– Ой, девочки, что вы несете? Развлекалась она с тайскими мальчиками и переоценила «резинку»! Так бывает! Пускай рожает!
– А я бы поспорил, что она родит живого младенца…
– Поспорь, что она вообще младенца родит, а не личинку!
– Так, чего слова впустую лить? Давайте спорить! Делайте ставки!
И они правда делали ставки. Сначала Линн считала, что это новая форма издевательств над ней, но потом поняла, что они абсолютно серьезны. Они ставили деньги на то, выживет ее ребенок или нет, родится здоровым или изуродованным.
У нее не было сил огрызаться или просто отвечать им. Она терпела молча, только иногда прикрывала рукой живот, словно это могло защитить неродившегося малыша от черной злобы, льющейся на него со всех сторон.
Выносить это давление было не так просто, да еще и при развивающейся беременности. Линн чувствовала себя все хуже, особенно по утрам. Хотелось отдохнуть, спрятаться под легким одеялом и не вылезать оттуда минимум неделю. Однако приходилось преодолевать собственную слабость и идти на работу.
Аворио ведь потребовал, чтобы они выкладывались по полной! Поэтому каждый день девушка доказывала, что она нужна проекту и ее необходимо оставить в живых. Даже если перед глазами все плыло, а только что съеденный завтрак просился обратно.
– Терпи, родная, – повторял Эрик. – Оно того стоит!
В этом Линн не сомневалась. Мысли о том, что ребенок развивается, он уже в некотором смысле с ними, приносили успокоение. Это было ее моральное убежище в окружающем аду.
Однако порой не спасало и оно. В этот день на Линн влияла еще и духота. Эрик был вынужден уйти чуть раньше обычного, она собиралась уже без него. Может, оно и к лучшему… Глядя на свое отражение в зеркале, девушка сомневалась, что он позволил бы ей работать в таком состоянии.
Но до лаборатории она кое-как дошла. Иногда ей приходилось прижиматься всем телом к деревьям или стенам зданий – только чтобы удержаться на ногах. Она даже думала просить выходной, но вроде бы в кондиционированном зале лаборатории ей стало легче.
– Не испорти химикаты. – Профессор смотрел на нее с нескрываемым презрением. – Даже если то, что ты родишь, разобрать на органы, все равно не оплатишь и ампулу! И зачем тебе это надо?
Линн потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вопрос нериторический. Она привыкла пропускать мимо ушей издевки, а тут от нее явно ждали реакции.
– Что?
– Я был о тебе более высокого мнения. Я понимаю, когда кухарки всякие и уборщицы беременеют и ради мужика живут, но ты-то куда полезла? У тебя могла быть такая карьера…
– У меня будет карьера!
– Это ты сейчас так думаешь. А вот родишь больного ребенка – и вся твоя жизнь будет крутиться вокруг него. И американец твой сбежит! Аворио ему ставку повыше на другом проекте предложит – и все, удрал с цепи твой Ромео! Он-то пока думает, что его ждет милый младенчик с розовыми щечками! Но ведь скоро он увидит… Что на это скажешь?
– Что мне надо работать.
Он очень надеялся ее задеть, и задеть серьезно. Это было видно по его глазам. Но Линн не собиралась доставлять ему такого удовольствия.
Просто работать и не отвлекаться. Только так она спасала себя изо дня в день. Получалось это и сегодня – пока не вернулось утреннее головокружение. Перед глазами все плыло, и девушке пришлось вцепиться в стол обеими руками, чтобы сохранить хоть какое-то ощущение реальности, точку опоры!
Но на этом ничего не закончилось. Сердце то замирало, то начинало биться быстрее, воздуха отчаянно не хватало. Слезы сами собой покатились из глаз, причем больше от страха, чем от боли. Они окончательно лишили ее зрения…
Девушка почувствовала, что задыхается. Не чуть-чуть, а по-настоящему, и это может не прекратиться! Ей нужен был воздух! Все остальное потеряло значение – где она, кто рядом, в какой ситуации оказалась, на что имеет право. Плевать, что там дальше, если она не выживет…
Линн поднялась на ноги. Получилось неуклюже, она задела стол, услышала, как разбиваются колбы. Кто-то это тоже заметил, но ведь они не помогут, надеяться нужно только на себя!
Повинуясь инстинктам, девушка сорвала с себя защитную маску. Дышать стало легче. Как только спасительный кислород наполнил ее кровь, боль, слабость и головокружение начали сами собой отходить на второй план.
Только теперь Линн сообразила, что лежит на полу рядом со своим столом. Как она тут оказалась – не хотелось даже раздумывать. Как не хотелось и поднимать голову, чтобы посмотреть на осуждающие лица коллег. Пока – только дышать, чтобы ушел этот холодный и липкий страх смерти!
Когда опасность миновала, вернулась ясность мышления. Раз она все-таки выжила, стоит и оценить ситуацию здраво! И Линн вновь испугалась…
Не ущерба, возместить который от нее потребуют. Не спешащего к ней профессора. Не того выговора, что не преминет сделать Аворио. Нет, гораздо больше ее пугало другое.
