[168], а еще, что «много ртов и металл расплавят» [169] и «постоянная клевета расплавит кости» [170]. Но я верю, что Сылан – мудрый человек. Вы знаете мой характер и не станете верить клеветникам. – Я улыбнулась и прошептала: – К тому же, если бы вы подозревали свою Хуаньхуань, мы бы сейчас не лежали голова к голове на одной подушке и не вели бы ночные разговоры.
– Ты так уверена, что я совсем в тебе не сомневаюсь? – спросил Сюаньлин, устало вздохнув.
Я посмотрела ему в глаза:
– А вы разве сомневаетесь? Отбросив все условности, мы с вами муж и жена. Если не доверять тому, с кем лежишь в одной постели, то кому тогда можно доверять?
Сюаньлин вздохнул, сгреб меня в свои объятия и прижал к груди.
– Хуаньхуань… – В его голосе нежность смешалась с чувством вины.
Я положила голову ему на руку и тихонько сказала:
– Раз уж вы уже все решили касаемо Мэйчжуан, то мне нечего сказать. Помните, вы сами говорили, что я еще не раз пострадаю из-за того, что вы вновь благоволите наложнице Хуа. Я бы не хотела усложнять вашу жизнь своими проблемами. Ладно, хватит об этом. В последнее время вы очень заняты государственными делами. Вам надо поспать. – Я замолчала и прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его рук.
Да, Сынлан, мы с вами муж и жена, но вы такой же муж и для остальных наложниц. Даже если вы искренне меня любите, в подобной ситуации очень сложно верить и не сомневаться.
Да, я помню, как вы прикрикнули на людях на наложницу Цинь, которая не следит за своим языком. Но этого недостаточно. Если бы вы доверяли мне всем сердцем, то, разобравшись с Мэйчжуан, вы сразу бы пришли ко мне, чтобы успокоить, но вы этого не сделали.
Если бы я начала просить о снисхождении для Мэйчжуан или стала бы доказывать, что я ни при чем, это только усугубило бы ситуацию. Поэтому я выбрала другую тактику. Если сказать, что для меня вы важнее всего и я готова терпеть любые обиды, вы обязательно меня пожалеете и начнете защищать.
Если бы я сегодня не сказала это, то, скорее всего, у меня не получилось бы развеять ваши сомнения. Честно говоря, мне бы очень не хотелось, чтобы мы, будучи мужем и женой, использовали хитрые уловки, как это делают правители и подчиненные. Как мне это выдержать?
К счастью, вы верите мне больше, чем другим.
Я тихонько вздохнула, закрыла глаза и тут же уснула.
Когда я проснулась, Сюаньлин уже ушел. Сразу же после быстрого завтрака я отправилась на поклон к императрице. Вернувшись в павильон Ифу, я увидела во дворе новые цветы и кустарники. Теперь мои глаза радовали только что распустившиеся ярко-красные гибискусы. От увядшего и подгнивающего граната не осталось и следа. Значит, мой план сработал.
Я вошла в главный зал и велела подать мне воды со льдом.
– Госпожа! Госпожа! – Ко мне, запыхавшись, подбежал Сяо Юнь. – Вы еще не знаете? Хуан Гуйцюаня из Министерства двора наказали! Его отправили служить в штрафные помещения. Новым управляющим Министерства назначен Цзян Чжунминь. Он лично велел прислать вам все эти цветы и кусты.
– Правда? – равнодушно произнесла я.
Евнух думал, что обрадует меня внезапной новостью, поэтому удивился моей спокойной реакции.
– Госпожа, так вы уже знаете?
Сяо Лянь, стоявший неподалеку, ответил вместо меня:
– Вчера госпожа попросила поставить увядший гранат на самом видном месте. Скорее всего, она рассчитывала именно на такой результат.
Сяо Юнь хотел что-то сказать, но Хуаньби успела первой:
– Госпожа, вы поговорили с императором? Убедили, что непричастны к ложной беременности госпожи Мэйчжуан?
Я взяла у Цзиньси круглый веер и стала легонько обмахиваться.
– Зачем мне его убеждать? Если я начну что-то объяснять и настаивать на своей невиновности, то сделаю только хуже. Как говорится, надо побеждать не грубой силой, а умением. – Увидев озадаченные лица слуг, я негромко рассмеялась. – Верить мне или не верить, решает сам император. Мое дело – выполнять свои обязанности. Зачем я буду лишний раз его расстраивать?
Слуги удивленно хлопали глазами, не понимая, что я пытаюсь до них донести. Только лишь Цзиньси отвела глаза и слегка нахмурилась. Судя по ее сосредоточенному виду, она поняла мой намек. Я всегда знала, что она умная женщина, и не могла не уважать ее за это.
Сяо Юнь хлопнул себя по лбу и, не сдерживая восторга, воскликнул:
– Я все понял! Если вы сделаете императора счастливым, то он разозлится на того, кто делает вас несчастной. Поэтому он так рассердился, когда увидел кадку с увядшим гранатом, и жестоко наказал Хуан Гуйцюаня за то, что он отнесся к вам с пренебрежением.
– Все так. – Я одобрительно кивнула. – А ты делаешь успехи, Сяо Юнь.
– Все знают, что Хуан – дальний родственник наложницы Хуа, – стала размышлять вслух Цзиньси. – Император наказал его в назидание другим. Можно сказать, что он скосил траву, чтобы спугнуть змею [171].
