Дружелюбие дознавателя тут же испарилось:
— Я не собираюсь отвечать на вопросы, сударь. Я буду их задавать.
Вопросов было очень много. Они сыпались так быстро, что мастер Им несколько разволновался. Чиновник интересовался именами его родителей, идентификационным номером гражданина и даже политическими взглядами. Он заставил мастера Има вспомнить, где тот был в конкретные дни в течение последних двух лет. Спросил, умеет ли он пользоваться когитатором, есть ли у него ключи от помещений аукционного дома, посещал ли он когда-нибудь другие планеты и откуда родом его семья. Мастер Им пытался отвечать так честно и подробно, как только мог.
Иногда новый вопрос звучал еще до того, как он заканчивал ответ на предыдущий. Совершали ли члены вашей семьи административные правонарушения? Сколько лет вы уже живете по текущему адресу? Можете ли в общих чертах описать свою диету? Лечитесь ли вы от какого-либо заболевания? Когда-нибудь бывали в Осольберге? На скольких языках разговариваете? На скольких читаете? Вам снятся сны? Какие? Как часто вы прибегаете к услугам священника? Вы когда-нибудь проходили стандартную проверку Псайканы? Вы когда-нибудь раньше попадали в неприятности?
— А сейчас я попал в неприятности? — спросил мастер Им.
Его снова попросили подождать в приемной. На улицы города опустилась ночь. Светильник, в котором практически закончился прометий, мерцал, но упорно отказывался гаснуть.
Наконец дознаватель пришел за Имом и вывел его на улицу. Ночь выдалась теплой и влажной. Мастер Им чувствовал запахи жарящейся и варящейся пищи, исходящие с кухонь местных заведений. Редкие пешеходы шли по тротуарам, освещенным фонарями.
— Куда мы идем? — спросил мастер Им.
— Что я говорил вам о вопросах? — ответил дознаватель.
Счетовод поджал губы и пожал плечами.
Из ворот мрачного здания вышли еще двое и присоединились к ним. Один из них оказался стариком, закутанным в длинную темную мантию, а второй — молодым человеком, ровесником дознавателя, одетым примерно так же, как Эйзенхорн. Он отличался более приятными чертами лица и в целом казался более дружелюбным.
— Это тот самый чудак, о котором ты рассказывал? — спросил молодой человек.
Дознаватель кивнул.
— Давай разберемся с этим побыстрее, Грегор. У меня на вечер планы.
Они двинулись вперед. Дознаватель и второй молодой человек шли по обе стороны от мастера Има, будто тюремные надзиратели, ведущие узника на эшафот. Сутулый старик шел следом.
— Мы осмотрим вашу квартиру, — сказал дознаватель.
— Разумеется, — кивнул мастер Им. — Я живу недалеко отсюда.
Мастер Им вытащил ключи и начал один за другим отпирать засовы на двери. Этажом ниже громко плакал ребенок. Вся лестница пропахла пареной капустой. Госпожа Элвер, соседка снизу, вышла на лестничную клетку и принялась старательно мыть порог, исподтишка разглядывая мрачных типов, которых мастер Им притащил к себе в дом.
Когда счетовод закончил возиться с замками, молодой коллега дознавателя развернулся и посмотрел на госпожу Элвер:
— Добрая женщина, это случайно не ваш взгляд сверлит мне затылок?
Госпожа Элвер вздернула нос и скрылась за дверью. Молодой человек рассмеялся.
— Не начинай, Тит, — сказал дознаватель.
Тот, кого назвали Титом, прислонился к стене.
— Любопытная старая сука, — процедил он.
— Сорок восемь, — сообщил старик, стоящий позади всех.
— Сорок восемь чего? — развернулся к нему дознаватель.
— Ступенек. Два пролета по двадцать четыре. Аскварская сосна, здесь не растет. Плафоны фонарей из витрианского стекла. Некоторые заменены более дешевыми вариантами.
— И какое это имеет значение? — спросил молодой человек по имени Тит. Старик пожал плечами. Движение сопровождалось шипением бионики.
— Да никакого.
Мастер Им открыл дверь, и ему стало стыдно за запах плесени, хлынувший изнутри.
Дознаватель вытащил какую-то бумажку.
— Подпишите, — велел он мастеру Иму.
— Что это?
— Отказ от претензий. Мы с дознавателем Эндором собираемся обыскать вашу квартиру.
Мастер Им поставил подпись внизу документа.
Дознаватели вошли. Счетовод последовал за ними. Старик в мантии замыкал процессию.
Он втянул носом воздух;
— Сековый уксус.
— Что? — переспросил мастер Им.
— Сековый уксус и листья кая.
— Я мою руки уксусом, — пояснил Им. — Единственное, чем удается смыть чернила.
— Единственное, чем удается смыть чернила, — повторил старик.
— А пастой из листьев кая я точу писчие перья.
— То есть вы их не курите? — спросил старик.
— А зачем их курить?
— Чтобы снять ревматические воспаления.
— Нет, не курю.
— О, — произнес старик. Он прошаркал в жилую комнату, поскрипывая ногами, будто сервитор. Он ужасно горбился, а аутентические линзы на глазах постоянно щелкали. — А следовало бы. Очень полезно. Вам бы помогло с бедром.
— С бедром?
— Вы ходите с небольшим смещением. Два сантиметра на каждом шаге. И шаркаете. Я полагаю, дело в ревматизме.