Все это время, лежа на полу, вместе со спасительным воздухом она вдыхала порошок, рассыпавшийся из разбитых пробирок…
Он вернулся раньше срока. Такое случалось и прежде, причем Софи не было особого дела до перемен в его графике. Однако теперь девушка чувствовала досаду. Она надеялась попасть на чердак раньше возвращения Аворио, но все не получалось: охранники тоскливыми тенями бродили по дому. Она могла бы прогнать их, но знала, что это вызовет подозрения. Тогда ей казалось, что ждать подходящего момента – лучший выход.
А тут он приперся! Почти в срок, но все-таки чуть-чуть раньше. Ей этого «чуть-чуть» и не хватило.
К тому же Аворио прибыл в отвратительном настроении. Он с самого начала придирался ко всему: как убран дом, приготовлен обед, как одета Софи. Охранник, чуть замешкавшийся с открытием ворот, вообще оплеуху схлопотал.
Девушка прекрасно знала, насколько опасна эта ситуация. Аворио в принципе сдержанностью не отличался, а сейчас прямо чувствовалось, как ему хочется сорваться. Она была одной из вероятных кандидатур. Но, к счастью, эту сомнительную роль в последний момент взял на себя Тайлер.
Этот тоже вел себя странно! Обычно спокойный и невозмутимый, он вдруг взял и сорвался вечером, хотя он-то о прибытии шефа знал. Аворио был недоволен его отсутствием и тем, что ассистент не отвечал на звонки.
– Это что, новая традиция?! – громыхал хозяин дома. – Я прикажу пришить этот проклятый телефон к его руке! С тех пор как я отправил его сюда, он ведет себя как баба! Что, ранение так влияет, оправиться не может? Так загнанных лошадей пристреливают!
Софи сильно сомневалась, что на Тайлера и правда так влияет ранение. Он научился довольно ловко управляться с перевязанной рукой, да и на боли не жаловался. Нет, тут что-то другое, а что – девушка не знала. Но и не жалела его, она хотела мести и не возражала, если месть эту воплотит кто-то другой и по собственным мотивам.
Поэтому спать она не шла, несмотря на поздний час. Софи затаилась на темной лестнице, дожидаясь возвращения Тайлера. Ассистент явился после полуночи и, чтоб совсем уж шокировать их, пьяный. Она его никогда пьяным не видела! Он всегда строго контролировал количество употребляемого алкоголя.
И вдруг – пожалуйста… Надо отдать ему должное, он неплохо владел собой. Но и то, что он нетрезв, Софи могла видеть даже из своего убежища.
– Ты что, бабу себе здесь завел?! – налетел на него Аворио. – Или это у тебя так кризис среднего возраста проявляется?!
– Нет в обоих случаях. Не шуми, голова гудит, – поморщился Тайлер.
– Тогда какого черта ты нажрался?
– Я тебе нужен был зачем-то?
– Ты должен всегда отчитываться мне о том, куда идешь и зачем!
– Должен, когда я на задании. Сейчас мое пребывание здесь позиционировалось как отдых. Или я что-то не понял?
Нет, он все-таки молодец! Софи не сомневалась, что она в пьяном виде ничего подобного бы не выговорила. И это учитывая, что итальянский для него неродной!
– Ты место свое забыл, вот в чем проблема! Даже если работы как таковой нет, любой мой дом – все равно рабочее место, за которым надлежит следить. А ты что? К телефону не подходишь, шляешься непонятно где!
– Если заинтересуешься – узнаешь. У тебя здесь везде свои глаза, я-то знаю. Они тебе быстренько доложат, куда я хожу и с кем встречаюсь.
– Глаза у меня везде, но мозгов этим глазам не хватает. – Аворио устало плюхнулся в кресло. – Черт, Тайлер… Я должен быть уверен, что могу доверять тебе!
– А ты пока не уверен? – Мужчина выразительно посмотрел на свою забинтованную руку.
– Да, это я помню, но… Уже и не знаешь, кому верить. Мне иногда кажется, что есть я, а есть весь мир, который против меня! Даже те, кому я вроде как мог доверять.
– Твоя поездка прошла не слишком удачно, я так понял?
– Даже хуже, чем неудачно!
Раз он признал это, значит, дела и правда плохи. То, что этого мужчину придется оставить, уже не казалось Софи плохой новостью. Да она сама от него уйдет раньше, чем он ее выгонит! Может, оставить всю эту идею с шантажом? Хотя нет, это слишком интересно, чтобы отступать сейчас!
– Бардак творится, вот что я тебе скажу, – продолжил Аворио. – В Китае руководство паникует. Там считают, что правительство на нас вышло. А как они могли выйти? Никак! Но из-за этой нарастающей нервозности ухудшается производство.
– Сменить руководство – не вариант? – поинтересовался Тайлер.
– Вариант, но, сам знаешь, тяжелый. Может, закроем базу. Подумаем еще. Сейчас я не стал заострять на этом внимание, слишком глобальный вопрос. Какого хрена я вообще тебе это все говорю, морда пьяная?!
– Может, и пьяная, а вменяемая. – Мужчина остался спокоен. – Ты меня знаешь…
– Поэтому удивляюсь! Ты же бросил так пить…
– Я в порядке.
– Ты на грани! С чего бы вдруг?
– Ни с чего, не ищи особую причину. Навалилось все сразу… Да и вынужденное безделье провоцирует на размышления, а размышления не идут мне на пользу.
– Это точно! – хохотнул шеф. – Да, надо будет в ближайшее время нагрузить тебя работой, чтобы избавился от своих вредительских мыслей!