Магос оглянулся. Крытая деревянная часть курятника выглядела темной и неприветливой.
Драшер внезапно осознал: кем бы ни оказался этот зверь он, вероятно, все еще здесь.
Магос в равной мере ощутил ужас и досаду от собственной глупости. Он одновременно мечтал сбежать от жуткого зрелища и доказать, что способен хоть чем-то помочь, и эти желания заслонили от него очевидные вещи.
Тварь была где-то рядом. Вот прямо тут, в темном углу курятника. И как только эта идея появилась в его разуме, Драшер тут же принял ее как доказанный факт. Да, чудовище наверняка тут, просто его не видно в темноте. И оно дышит, пялится на него своей безглазой башкой и готовится к прыжку.
Драшер попятился к двери и попытался нащупать щеколду. Теперь он слышал, как зверь движется, шуршит соломой и хрустит, давя лапами высохший помет на полу.
Святый Боже-Император, он сейчас…
— Драшер? Трон святый, я вас чуть не подстрелила! — Макс вышла из темного угла. К промокшим волосам прилипла солома. Офицер опустила дробовик.
— Что вы тут делаете? — спросила она.
— Я… искал… следы… — выдохнул магос, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, и указал на пробоину в крыше.
— Ну тогда это вам тоже понравится, — сказала Макс и поманила его в зловонную темноту курятника. Весь пол домика был усыпан мертвыми птицами. Кровь с прилипшими к ней перьями засыхала на стенах. Из-за нестерпимого запаха птичьей требухи Драшера чуть не вырвало.
Макс осветила фонарем дальнюю стену, показав магосу дыру в деревянном щите.
— Существо пробило крышу и двинулось вперед через весь ряд курятников, ломая стены, пока не наткнулось на Калкена, — сказала офицер.
Она проследовала этим путем — сквозь дыры без труда мог пролезть взрослый человек, — вернулась к Драшеру и продолжила:
— И убило все живое на своем пути. Сотни спящих птиц.
— Но никого не съело, — заметил Драшер, изо всех сил борясь с головокружением. — Оно прорубало или прогрызало себе путь, но следов кормежки нет.
— А это важно? — спросила офицер.
Магос пожал плечами. Он отснял пробитые в стенах отверстия, затем, попросив Макс подержать фонарь, замерил их габариты лазерным дальномером.
— Вы кому-нибудь рассказали? — спросил Драшер.
— Что именно?
— Правду обо мне. О том, кто я на самом деле.
— Не вижу в этом смысла, — покачала головой Макс.
— Барон в курсе.
— Ясно.
Снаружи кто-то подошел, и Драшер выбрался из курятника следом за Макс. Ско шагал по заливаемому дождем настилу. Он переоделся в универсальный комбинезон и сжимал в руках что-то похожее на автолазер, хотя Драшер и не особо разбирался в оружии. Эта пушка с целым барабаном хромированных стволов была настолько тяжелой, что для поддержки охотнику приходилось использовать гиростабилизирующую систему. Линза ауспика-целеуказателя закрывала правый глаз Ско, как пиратская повязка.
— Ты видел тело? — спросила Макс.
— Да. Мои Люди прочесывают лес за забором.
— Тварь просто прошла насквозь, — она обвела жестом ряд разорённых курятников.
Ско кивнул и посмотрел на Драшера, будто ожидая, что тот тоже что-нибудь скажет. Не дождавшись от него ни слова, охотник молча ушел дальше по настилу.
— Кто он такой? — спросил магос.
— Фернал Ско? Вольный охотник. Собирает добычу, как трофей. Местная община наняла его и команду, когда стало понятно, что эта работа мне не по плечу, — голос Макс был полон презрения.
— Епископ о нем не особо высокого мнения, — сказал Драшер.
— Епископ обо всех не очень высокого мнения, — ухмыльнулась Макс. — Ско пока не удалось добиться никаких результатов, несмотря на его репутацию. Кроме того, у епископа есть для этой работы свой человек.
— Свой человек?
— Гундакс. Вы скоро познакомитесь. Это телохранитель епископа. Суровый тип.
— Думаете, епископ считает, что Ско не справится с задачей?
— Я думаю, что так считает уже не только он. Барон угрожает оставить Ско без оплаты. В любом случае Ско не мог понравиться епископу.
— Почему?
— Потому что, по мнению его святейшества, Ско — безбожник. Он раньше работал на арене для боев. В Имперских Ямах на Тастатраксе.
Попытки Драшера отдохнуть то и дело прерывались яркими сновидениями о телах, которые, когда их переворачивали, роняли на пол внутренности, исходящие паром. Немного за полночь он прекратил попытки уснуть и встал с постели.
Магосу выделили комнату на одном, из верхних этажей крепости. Здесь было ужасно холодно, ветер и дождь били в ставни, плохо подогнанные к оконным проемам. Драшер оделся, активировал светосферу и включил портативный обогреватель, после чего разложил на столе оборудование и блокноты и попытался отвлечься работой.
