— Странно, что он завербовал сразу трех человек с одинаковым прошлым, — заметила Кара. Она до сих пор не находила в себе сил произнести имя Молоха.
— И в самом деле, — согласился я. — Карл, полагаю, ты еще не успел установить, в каких именно приютах они воспитывались?
— Трон святый, а вы, как я погляжу, совсем не требовательны? — засмеялся Тониус. — Ну конечно же, я все проверил. И скажу, что все они росли в одном и том же заведении. Милое, спокойное местечко, носящее название Колледж юных сирот.
Практически в ту же секунду Нейл сорвался с места и побежал к выходу, чтобы вызвать для нас транспорт. Впервые за несколько месяцев моя команда действовала более-менее целеустремленно, и это стало просто глотком свежего воздуха по сравнению с той тупой жаждой мести, что обуревала их с самого Маджескуса. Карл определенно заслужил похвалы. Он на славу потрудился, напав на след, и в нас снова проснулось стремление действовать.
Не стану отрицать: еретик Зигмунт Молох одержал тогда чистую и жестокую победу Я долго гонялся за ним, но на Маджескусе он неожиданно перестал убегать и встретил нас лицом к лицу.
От последовавших событий сильнее всего пострадал «Потаенный свет». Почти половина моего экипажа погибла. Среди прочих в результате кровавого преступления Молоха я потерял троих своих старейших и самых доверенных товарищей: Уилла Толлоухенда, Нору Сантджек и Элину Кои. Испачкав свои руки в их крови, еретик победоносно удалился.
Мне и прежде доводилось терять друзей. Как и всем нам. Служение ордосам Священной Инквизиции всегда было опасной и весьма тяжкой работой. Я сам — живой, пусть и уродливый, пример опасностей, поджидающих инквизитора.
Но Маджескус оставил на наших душах особый шрам. Удар, нанесенный Молохом, был гениален в своей жестокости. Казалось, еретик утратил все человеческое. Он обладал уникальным талантом причинять боль. И я поклялся, что не успокоюсь, пока не настигну его и не заставлю расплатиться за все сполна.
По правде сказать, отправившись на Саметер, я действовал совершенно не так, как полагается инквизитору. Мне не стыдно признаться, что в ту минуту, пусть и ненадолго, служение Богу-Императору уступило более личным интересам. Я — Гидеон Рейвенор — горел желанием отомстить за погибших друзей.
То же самое ощущали и четыре моих компаньона. Гарлон и Кара знали Элину Кои еще с тех времен, когда все они служили моему наставнику, Эйзенхорну. Нейл гордился своей дружбой с весельчаком Уиллом Толлоухендом. А в Норе Сантджек Тониус нашел товарища, обладающего столь же быстрым и острым интеллектом. Эти двое больше никогда не сыграют дьявольски запутанную партию в регицид и не поспорят поздней ночью о развитии поэзии позднего геликанского периода.
Карл был еще так молод, и это стало его первой потерей на пути служения ордосам.
Скорбел даже Вистан Фраука. Вряд ли его, хамоватого и неразговорчивого, кто-нибудь сильно любил, да и проклятие неприкасаемого не способствовало обзаведению друзьями. Но Элина Кои тоже была такой — одной из редких людей, наделенных природным даром подавлять влияние псайкеров. Последняя из Дамочек Биквин. Эту пару связывали определенные отношения, о которых они предпочитали не распространяться. Скорее всего, их объединяло то, что оба были отщепенцами, изгоями. Фраука тосковал по ней. После Маджескуса он стал еще более молчаливым и постоянно курил, устремив взгляд в пустоту или в тени.
Усевшись в арендованный транспорт — небольшой серый грузовичок, посвистывающий вращающимися пропеллерами, — мы отправились к западной границе города-улья. Карл подключил свой инфопланшет к выводу моего кресла, и я смог изучить данные, касавшиеся схолума.
Это заведение действовало уже много лет и имело репутацию достойного приюта, дававшего кров и базовый уровень образования самым обездоленным представителям Урбитана. По Империуму были разбросаны миллионы, если не миллиарды точно таких же учреждений. Они имелись в каждом улье, поскольку в каждом улье процветала нищета. Многими приютами заведовала Экклезиархия, или же фонды, поддерживаемые Департаментом Муниторум, или даже Имперской Гвардией. Порой их организовывали и частные миссии, управляемые фанатичными приверженцами социальных реформ и политических инициатив, а иной раз и добропорядочные сердобольные люди, стремящиеся помочь всем угнетенным и униженным.
Но иногда подоплека была совсем не так проста. Вместе с Карлом мы тщательно изучили все материалы, касавшиеся Колледжа юных сирот. На первый взгляд все выглядело вполне пристойно. Все результаты проведенных официальных проверок обязательно выкладывались в публичный доступ. Регулярно добывались гранты и дополнительное финансирование, что предполагало постоянный контроль со стороны Администратума. Приют пользовался поддержкой Муниторума и имел все документы и разрешения, необходимые благотворительному учреждению. Кроме того, он мог похвастаться и впечатляющим портфолио рекомендаций и благодарностей, высказанных большинством богачей и аристократов Урбитана. Руководству даже удалось получить от Миссионарии несколько грамот отличия.
