность Мэйчжуан ее не обрадовала, и это было неудивительно. На данный момент она была матерью пускай нелюбимого, но единственного сына императора. Если повезет и у государя больше не будет сыновей, именно сын Цюэ унаследует престол. Неожиданная беременность Мэйчжуан была для нее словно гром посреди ясного неба. Ничего страшного, если она родит дочь, но если у нее будет сын, то сын Цюэ станет для Сюаньлина бесполезным и его положение окажется под угрозой.
А вот наложница Цао, будучи матерью принцессы, ни о чем таком не переживала. Она, наоборот, радовалась за Мэйчжуан и старалась ее успокоить. Когда моя подруга перестала рыдать, Цао отправила ее в свою спальню, чтобы она немного отдохнула. Вскоре примчался императорский лекарь. Он очень спешил, так как понимал, что дело очень срочное и важное. Проверив пульс Мэйчжуан, он торжественно возвестил:
– Поздравляю с радостной вестью! Вы беременны!
Наложница Цао взяла все в свои руки, чтобы прекратить возникшую суматоху. Сначала она отправила евнуха сообщить радостную весть императору, а потом велела позвать личных служанок Мэйчжуан, Байлин и Цайюэ, чтобы им рассказали, как правильно ухаживать за беременными. Столь радостное событие произошло настолько неожиданно, что в Тайпине началась настоящая неразбериха, все куда-то бежали, суетились, торопились.
В это время Сюаньлин отдыхал у наложницы Цинь, а императрица уже готовилась ко сну. Как только императору сообщили о беременности Мэйчжуан, он первым делом велел передать, что ей запрещено вставать с постели, и сам поспешил в корпус Яньюй вслед за убежавшим евнухом.
Мэйчжуан полулежала на кровати жунхуа Цао, прикрытая легким и мягким покрывалом из парчи. Она и радовалась, и смущалась одновременно. Я сидела рядом с ней и старалась ее успокоить, хотя у самой на душе кошки скребли. Мне казалось, что этим вечером происходит что-то странное, но я никак не могла понять, что именно не нравилось. В голове была полная неразбериха.
Я взглянула на лекаря, который сидел за столом и писал рецепт.
– Уважаемый, – окликнула я его, – что-то я тебя раньше не видела.
Лекарь поспешно встал, оправил одежду и вежливо ответил:
– Я лишь в прошлом месяце начал служить в Лекарском корпусе.
– А, понятно. – Я слегка приподняла брови и спросила: – А раньше где ты служил?
– Разрешите представиться. Меня зовут Лю Бэнь, и я родился в Цзичжоу. Пока я жил в родном городе, у меня была аптека. Я занимался медициной и помогал людям.
– О! – Мэйчжуан заинтересовал наш разговор. – Оказывается, ты мой земляк. Ты отлично умеешь проверять пульс.
– Я не заслужил вашей похвалы, госпожа. Боюсь, я не могу ее принять.
Пока мы разговаривали с лекарем, прибыли император и императрица.
Сюаньлин был удивлен, но очень счастлив. Ему уже было двадцать шесть, но он все еще не обзавелся большим потомством. Поэтому он так обрадовался вести о беременности Мэйчжуан. Он подошел к кровати, склонился над покрасневшей девушкой и спросил:
– Пинь Хуэй, это правда?
Императрица перебросилась с наложницей Цао парой фраз и тоже подошла к Мэйчжуан.
– Ты уверена, что беременна? – строго спросила она.
– Если так говорят старшие сестры, которые уже рожали, то, наверное, так и есть, – смущенно ответила Мэйчжуан.
Императрица прошептала что-то своей служанке, та убежала и вернулась с темно-красной книгой, украшенной золотым тиснением. Я поняла, что Ее Величество хочет проверить «Красные хроники» [130]. И правда, она перелистнула пару страниц, и увиденное ее явно порадовало, потому что она улыбнулась. Императрица протянула книгу императору. Сюаньлин быстро заглянул в книгу, а потом посмотрел на Мэйчжуан.
– Лунный прилив задерживается уже больше чем на полмесяца, – сказал он с улыбкой.
Императрица кивнула и громко спросила:
– Где личные служанки пинь Хуэй? Позовите их!
Цайюэ и Байлин, которые ждали снаружи, испугались, услышав грозный голос императрицы, но тут же вошли в спальню и опустились на колени.
Речь шла об отпрыске императора, поэтому императрица не могла сохранить свое обычное спокойствие. Ее доброе лицо омрачила тень беспокойства. Она велела служанкам встать и сказала:
– Раз вы двое личные служанки пинь Хуэй, то и дальше о ней будете заботиться именно вы. Помните, что она теперь беременна, поэтому за ней надо ухаживать тщательнее прежнего. Также вы должны каждый день докладывать мне о том, как прошел день вашей хозяйки.
Байлин и Цайюэ поклонились.
Сюаньлин сидел около кровати и держал Мэйчжуан за руку, что-то нашептывая. Блики от пляшущих огоньков свечей падали на ее белоснежные пухлые щечки, окрашенные смущенным румянцем, и казалось, что она и сама светится из-за переполнявшего ее счастья.