Он положил смятые бумаги в металлический ящичек под экраном, и тот втянулся внутрь со скрежетом несмазанных шестерен. Сгорбившись, он, почти прижался губами к решетке вокс-микрофона:
— Валентин Драшер, магос биологис.
— Цель путешествия? — спросил голос, все такой же бесцветный.
— Как я уже говорил, я — магос биологис. В пакете документов есть разрешение на путешествие во Внешний Удар, заверенное администрацией лорда-губернатора. Он меня и нанял.
Силуэт за дымчатым стеклом замер, и на экране появилась надпись: «Пожалуйста, подождите».
Драшер послушно отступил на шаг и принялся разминать руки в надежде согреться. Шли последние дни осени, на дворе стояло омерзительно раннее утро, и в терминале никого не было. Еще не рассвело — небосвод слегка посинел и приобрел цвет зимнего оперения птиц вида tarkoni tarkonil; оранжевый свет натриевых ламп отражался в лужах, натекших на полу зала, ожидания. Драшер разглядывал светящиеся отражения и решил, что они напоминают ему светящиеся полоски на брюшке мотыльков с южных широт планеты, lumenis gershomi.
В воздухе стоял неприятный привкус надвигающейся гершомской зимы, суровой, как и всегда. Драшер успокаивал себя мыслью, что уберется отсюда до того, как придут холода. Всего несколько дней на то, чтобы разобраться с последним незаконченным делом, и его работа будет завершена.
Выдвижной ящик щелкнул, возвращая ему проверенные документы.
— Проходите, — сказал голос.
Драшер забрал бумаги, подхватил багаж и прошел на посадочную площадку, чтобы найти транспорт, который отвез бы его в соседнюю провинцию.
Задача оказалась несложной; Машина, переделанная из военного греф-транспортера с Полуострова, была почти пустой. Пожилая женщина в пурпурной шали сидела в одиночестве, перебирала молельные чётки и читала потрепанную религиозную брошюру. Усталая молодая мать с жестким лицом, за чью юбку цеплялись два малыша, расположилась на другой скамье. Сельскохозяйственный рабочий сурового вида, одетый в кожаный комбинезон, сонно клевал носом и прижимал к себе корзину с квохчущими птицами, стоящую на его же сиденье. Его поджарый пес, скаля зубы, бродил по проходу. Двое юношей, близнецы, занимавшие еще пару кресел, думали о чем-то своем. Драшер расположился в передней части салона, подальше от остальных пассажиров. Он шикнул на собаку, когда та решила обнюхать его сумки.
Раздался гудок, от звука которого задремавший рабочий встрепенулся, но тут же снова погрузился в сон. Забранные решеткой большие винты транспорта начали раскручиваться и вибрировать, а залатанный резиновый полог воздушной подушки раздулся. Драшер почувствовал, как транспорт, покачиваясь, приподнялся над землей. Один из детей рассмеялся, наслаждаясь качкой, пока машина набирала скорость.
Вскоре они покинули территорию вокзала и с ревом помчались по шоссе, поднимая клубы пыли к сумеречному предрассветному небу.
Внешний Удар, самая западная и, как считалось, самая дикая из провинций Гершома, раскинулся за Тартредскими горами, в почти двух днях пути. Первые пару-тройку часов Драшер работал, вносил технические исправления в кое-какие описания. Чисто косметические улучшения: он уже проработал весь текст не одну сотню раз. Таксономическая классификация видов была завершена и готова к публикации. Осталась только одна диковина.
Драшер отложил инфопланшет и вытащил из кармана смятую воксограмму, все еще надеясь, что произошла какая-то ошибка.
Семь лет! Семь проклятых лет тяжкого труда. Было бы нормально пропустить какой-нибудь подвид клещемухи, или жука-долгоносика, или даже грызуна, и магос не удивился бы, окажись это какое-нибудь малораспространенное и пугливое пастбищное млекопитающее.
Но высший хищник? Нет, разумеется, такого быть не могло. Любая систематическая классификация обычно идентифицировала их в первую очередь, просто потому, что они заметнее всех прочих живых существ на планете.
Это точно ошибка. Диковина во Внешнем Ударе — не более чем отклонение. Он готов был поставить на это свою репутацию.
Мягкое покачивание убаюкало Драшера, и он задремал. Ему снился процесс анализа ротовых органов фильтровых змей, осязательных щетинок долинной саранчи и мощных бороздчатых клювов птиц-зерночистов с полуострова.
Магос проснулся от детского смеха. Транспорт остановился, по серым стеклам сползали хлопья мокрого снега. Он заморгал и поправил съехавшие на нос очки. Двое детей сидели у его ног и, хихикая, рассматривали его альбомы, полные зарисовок животных и сцен охоты.
— Пожалуйста, поаккуратнее, — попросил он.
Дети подняли на него взгляд.
— Книжки со зверушками, — сказал один из них.
— Да, — кивнул Драшер, забирая альбомы из грязных детских рук и закрывая их.
— Зачем тебе книжки со зверушками?
— Я их пишу.
Дети задумались. Их незамысловатое представление о профессиях взрослых не охватывало подобные сферы. Один из мальчишек пихнул второго локтем.
— Ты собираешься написать о звере в своих книжках? — спросил тот, которого подтолкнули.
— О звере? — спросил Драшер. — О каком?