Но если соскоблить внешнюю шелуху…
— Вам это понравится, — сказал Карл. — Префектом там служит некто Берто Сайрус. Его личное дело просто в идеальном порядке и не содержит ни единого темного пятна. Вот только сдается мне, что это подделка.
Подделка. Официальный документ, состряпанный так, чтобы скрыть предыдущие записи и заменить их. Чувствовалась рука профессионала: все было проделано просто блестяще, фальшивка легко могла обмануть даже Администратум. Но мы, служители Священных ордосов, обладали куда более изощренными инструментами проверки. Карлу удалось найти несколько повисших в воздухе хвостов и нестыковок, ведущих к одному единственному выводу: кто-то очень потрудился, создав префекту ложную биографию, в которой даже Инквизиции пришлось изрядно покопаться, чтобы выяснить правду. Администратум Империума обладал одним серьезным недостатком. Когда речь шла об управлении такими огромными городами-ульями, как Урбитан, подразделения Администратума едва успевали разбираться с ежедневными делами. Им просто некогда было проводить глубокий анализ. Если вам хотелось скрыть что-нибудь от их глаз, достаточно было поместить истину позади длинного хвоста недомолвок и лжи, Ни простой инспектор, ни клерк ничего и не заподозрили бы.
— Он старше, чем притворяется, — сказал Карл. — Куда старше. Вот тут он прокололся. Смотрите, здесь двенадцатизначный личный код гражданина на три цифры отличается от указанного в свидетельстве о рождении. Но кто же станет такое проверять? Настоящий Берто Сайрус появился на свет уже мертвым. Префект же просто использует его имя.
— И это значит?..
— Это значит, что на самом деле он старше на восемьдесят восемь лет. Мы имеем дело не с кем иным, как с Людовиком Кюро — еретиком, обучавшимся в Когнитэ и разыскиваемым в пяти мирах.
— Когнитэ? Трон Земной!
— Я же говорил, что вам понравится, — улыбнулся Карл. — И это еще не все. Похоже, он занимается довольно темными делишками.
— Продолжай.
— Учитывая, сколько учеников прошли через этот приют за долгие годы, я нахожу как-то мало, очень мало бывших воспитанников в официальных документах.
— Они исчезли?
— Ну, это слишком сильное слово. Точнее будет сказать: они не были Учтены. Все закончившие обучение вполне законно снимались с учета, так что проверять сам приют никому и в голову не приходило. Воспитанники оставляли Колледж юных сирот, подписав все необходимые бумаги, заключив договоры о найме… Вот только эти документы ведут в никуда.
— Что привело тебя к такому выводу? — спросил я, хотя Карл все рассказал бы и без просьбы.
— Схолум — просто прикрытие. На самом деле они «отмывают» детей и подростков. Они их растят, обучают, воспитывают, а потом перепродают в другие руки. Традиция давать попавшим в приют сиротам новые имена позволяет скрывать их настоящее количество. Очень умно.
— Они получают безымянного ребенка, дают ему новую личность и легальный статус, а затем продают, используя безукоризненно оформленные, но не отслеживаемые документы?
— В точку, — подтвердил Карл.
— И что же они делают с этими детьми? — спросил я.
— Вот тут позвольте мне высказать догадку, — неожиданно встрял Фраука, отрываясь от своей похабной книжонки. Я даже и не подозревал, что он прислушивается к нашему разговору. — Те трое, чьи следы мы тут искали, окончили свои дни в роли наемных убийц. Скорее всего, именно эти таланты у них и обнаружили в схолуме. Стало быть, крепкие парни — в солдаты, симпатичные девчушки…
— Как бы то ни было, — остановил его я, — мы закрываем эту лавочку.
VII
Камера представляла собой просто большую железную коробку, где сильно пахло мочой. Желтоволосый открыл дверь и вытащил Пэйшэнс наружу. Она пыталась сопротивляться, но руки не слушались, а сознание было затуманено. Похититель держал свой ограничитель выключенным.
Пока что девушке удалось узнать только, то, что его зовут Даролль и что он работает на человека по имени Локеттер.
— Поднимайся на ножки, дорогуша, — произнес желтоволосый. — Тебя уже заждались.
Он погнал ее по темному коридору. Девушка не знала, где оказалась, но точно могла сказать, что эти люди увезли ее из схолума.
— Тебя зовут Пэйшэнс, верно? — спросил Даролль. — Это твое трофейное имя?
— Какое?
— Трофейное. Вы же все в схолуме получаете трофейные имена, необходимые для игры. И тебя назвали Пэйшэнс, так?
— Где мои сестры? — спросила она.
— Забудь, что они вообще у тебя были.
Локеттер — тот самый мужчина в красном балахоне — ожидал их в богато обставленной приемной, расположенной в конце коридора. Кроме него, там присутствовали еще несколько человек — таких же ухоженных пожилых людей. Они сидели, развалившись на кушетках и антигравитационных креслах, покуривая лхо и потягивая амасек. Пэйшэнс приходилось видеть таких на выпускных обедах. Богатые влиятельные люди — владельцы фабрик, купцы, капитаны космических кораблей, мастера гильдий. Некогда она грезила, что однажды кто-нибудь из них остановит свое внимание на ней и заберет из приюта, обеспечив работой, деньгами, будущим.