– Цзеюй Чжэнь, ты такая умная и понимающая. – Императрица улыбнулась. – В последнее время в гареме происходило столько неприятных вещей, что я не успеваю со всем справляться. Как было бы хорошо, если бы наши стремления совпадали, тогда ты могла бы избавить меня от лишних хлопот и мне стало бы веселее. – Закончив говорить, императрица посмотрела на Цзяньцю.
Служанка подошла к трону и взяла стоящую рядом курильницу бошань на ножке в виде журавля. Когда она ее принесла, императрица подняла крышку, напоминающую вершину горы, и удрученно покачала головой.
– Сейчас стоит такая жара. Не разгорится ли, случаем, этот старый пепел?
Я знала, что императрица не любила жечь благовония даже зимой, что уж говорить о жарком лете. Значит, она закладывала в свои слова иной смысл, когда говорила о пепле. Теперь я поняла, что больше всего беспокоило императрицу. Я неосознанно вздохнула. Каким бы ни был миролюбивым человек, у каждого бывают такие моменты, когда он просто не может сдерживаться.
– Если пепел разгорится в такую жару, это будет опасно. – Я взяла чашку с остатками чая и вылила его в бошань. Затем я улыбнулась императрице и сказала: – Для меня самая надежная опора во дворце – милость Вашего Величества. Моя обязанность – разделять ваши заботы и труды. Как говорится, мудрый человек работает умом, а глупцам остается трудиться руками. Я девушка простая, поэтому буду в меру своих скромных сил помогать императрице.
Через отверстия курильницы вырвались две тонкие струйки дыма. Императрица проследила за ними, пока они не рассеялись в воздухе, и довольно улыбнулась.
– Ты меня не разочаровала.
Я не спеша согнула колени и опустилась на пол.
– Когда в небе ярко светит луна, даже звезды кажутся бледнее. Птицы, летящие на юг, по три раза облетают деревья, прежде чем выбрать ветку, на которую сядут [177].
Довольное лицо императрицы ярко сияло в лучах послеполуденного солнца.
– На самом деле в гареме всегда было лишь одно дерево. Просто некоторые цветы вводят людей в заблуждение. Поэтому надо уметь разбираться, где настоящее дерево, а где цветок.
Я поняла потаенный смысл ее слов и потрясенно опустила голову. Еще совсем недавно я была растрогана ее добротой чуть ли не до слез, но сейчас это чувство полностью исчезло. За любую услугу надо платить. Никто не будет добр к тебе просто так.
Я осталась совсем одна, окруженная врагами. Мне не на кого опереться. И хотя Сюаньлин одаривает меня своей любовью, мне все равно необходимо большое дерево, под которым можно укрыться от дождя и ветра. Я выпрямила спину, натянула на лицо вежливую улыбку и спокойно сказала:
– Я премного благодарна вам за совет. Я его запомню.
Я повернулась к Линжун и заметила, каким растерянным взглядом она смотрит то на меня, то на императрицу. Я тихонько вздохнула, попрощалась с государыней и вместе с Линжун покинула ее дворец.
Когда я осталась наедине с Цзиньси, я наклонилась к ее уху и прошептала:
– Как думаешь, она скоро узнает, что императрица ходила к императору, чтобы просить о снисхождении к Ань Бихуаю?
– Госпожа Хуа больше всех интересуется всем, что связано с императрицей, поэтому… – Цзиньси многозначительно кивнула.
– Она всегда все видит и слышит и очень быстро действует. Как думаешь, как она поступит?
– Думаю, она пойдет против императрицы и будет просить императора наказать Ань Бихуя как можно суровее.
– Тогда я должна сказать ей спасибо. – Я довольно усмехнулась.
– Госпожа, почему вы так говорите? – недоуменно спросила служанка.
– Она всегда так старается, что мне не приходится прикладывать много усилий.
Глава 30Галки, часть вторая
Выждав подходящее время, я отправилась во дворец императора.
Пройдя под сенью пышных деревьев, я обогнула озеро Фаньюэ по извилистой тропинке, вошла в алую боковую дверцу в ограде и наконец попала в Шуйлюнаньсюнь. Рядом с дверями главного зала молчаливо замерли служанки. Я подала им знак не сообщать о моем приходе и прошла внутрь.
В полумраке дворца царила странная тишина. Возможно, из-за того, что его окружал большой двор, или из-за крепкой крыши со множеством загнутых уголков, защищающей от внешнего мира.
На самом деле обычно в главном зале было просторно и светло. Окна были затянуты тончайшей сеткой цвета прояснившегося после дождя неба, такой же легкой и полупрозрачной, как крылья цикады. Сквозь нее были видны деревья, качающиеся под порывами ветра. Проникающие лучи солнца создавали на стенах и полу замысловатый узор из пятен света и теней.
Мои шаги были легки и бесшумны благодаря мягким вышитым туфелькам, поэтому я не потревожила крепкий сон утомившегося императора. Он уснул прямо за рабочим столом, подложив под голову небольшую подушку. Докладная записка, которую он, судя по всему, держал перед тем, как провалиться в сон, упала под кушетку. Я осторожно подняла ее и положила на стол рядом с двумя большими стопками таких же записок.
В зале было тихо. Кроме меня и императора, здесь никого больше не было.
