– Покушался на мою честь.
– Что?!
Казалось, портреты на стенах дрогнули – так бурно Эдвин выразил свое негодование. Я тоже вжала голову в плечи, сожалея, что не подготовила родителя к такому известию. Кто же знал! Сочувствую советнику Эдвина. Работать с королем тяжело, и примерно представляю, как Риоре договорился до измены. Два петуха… Ну да, кхм.
Не в силах сидеть, отец встал. Раз – и кулак со всего размаху впечатался в стол. Похоже, с Тео покончено, хорошо, если жив останется. А я получу «кровника» в лице канцлера. Хотя одним больше, одним меньше… Завтра все равно убить собирались.
– Это правда, Лика?
Вопреки ожиданиям, Эдвин не вопил, но холодная ярость пугала еще больше.
Кивнула и кратко поведала об инициативе маркиза. Не забыла и леди Гарсию, столь старательно изображавшую дерево.
Реакция короля оказалась закономерной: вызвать парочку на ковер, ну и герцога заодно. Отец заверил, что виновные понесут суровое наказание. Риоре как-то забылся, и я под шумок забрала приглашение, чтобы отослать с нарочным.
Первой в кабинет втолкнули леди Гарсию. Бедняжка дрожала, сто раз успев пожалеть о любви к деньгам. Она с порога начала лепетать о невиновности и взывать к милосердию. Смотрела отчего-то на меня, из чего сделала вывод: рыльце у фрейлины в пушку, а главные грешки еще не выплыли. И гадила она исключительно Лике. Полагаю, по наущению канцлера. Я, разумеется, мольбы игнорировала. Держать такую при себе – все равно что подставить спину под нож. Отец разделял мои убеждения и мигом лишил леди места при дворе, заодно отправив на природу без права посещения столицы. Сделал это эмоционально, пригрозив низвести до мещанки, если доблестная фрейлина окажется соучастницей, а не мимолетной помощницей. Тут лицо бывшей придворной дамы позеленело. Видимо, недолго ей быть леди.
Женщину увели, и в кабинет безо всякого почтения приволокли Тео. Показалось или стражник даже ускорение придал? Вот она, цена королевской немилости! Маркиз – а с тобой как с простолюдином. Разумеется, герцогский сын молчать не стал, эмоционально высказался насчет грубого обращения. Эдвин и бровью не повел. Думала, начнет орать, а он – сама холодность и вежливость: подойдите, как здоровье, не насиловали ли дочку в саду? И все с таким выражением лица, что впору гроб заказывать. Тео мысленно и заказал. Сначала пробовал все отрицать, потом сник, покаялся. И заработал оплеуху. Предположения о силе рук короля оправдались: молодого человека он уложил. А ведь отец в летах.
О приходе канцлера возвестили, когда выдержка короля таки лопнула, и он в красках обрисовал сомнительные жизненные перспективы незадачливого насильника. Они вышли как у гадалок: дальняя дорога и казенный дом. Неизвестно что еще присовокупил бы разгневанный отец, если бы не дрогнула портьера, явив Лоона Отти. Он держался с поистине королевским достоинством, а его выдержке позавидовали бы камни. Разумеется, внимание монарха тут же переключилось на канцлера. Эдвин орал, грозил отправить Лоона в отставку с вещами. Герцог терпеливо слушал, не предпринимая попыток оправдаться. Стоял ровно, смирно, но раболепия не выказывал. Лицо оставалось бесстрастным, как у перекачанных ботоксом моделей. Может, в глубине души канцлер и вовсе считал Эдвина идиотом? Нормальная рабочая версия, учитывая матримониальные планы семейства Отти и разговор со мной. Герцог жаждал забраться на самый верх, на этой почве прекрасно спелся бы с Марианн и избавился от монарха, стоило мне сказать «да» перед алтарем. Хоть бы перегрызлись между собой!
– Ваше величество, – заговорил Лоон, когда король, порывисто взмахнув рукой, вернулся за стол, – позвольте мне поговорить с сыном. Я сомневаюсь, будто Тео мог проявить подобное неуважение к ее высочеству. Скорее речь о неосторожном порыве. Влюбленные молодые люди частенько совершают необдуманные поступки.
– То есть вы сомневаетесь в правдивости моих слов? – не могла молчать, когда герцог пытался перевернуть все с ног на голову. – Полагаете, будто я не могу отличить юношескую шалость от злого умысла?
– Отнюдь, ваше высочество. – За приторным тоном скрывались большие проблемы. – Вы всего лишь немного преувеличиваете факты. Тео вас обнял, поцеловал, может, прижал чуть теснее, нежели допустимо. Простите сына, ему тяжело. Вы играете им. То приближаете, то отталкиваете, вот мальчик и не выдержал.
Хорош мальчик! Хотя, если верить известной шутке, детство мужчины заканчивается в сорок лет. Тогда Тео действительно ребенок.
– То есть вы оправдываете сына?
Внутри медленно, но верно закипала злость.
Король молчит, слушает, а канцлер умело перетасовывает факты, делает меня виноватой. Так и до брака договорится!
– Нет, и я примерно его накажу, – заверил герцог.
Не сомневаюсь, он злился на сына, но совсем по другой причине: не сумел довести начатое до конца.
– Примите мои искренние извинения. – Лоон знаками приказал Тео убираться и на миг показал истинное лицо: искривленные досадой и раздражением губы, перекошенный рот, заострившие скулы. – Подобного больше не повторится.