— Зверь с холмов, У него зубы.
— Очень большие зубы.
— Он ест людей.
— И свиней.
— И свиней. Большими зубами. А еще у него глаз нет.
— А ну-ка идите сюда! — позвала мальчиков мать, и оба тут же ринулись к ней по проходу.
Драшер осмотрел салон. Все было почти так же, как раньше. Работяга спал. Пожилая женщина читала. Только близнецы пересели и теперь смотрели друг на друга, будто в зеркало.
Входная дверь открылась, впустив внутрь облако снежинок и несколько новых пассажиров: сервитора-демографа в черной мантии, чье лицо буквально состояло из пучка трубок, свисавших из-под сложных аугментических глазных имплантов, коротко стриженную женщину в обтягивающем кожаном комбинезоне и меховом плаще — с собой у нее была только коричневат папка для документов. Еще один сельхозрабочий с покрасневшим от мороза лицом. Он изо всех сил старался оттащить своего длинношерстного терьера от гулявшего по проходу пса. Представительного вида дама в длинном сером платье — учительница из схолы прогениум. Стриженая женщина помогла ей с багажом.
— Леофрик! Прибыли в Леофрик! — объявил сервитор, шагая по салону. — Предъявите документы!
Все пассажиры вытащили удостоверения и дали сервитору их просканировать. На Гершоме особая бдительность была в порядке вещей: один из побочных эффектов непосредственной близости к зоне боевых действий. Департаменто Демографике тщательно следил за перемещениями людей по планете.
Сервитор долго изучал бумаги Драшера, капая отработанной жидкостью из ротовых трубок на пол.
— Магос биологис?
— Да.
— Цель путешествия?
— Я уже все рассказал утром на терминале.
— Цель путешествия?
Магос вздохнул:
— Семь лет назад меня нанял лорд-губернатор Гершома, чтобы составить полную классификацию фауны этой планеты. Работа практически завершена. Однако во Внешнем Ударе появилась какая-то диковина, и я еду туда, чтобы ее исследовать.
Драшер хотел еще рассказать о том, как ему пришлось попросить сдвинуть сроки сдачи работы, о все более неохотном финансировании проекта, из-за чего ему пришлось путешествовать по земле, а не воздуху, о нелепости предположения, что он мог пропустить высшего хищника.
Но сервитора все это не интересовало. Он отдал бумаги магосу и двинулся дальше.
Женщина в комбинезоне тут же села напротив Драшера и улыбнулась ему. У нее было худое волевое лицо; из левого уголка губ вниз к подбородку спускался небольшой изогнутый шрам. Глаза буквально светились янтарным светом, будто люминесцентные.
Драшер отвернулся.
— Магос биологис? — спросила она.
— Да.
— Я случайно подслушала разговор.
— Очевидно, так.
Сервитор вышел. Транспортер, покачнувшись, словно на волнах, снова поднялся и двинулся в путь.
— Мне говорили, что вы прибудете к нам.
— Что?
Женщина сунула руку под плащ — из меха горной лисицы, если Драшера не подвело зрение, — и вытащила бумажник. Внутри оказался золотой значок.
— Жермена Макс. Арбитр этой провинции.
— Вы ожидали моего прибытия, офицер?
— Мы получили из офиса губернатора весточку о том, что к нам едет эксперт. Я, конечно, очень рада. Как раз вовремя. Так какой у вас план?
— План?
— Ну да, план операции.
— Полагаю, — пожал плечами Драшер, — я изучу среду обитания, поищу следы, сравню случаи столкновения и, если получится, сделаю одни-два хороших снимка… — Магос затих. За все семь лет, проведенных здесь, ни один представитель власти не интересовался его работой.
— А как вы планируете убить тварь? — спросила она.
— Убить? — переспросил Драшер.
— Ну да, — Макс хмыкнула, как будто услышала что-то забавное. — В этом же вся суть.
— Я не планирую никого убивать. Я не беру образцов. Только описание для классификатора. — Он похлопал рукой по альбомам.
— Но вы должны ее убить, — настойчиво сказала арбитр. — Если не вы, то, черт возьми, кто?
Сидя у огромного зажженного камина, барон Карн говорил без передышки уже несколько минут.
— Лорд-губернатор — мой большой друг, еще с детства. И когда он говорит мне, что такой ученый, как вы, приезжает в доверенную мне часть планеты, я считаю своей обязанностью принять гостя со всем радушием: Просите все, что вам нужно, магос. Я окажу вам любую услугу и помощь.
— Б-благодарю вас, барон, — несколько неуверенно ответил Драшер.
Он осмотрел комнату. На стенах висели охотничьи трофеи — рогатые и зубастые головы отбрасывали мрачные тени в свете пламени. Окна в свинцовой оправе звенели под ударами снежной бури. Во Внешнем Ударе оказалось холоднее, чем он думал.
— Боюсь, произошла ошибка… — начал магос.
— Как так?
— Сударь, я — систематик. Ученый. Моя специальность это составление каталогов фауны. Лорд-губернатор, ваш, как вы говорите, друг детства, попросил меня составить классификацию животных Гершома. Я прибыл сюда потому… ну, в общем, потому, что здесь завелась какая-то диковинная живность, которую я, похоже, пропустил. Хищник. Я приехал, чтобы включить его в систему. Не убивать. Я не охотник.