Скользнув взглядом по запискам, я заметила, что из одной стопки торчит что-то красное, похожее на кисточку из красных нитей. Я осторожно потянула за нее и увидела веер из тончайшего белого шелка самого высокого качества с узором в виде пионов, вышитых золотой нитью, и ручкой из слоновой кости. Это был мастерски выполненный предмет роскоши. Стоило мне взять его в руки, как я ощутила резкий запах румян под названием «Румяна из Небесного дворца». В их состав входили роза, сандал, порошок из раковин моллюсков, мускус и пустырник. Несмотря на разнообразие, материалы, из которых изготовлялись румяна, гармонично сочетались друг с другом. Эти румяна не только придавали щекам персиковый оттенок, но и увлажняли и дарили приятный аромат. Из-за того, что их было сложно приготовить, лишь некоторые наложницы могли себе их позволить. Императрица не любила резкие запахи, а потому я могла с уверенностью сказать, что веер принадлежал наложнице Хуа.
Я приподняла веер и стала тихонько обмахиваться, прикрыв глаза. Действительно, пахло очень вкусно. Видимо, Хуа так густо накрасилась перед визитом к императору, что даже веер пропитался запахом румян.
Она ничего не делает просто так.
Хуа примчалась сюда сразу же, как только узнала, что к императору приходила императрица. Это доказывает, что при дворе у нее много глаз и ушей. Меня она сейчас ни во что не ставит, на наложниц Цинь и Тянь не обращает внимания, а мнение императрицы учитывает только потому, что для нее важна власть, которую ей дает положение помощницы по управлению гаремом.
Я же могу доверять только Линжун, но, к сожалению, император не обращает на нее никакого внимания. Она с самого начала живет в тени. Я не удивлюсь, если кто-то из наложниц не помнит даже ее имени.
«Ох, Мэйчжуан, Мэйчжуан, – вздохнула я про себя. – Я знаю, что ты желаешь мне только добра. Ты ведь, как и я, понимаешь, что в одиночку мне в гареме не выжить, даже если я буду любимицей императора. Но ты даже не представляешь, какую сложную задачку мне задала. В отличие от других, я прекрасно знаю о чувствах Линжун. И пускай ей не суждено быть с моим братом, но я не могу принуждать ее к близости с императором ради своей безопасности».
Как же у меня болела голова! Надо же было отцу Линжун оказаться в беде в такое время! Императрица уже попыталась поговорить с Сюаньлином, но ничего не добилась. Я совсем не уверена, что смогу в одиночку спасти отца Линжун, но сделаю все возможное.
Я села у стола, на котором спал император, прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли. Вдруг я ощутила, как мою щеку что-то щекочет. Я распахнула глаза и увидела, что это Сюаньлин гладит меня по щеке кисточкой веера.
– Когда ты пришла? – ласково спросил он. – Почему я тебя не слышал?
– Сылан, вы так сладко спали, что я не решилась вас будить. – Я окинула взглядом груду докладных записок и добавила: – Государь, вы должны заботиться о своем здоровье так же хорошо, как и о государственных делах.
– Я так увлекся чтением записок, что и не заметил, как день подошел к концу. – Сюаньлин грустно улыбнулся, разглядывая стопки докладов. – Эти стариканы, если им не о чем доложить, любят заполнять пустое место скучнейшими опусами. Честно говоря, меня это раздражает.
– Они просто стараются развлечь вас своими сочинениями. Не стоит на них злиться, Сылан, – весело сказала я, а потом подняла белый веер и прикрыла им лицо. – Тем более время от времени к вам заходят красавицы и отвлекают вас от мучений служебной переписки. Я живо представляю эту картину: вы читаете докладные записки, а рядом с вами сидит красивая девушка и по залу разносится аромат ее румян. – Я сделала вид, что принюхалась, и сказала: – Ах, как вкусно пахнет!
– Малышка, ты становишься все хитрее. – Сюаньлин рассмеялся, но уже спустя пару мгновений в его взгляде появилась строгость. – Видимо, я слишком много тебе позволяю.
Я отвернулась и отодвинулась от стола.
– Мне никогда не сравниться с матушкой Хуа, – расстроенно сказала я. – Я только и делаю, что несу всякий вздор и злю вас.
Сюаньлин схватил меня за руку.
– Она пришла просто справиться о моем здоровье.
Я намеренно не смотрела на него. Взмахнув пару раз веером, я сказала:
– Сегодня очень жарко. Если госпожа Хуа в такую погоду наведалась к вам, значит, она что-то хотела.
Император потянул меня за руку и усадил рядом с собой.
– От тебя ничего не утаить. На самом деле сначала ко мне приходила императрица, а потом уж – фэй Хуа. Они обе хотели поговорить со мной об одном и том же человеке.
– Если я не ошибаюсь, об отце сюаньши Ань, помощнике главы уезда Сунъян, Ань Бихуае?
– Именно. Теперь мне интересно узнать, а ты зачем пришла? – Сюаньлин заглянул мне в глаза.
– Позвольте мне сначала предположить, зачем именно приходили императрица и наложница Хуа. Наша матушка-императрица очень добрая женщина, поэтому она наверняка просила пощадить господина Аня ради его дочери, вашей наложницы Ань; а вот наложница Хуа, я уверена, просила вас быть беспристрастным и наказать его по всей строгости закона.