Мастер Им был довольно сильно встревожен. Эти трое проникли в его дом. Дознаватель, допрашивавший его, сейчас был в спальне и осматривал матрас. Второй, Эндор, зашел на маленькую кухню и перекапывал содержимое всех баночек. Никто не был у мастера Има в гостях уже много лет. Он чувствовал, что его жилище оскверняют.
— Вы инквизитор? — спросил мастер Им.
— Я? Помилуй Император, нет, — ответил старик. — Почему вы так подумали?
— Просто предположил…
Гость прошаркал к буфету.
— Клееное самповое дерево. Без клейма мастера. Ваза.
Он взял сосуд в руки.
— Прошу, аккуратнее, — взмолился Им.
Старик, будто не слыша, продолжил крутить вазу в тонких пальцах.
— Саметерский стиль. Третья династия. — Он заглянул внутрь. — Ой, скрепки.
Дознаватель вернулся из спальни, держа в руках несколько томиков.
— У вас есть книги, — сказал он.
— Это проблема? — уточнил мастер Им.
— Любите поэзию?
— Да, раннеимперскую. Тацитов. Это преступление?
— Вот это — преступление, — заявил Эндор. Он вышел из кухни, сжимая что-то в руке и злорадно усмехаясь. Мастер Им прочел на его лице, поначалу казавшемся приятным, жестокость и высокомерие. Этот человек привык побеждать.
— Что там у тебя? — спросил Эйзенхорн.
— Нашел на донышке банки с кофеином, — ответил Эндор и вытянул руку. На ладони лежали шесть маленьких таблеток. — Йеллод.
— Очень странно, — протянул старик.
— Это не мое, — сказал мастер Им.
Мастер Им сидел на продавленной кушетке и нервно теребил свою мантию.
— Это не мое. Не мое. Я не пользуюсь такими вещами. Я даже не знаю, где их достать.
— На улице Зеспейра или у продавцов, часто крутящихся у доков, — сказал старик.
— Эмос, помолчи, — попросил дознаватель, сверля взглядом мастера Има. — Для вас пока все складывается не лучшим образом. Наша находка усугубляет ситуацию.
— Они не мои. Сколько можно повторять?
— Они были у тебя на кухне, — сказал Эндор, который, похоже, наслаждался муками Има.
— Я их туда не клал.
— Значит, кто-то пришел и спрятал их у тебя в кофеине, да?
— Наверное, так и было. Я не могу придумать другого объяснения.
— Все, мне надоело. Давай отправим его на допрос.
— Тит, уймись, — сказал первый дознаватель.
— Он влип по уши.
— Я сказал, уймись.
— У меня были планы на вечер, — нахмурился Тит Эндор.
— Замечательно. Дай мне таблетки.
Эндор пересыпал йеллод в руку коллеги. Эйзенхорн сел на кушетку рядом с мастером Имом.
— Дайте нам поговорить, — велел он товарищам. Эндор тут же вышел на лестничную площадку и закурил палочку лхо. Старик прошаркал в спальню и уставился на корешки книг.
— Я буду честен. Ваши дела плохи, уважаемый, — сказал дознаватель мастеру Иму.
— Я это осознаю.
— Проблема с цифрами в отчетах — главная. Но йеллод… все усложняет.
— Понимаю.
— Это запрещенное вещество. Во-первых. А во-вторых — это йеллод.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — признался мастер Им.
— Я не в первый раз нахожу наркотики при обыске чьего-то жилища. Обскура, веселящие камни… Но йеллод… Это психоделический галлюциноген. Такие вещи мы обычно находим в местах, связанных с деятельностью культистов.
— Культистов?
— Чаще всего подобное соседствует с запретными текстами и извращенными знаниями. Человек, обладающий Числом Погибели, мог бы использовать йеллод, чтобы понять и использовать его.
Мастер Им уронил голову на ладони.
— Таблетки не мои.
— А «Ур-Сэйкер» — ваш?
— Что?
— Я нашел его в вашей спальне, между томиком Фробишера и сборником ранних тацитов.
— Я не знаю, что такое «Ур-Сэйкер». Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Это запретный текст. Он описывает методику приема психотропных веществ для достижения гномического[1] просветления. Его тоже туда подложили? Кто-то пришел и поставил книгу на полку?
— Наверное!
Дознаватель вздохнул:
— Мастер Им, вы привлекли наше внимание к своему делу. Очень серьезному делу. Те цифры, которые вы мне показали, весьма опасны.
— И я пришел к вам добровольно! Вы же помните!
— Помню, и именно поэтому у меня две гипотезы: либо вы — еретик, болезненно желающий, чтобы его поймали и осудили…
— Либо?
— Либо, мастер Им, вас подставили, чтобы отвлечь внимание от кого-то еще. А теперь мне необходимо принять меры…
— Что за меры, сударь?
Дознаватель развернулся и посмотрел на мастера Има. Его лицо теперь даже не напоминало человеческое. Это была жуткая морда со зловонной пастью, полной широких острых зубов. Пасть открылась, истекая слюной. Трапезу тварь, судя по всему, собиралась начать с лица несчастного счетовода. Йохан Им почувствовал смрад варпа и увидел тени, порожденные тьмой, живущей в таких местах, куда ни один человек не пойдет по своей воле. Он увидел кошмарного монстра, тянущегося к нему бледными щупальцами, клубок которых развернулся в раздутом горле. Он закричал и обмочился.