На Гершоме не было наземных хищников, даже примерно подходящих под имеющиеся характеристики. Пустынные волки с западного континента, Lupus cygnadae gershomi, отличались достаточной свирепостью, но из-за стайного образа жизни крайне редко становились одиночками. Большой крапчатый кот из тайги на Полуострове — к сожалению, практически вымерший — обладал достаточной массой и мог перепрыгнуть через забор, но ни он, ни волк не рассекли бы проволоку так, как это сделал таинственный зверь. И они бы в любом случае покормились.
А еще из записей, которые отдала ему Макс, следовало, что инородных включений в ранах мертвеца не оказалось, но размер укуса составляет приблизительно пятьдесят три сантиметра. Пятьдесят три!
Таким не мог похвастаться ни один волк. Наиболее крупная челюсть кота с Полуострова, которую видел Драшер, была тридцать семь сантиметров и принадлежала ископаемому образцу. Все самые большие кошки давно вымерли.
Единственным живым существом, которое приблизительно подходило под описание, была Gnathocorda maximus, огромная рыба из океанских глубин. Но она обитала во Внешнем Ударе. Здесь не водились ни волки, ни лесные коты, ни, конечно же, бешеные акулы.
Магос еще раз пересмотрел пикт-изображения пробоин в стенах. Из-за расщепленных кромок он не мог понять наверняка, но ему показалось, что все дыры пробили двумя идущими сверху вниз и крест-накрест ударами. Как будто человек рубил мечом сплеча.
И откуда взялась идея, что у существа нет глаз?
У Лиама Гундакса были темные близко посаженные глаза, черные волосы, заплетенные в косы, и раздвоенная бородка. Он оказался высоким и мускулистым. Драшеру в нос ударил первобытный запах пота.
— Кто ты и чего тебе надо?
На дворе было раннее утро. Дождь утих, превратившись в мелкую изморось. Земля под серым небом казалась почти черной. Внешний Удар представлял собой широкую полосу скалистых холмов и чернеющих на горизонте полосок леса.
Драшер пришел в местный собор, но на входе в неф перед ним выросла огромная фигура в звериных шкурах. С шеи телохранителя епископа свисали молельные четки, запястья украшали широкие браслеты с вплетенными полированными камнями, оберегами, символами Империума и зубами животных.
— Гундакс! Уйди! — раздался голос епископа, звучавший так, будто тот отгоняет собаку. Он вышел вперед, и Гундакс отступил.
— Драшер, дитя мое! — приветствовал гостя епископ. — Не обращай внимания на этого головореза. Это же магос биологис, о котором я тебе рассказывал, — последняя фраза предназначалась Гундаксу.
Тот отрывисто кивнул, отчего кожаный комбинезон хрустнул, а молельные четки застучали друг о друга.
— Давай пройдемся! — пригласил епископ Драшера.
Они двинулись в глубь нефа. Магос восхищался монументальной архитектурой храма и великолепными витражами.
— Здесь живут суровые люди, — рассказывал епископ. — Суровые и безгранично отважные. Нет, я, конечно, не жалуюсь, ибо служу Богу-Императору так, как он того от меня требует. И здесь ничуть не хуже, чем где-либо еще.
— Император защищает, — ответил Драшер.
— Похоже, в последнее время он не находит для нас времени, — посетовал епископ. — И от этого вера слабеет. Мне и без того непросто наполнять сердца прихожан добродетелью и богобоязненностью, а этот зверь… Он вытягивает из них последние капли благочестия.
— Похоже, дело непростое, ваше святейшество.
— Жизнь — вообще непростая штука. Мы крепчаем, преодолевая испытания. Но, мой дражайший магос, я беспокоюсь о духовной жизни местной общины почти так же сильно, как о плоти и крови моих прихожан. Это существо… этот зверь… не порождение природы. Это испытание веры. Посланник Хаоса. И если такое чудовище может спокойно ходить среди нас, то и неверие может быть где-то рядом. И в каждой своей проповеди я говорю об этом. Зверь — признак того, что мы низко пали и позволили нашим душам погрязнуть в скверне. И чтобы убить его, изгнать туда, откуда он явился, мы, в первую очередь, должны укрепить нашу веру в Золотой Трон.
— А вот с ваших слов все получается довольно просто.
— Нет, конечно же, нет! Но этот зверь может оказаться тайным благословением. Конечно, благо проявится после того, как чудовище будет побеждено. Если при его помощи мы обновим свою веру в абсолютную святость аквилы, то я, когда придет время, вознесу Императору благодарность за сие испытание. Лишь перед лицом настоящей опасности паства может сплотиться вновь.
— Ваше рвение похвально.
— Так что… у вас уже есть какие-то зацепки?
— Пока нет, ваше святейшество.
— Ох, ну что ж… Вы же только начали. Пойдемте, я благословлю вас и вашу работу.
— Ваше святейшество, можно вопрос?
— Конечно, магос! — радостно ответил епископ, останавливаясь.
— Вы говорили, что у зверя нет глаз. И это, похоже, распространенное мнение. — Драшер замолк, вспоминая разговор с детьми в транспорте.
— Да-да! Нет глаз! По крайней мере, так говорят.
— Кто, ваше святейшество?
Епископ замолк на несколько мгновений.
— Жители Внешнего Удара, конечно же. Они так считают.
— Как я понял, в действительности никто не видел тварь Точнее, никто не пережил встречи с ней.
— В самом деле? — пожал плечами епископ.