Канцлер почтительно склонился над моей рукой и рассыпался в очередных извинениях, перемежавшихся оправданиями «глупого мальчика». Король на них купился, раз передумал линчевать Тео. Обидно, но герцогу он верил больше собственной дочери. Лика ведь кто? Капризная девочка, которая сто раз на дню меняет показания. Так выходило со слов Лоона, такой обрисовал сестру Риоре, да и придворные дамы госпожу не жаловали. Свидетелей, как Тео снял штаны, нет, разве только леди Гарсия, но она промолчит. Мое слово против слова герцога. Несложно догадаться, чье перевесит.
Неприятной неожиданностью стало желание несостоявшегося свекра пообщаться тет-а-тет. Формально, чтобы окончательно сгладить инцидент, по факту… Ладно, не похитит же он меня на глазах у стражи среди бела дня!
Отец выслал из кабинета – мужчины собирались поговорить наедине. Я обещала дождаться канцлера в Цветочной гостиной и занялась приглашением. Присутствие Риоре во дворце стало жизненно необходимым.
Герцог не заставил себя ждать. Не зря занимает столь высокий пост, раз так быстро разобрался с его величеством в столь щекотливом вопросе. Я едва успела присесть в резное кресло, как он показался в дверном проеме. От былого ледяного спокойствия не осталось и следа. Лоон не собирался скрывать отношение к моему поступку.
Привычных слов приветствия не последовало, очередных извинений – тоже. Канцлер грубо ухватил меня за плечо, заставляя подняться, и прошипел:
– Вы, кажется, не поняли, ваше высочество. Я могу заставить, но пока не хочу, надеюсь на добровольное согласие. На балу вы назовете имя Тео, представите сегодняшний инцидент ссорой влюбленных.
– Хорош инцидент! – прошипела сквозь зубы.
– Именно инцидент. – Пальцы Лоона сжались сильнее, будто когти хищной птицы, впились в плоть. – Изнасиловать женщину несложно, а на вас даже синяков нет.
Как откровенно и как страшно! На мгновение показалось: отец завершит начатое сыном. Мысленно оценила свои шансы и поняла, что придется получать удовольствие, герцог сильнее. Только он аристократ, разве они так поступают? Как же куртуазность, высокие идеалы?
– Отпустите! – дернулась, пытаясь высвободиться. – Мне больно!
– С капризными девицами только так и разговаривают.
Лоон и не думал разжимать пальцы. Наоборот, потянул, словно собачонку, к окну, за портьеру. Кричать бесполезно – зажмет рот, а то и вовсе ударит. Маска слетела, герцог показал себя во всей красе.
– Ты выйдешь за Тео, расфуфыренная кукла. – Канцлер говорил тихо, но крайне доходчиво. Руки мечника делали его аргументы особенно весомыми. – Не посмеешь пустить прахом мои труды. Думай о стране, идиотка. Королевы из тебя не выйдет, король стар и вряд ли обзаведется наследником. Подумаешь, ноги ей раздвинуть хотели! Не обеднела бы!
Вот так, безо всяких сантиментов и почтения.
– Вы забываете, с кем говорите!
Какая женщина стерпела бы подобное хамство? Вот и я не смогла.
– Вы о титуле? – фыркнул герцог, но отпустил. С облегчением помассировала руку и отодвинулась, насколько позволяли обстоятельства. – Вам повезло родиться в нужной семье, и только. А так – обычная женщина, единственное предназначение которой – молчать и рожать детей. И, милейшая принцесса, – Лоон понизил голос, отчего его слова стали весомее, – я не шучу и действительно найду средство подчинить вас моей воле.
Нет, определенно хочу обратно! Средневековье оказалось не таким прекрасным, каким рисовали его авторы со страниц книг. Никто не падал ниц, мужики штабелями не валялись, наоборот, подкладывали тебя под любого ради выгоды.
– Надеюсь, вы сделаете правильные выводы, – расплылся в хищной улыбке Лоон и церемонно облобызал ладонь, словно пару минут назад не ломал кости. – Еще раз примите мои извинения.
Что-что, а выводы я точно сделала. Только совсем другие.
Глава 11
Ворочалась, не в силах уснуть. И перина мягкая, и подушки высокие, и кровать огромная. Вот зачем такая одной принцессе? Не шел из головы разговор с герцогом, его бешенство и угрозы. Тут еще бал, королева, наемный убийца, который то ли существует, то ли нет, – есть от чего сойти с ума. Разумеется, перед сном меня напоили теплым молоком с медом, только оно не помогло. Здесь бы принять лекарство, но справлюсь как-нибудь. Зачем лишние вопросы?
За окном глаз выколи, глухая ночь, дежурная фрейлина десятый сон видит, а я считаю овец и думаю. Поле для деятельности обширное, куда ни копни, одни тайны. И первая – я сама, принцесса, от которой избавились. Спасали от некой опасности или скрывали позор? Брайна не спросишь, а Конрад далеко.
И канцлер. Он аж в лице переменился, позеленел, когда втолковывал незавидное будущее. Что-то тут нечисто! Зачем такая спешка с помолвкой?
Поворочавшись еще немного, пришла к выводу, что убить собирались вовсе не меня, а короля, и провернуть такое могла только сладкая парочка из Марианн и Лоона. Сомневаюсь, будто ими двигали романтические мотивы. Герцог женат и не похож на легкомысленного юнца. В отличие от Эдвина он не прельстится хорошеньким личиком. Королева и вовсе не из тех, кто умеет любить. Для секса у нее лорд-советник, а в сердце – власть и денежки, вряд ли она ими поделится.