Лула, вытаращив от ужаса глаза, секунд пять пялилась на монстра, после чего возмущенно икнула и упала в обморок.
Мах ловко выхватил меч, но еще до того, как он переместился, в голове его отчетливо раздалось: «Еда-а! Как здорово, что я тебя нашел!»
— Взаимно! — прорычал Мах и устремился в атаку.
Монстр явно не ожидал от добычи такой прыти. С помощью верного призрака Мах мгновенно оказался в каком-то полуметре от чудища, полоснул мечом и поспешил переместиться на безопасное расстояние. Одна из зубастых лап была отсечена, пасть с лязгом захлопнулась и упала в песок. Из обрубка потекла черная зловонная жижа.
— Ну что, урод, получил?! Добавки хочешь?! — в боевой ярости крикнул Мах.
И тут же в его голове раздался радостный рев: «Ура-а! Еще еда-а! Как много вкусной еды!»
Одной из оставшихся пяти пастей монстр ловко подхватил свою отрубленную конечность и принялся сосредоточенно ее жевать. При виде столь вопиющего идиотизма Мах от души расхохотался…
— Эй, хохотун, а ну-ка не расслабляться! — заорал на рыцаря дед Пузырь. — Оглянись, болван, тебя же окружают! Прекрати паясничать, работать надо!
Пристыженный Мах попытался сосредоточиться на новом перемещении, но у него не получилось. Поэтому вторая атака рыцаря сопровождалась глупым хихиканьем, и это едва не стоило ему жизни. Как и в первый раз, он возник за спиной монстра, ловко отрубил еще одну конечность, но улизнуть не успел — его подвели смешки. Реакция монстра была молниеносной: четыре пасти устремились к рыцарю. Мах все же успел кое-как увернуться и переместился на безопасное расстояние, но большая часть плаща осталась в алчных пастях чудовища. Челюсти щелкнули совсем рядом, забрызгав Маха вонючей слюной, и ему стало не до смеха.
— Вот что бывает, когда призрачный воин не держит себя в руках! — накинулся на рыцаря призрак. — Эгоист! Себя не жалко, так хоть о товарище подумай! Я ведь только-только начал отходить от трехсотлетнего заточения в Пустоте Безмолвного Ожидания, а ты спустя всего-то неделю хочешь меня туда вернуть!
В голове Маха вновь раздалось торжествующее: «Я снова е-ем! Как здорово!» Челюсти чудовища перемалывали обрывки плаща и свою же вторую лапу.
— Ну, мразь зубастая, сейчас ты у меня нажрешься до отвала! — зло огрызнулся Мах. — Пузырь, кончай стонать, работаем!
Времени почти не оставалось — другие монстры были уже в считанных шагах от бесчувственной Лулы, — и Мах сменил тактику ударов и отскоков на более опасную, но и не в пример действенную: удар, удар и еще удар. Он закрутился вокруг гибкого туловища в стремительном танце, состоящем из дюжины молниеносных перемещений. Зубастые пасти щелкали в нескольких вершках от рыцаря, но он при каждом перемещении опережал их на какие-то мгновения.
Поединок длился секунд шесть, не больше. В итоге от монстра остались одни лишь безопасные обрубки. Когда Мах, взвалив на плечи обморочную Лулу, обегал монстра, голос в его голове печально молвил: «Ну вот, столько еды-ы, а есть нечем…»
Мах не упустил случая поглумиться напоследок над поверженным монстром.
— Извини, приятель, — бросил он на бегу, — но мне сейчас некогда тебя утешать. Вон вокруг сколько твоих родичей без дела слоняется. Ты со своим горем лучше к ним обратись. Они тебе посочувствуют, пожалеют. Глядишь… гм… и еду-у твою приберут, чтобы не дразнила.
Насчет еды Мах, конечно, пошутил, но, когда он, отбежав на полсотни шагов, обернулся, у него мороз пошел по коже. С десяток белесых монстров, совершенно непохожих друг на друга — у каждого было какое-то свое, особое уродство, — но в равной мере отвратительных, плотным кольцом обступили своего несчастного собрата. В гробовом молчании они неторопливо клешнями, когтями и пастями отрывали от его тела огромные куски черного мяса и жадно их пожирали.