– Именно. – Я кивнула и улыбнулась.
– Тогда выходит, что император больше в вас не сомневается? – обрадовалась Хуаньби.
– Можно сказать и так. А теперь мне надо закрепиться на своем месте, чтобы в будущем я смогла помочь Мэйчжуан.
Глава 29Галки, часть первая
После ужина Цзиньси помогла служанкам убрать со стола и сказала, что сама поможет мне помыться. Это не входило в ее обязанности, обычно с водными процедурами мне помогали младшие служанки: Цзинцин, Пэй или Пинь. Я поняла, что она хочет мне что-то сказать, поэтому отослала всех прочь, чтобы мы остались наедине.
– Пришла весточка от тети Фан Жо, – прошептала старшая служанка, нежно натирая мою кожу лепестками роз. – Она передала, что госпоже Мэйчжуан уже лучше. Она понемногу успокаивается и уже не рыдает и не скандалит каждый день, а еще она наконец-то начала есть.
Меня обрадовали эти новости. С души будто камень упал.
– Теперь я могу немного успокоиться… Я очень боялась, что она этого не вынесет.
– Не беспокойтесь, госпожа Мэйчжуан всегда была сильна духом. Она не станет делать ничего подобного.
– Я понимаю, но… – И тут мне в голову пришла ужасная мысль. Я схватила лежащую рядом одежду и выскочила из воды. – За ее едой и питьем кто-то следит? Их же не могут отравить и потом сказать, что она не выдержала переживаний и покончила с собой? Даже я знаю, что от свидетелей лучше сразу избавляться, ведь мертвых нельзя допросить.
– Госпожа, вы зря так переживаете. – Цзиньси была совершенно спокойна. – Служанки и евнухи, которые приставлены к госпоже Мэйчжуан, наверняка очень внимательны и осторожны, ведь если с ней что-то случится, им не сносить головы.
Слова Цзиньси звучали разумно. Я успокоилась и снова села в ванну.
– Госпожа, я уже давно заметила, что вы беспокоитесь о госпоже Мэйчжуан больше, чем о себе самой. Когда стало известно о ее беременности, император несколько дней вас не посещал. Другие госпожи наложницы посмеивались над вами и ждали, когда же вы рассоритесь. Они и подумать не могли, что у вас такая крепкая дружба, что вы воспримете ребенка госпожи Мэйчжуан как своего собственного.
– Мы с Мэйчжуан дружим с самого детства. Про нас можно сказать, что мы вместе прошли путь от женской половины дома до императорского гарема. Посторонним не понять, насколько сильные узы нас связывают. В гареме у меня только две подруги, готовые прийти на помощь: Мэйчжуан и Линжун. Естественно, у меня душа болит за подругу, которая оказалась в такой ситуации.
Цзиньси смотрела на меня с легкой грустью. Видимо, ее тронули мои слова.
– Я уверена, что госпожа Мэйчжуан чувствует то же самое по отношению к вам. Тетя Фан Жо рассказала, что госпожа постаралась остаться с ней наедине и кое-что передала для вас.
Я увидела в руках Цзиньси маленький кусочек бумаги, на котором было написано лишь несколько иероглифов: «Береги себя, помоги Линжун».
Прочитав записку, я не выдержала и заплакала. Вскоре бумага полностью пропиталась соленой влагой.
Я знала, что Мэйчжуан никто не дал бы бумагу и чернила. Я даже представить не могла, что ей пришлось сделать, чтобы найти этот маленький кусочек. А так как у нее не было ни чернил, ни кисти, ей пришлось писать кровью. Я живо представила, как она прокусывает палец и выводит неровные иероглифы. Сердце защемило от тоски и от боли. Ах, Мэйчжуан, ты и сама сейчас в опасности, но умудряешься переживать и за меня. Ты думаешь, что я тоже попала в немилость, и поэтому хочешь, чтобы я помогла Линжун добиться благосклонности императора.
Я скомкала записку и попросила Цзиньси сжечь ее в курильнице.
Линжун была единственной во всем гареме, на кого я теперь могла опереться, вот только я видела, что она все еще не забыла моего брата, хотя прошел уже почти год с того момента, как мы вошли во дворец. Она не только всячески избегала встреч с императором, но и старалась не привлекать его внимания. Я не настолько жестока, чтобы заставлять девушку сближаться с тем, кто ей не нравится.
Приняв ванну, я переоделась в чистую одежду и решила, что пора бы навестить Линжун. Я взяла с собой Цзиньси, Лючжу и Хуаньби и не забыла про подарки: фрукты и отрез атласа.
Линжун жила в небольшом дворе неподалеку от Ифу. Кроме нее, здесь жили две ее личные служанки – Баоцзюань и Цзюйцин и две служанки, которых прислала Мэйчжуан, – Цуй и Си.
Подходя к воротам, я услышала, как кто-то спорит. Кажется, одной из спорящих была Цуй.
– Госпожа, вы можете жить, как пожелаете, но не надо тянуть нас с собой на дно. Мы же подневольные люди. Вспомните, вы последовали за чанцзай Шэнь, и это принесло вам выгоду. Так почему бы вам не общаться почаще с цзеюй Чжэнь? Это еще выгоднее. Она любимица императора. Если вы будете с ней дружить, то даже нам, вашим слугам, жить станет гораздо веселее.