Мах быстро отвернулся и понесся, не разбирая пути, куда глаза глядят, лишь бы подальше от кошмарного зрелища. Бежал он без малого час, пока ноги не сделались свинцовыми. Мах остановился, аккуратно снял с плеча девушку, опустил ее на прохладный песок и, совершенно обессиленный, рухнул рядом с ней на колени. Тело его била нервная дрожь.
Только минут через пять он почувствовал, что снова может идти. И тут же в голове раздалось три голоса: «Еда-а! Вкусная и сочная! Люблю еду-у!», «Ура-а! Я нашел много еды-ы!», «Как здорово! Еда-а!».
— Вот ведь гады! — досадливо проворчал дед Пузырь. — Надо же, как насобачились подкрадываться! Даже я ничего не почувствовал!
Мах торопливо огляделся. Монстры надвигались на него с трех сторон, явно намереваясь разом напасть на рыцаря. Они подходили все ближе и ближе. Тридцать шагов, пятнадцать, десять…
— Пузырь, что делать-то?! — забеспокоился рыцарь. — Со всех сторон ведь обложили и вот-вот накинутся!
— «Что-что»?.. Откуда я знаю? Даже призрачному воину в таком случае лучше удрать без боя. Их слишком много, кто-нибудь непременно тебя зацепит, а уж подружку твою обязательно затопчут. Но не кручинься, тебя-то я вытащу. Пусть поближе подойдут, ты переместишься — и деру.
— А как же Лула?
— Жалко, конечно, но ею придется пожертвовать.
— Нет, так не пойдет, — заупрямился Мах. — Я рыцарь, а кодекс чести…
— Да брось ты! Что она тебе, родная, что ли? — раздраженно перебил призрак. — И ее не спасешь, и сам сгинешь. А насчет чести не беспокойся, никто и никогда об этом не узнает… Ну ладно, если собственная жизнь тебе не дорога, вспомни хоть о своей миссии. Ведь весь твой мир в опасности. То-то безликие обрадуются, когда ты сдохнешь в этих песках!.. Все! Пора, они уже слишком близко.
Мах выслушал все это и спокойно заявил:
— Я, кажется, придумал.
— Не-ет!! — взмолился дед Пузырь.
— Заткнись и помогай!
Рыцарь терпеливо позволил трем чудовищам подобраться вплотную и протянуть свои многочисленные смертоносные лапы, после чего стремительно переместился к ближайшему, схватил его клешнястую лапу и сунул в бок второму, а потом проделал то же с когтистыми конечностями двух других. Вместо того чтобы разорвать беззащитных человечков, монстры вырвали по здоровенному куску друг у друга. Недоумение страшилищ быстро сменилось слепой яростью, и тупые твари принялись с остервенением кромсать друг друга, напрочь позабыв о беззащитной добыче под самыми ногами.
Улучив момент, Мах пролез между ног одного из монстров, волоча все еще бесчувственную Лулу. И вовремя: к ним косолапила целая толпа вечно несытых белесых тварей. Мах вновь взвалил девушку на плечо и, стараясь не думать о чудовищной усталости, рысцой побежал подальше от пирующих монстров.
— Ты, конечно, герой, — проворчал призрак, — но уж больно рисковать любишь. Ну, на кой тебе эта рабыня? Тебя же в замке Палуча невеста дожидается.
— За… за… за… ткнись! — задыхаясь, прокряхтел Мах.
— Ты себя послушай, — долбил свое дед Пузырь. — «За… за… за…» Фу-ты, даже противно.
— От… стань!
— И не груби старику! — не унимался призрак. — Чему тебя в Школе учили! Старших надо уважать, почитать и прислушиваться к их советам! Брось ее, все равно не спасешь. Ночь только началась, а ты уже и на человека не похож. Как мертвец ходячий. Плюнь — ты и повалишься.
— А ты… на что?.. Вот и сле… ди, чтоб… никто не плю… нул!
Мах перешел на быстрый шаг.
— Стой, Мах! Замри! — забеспокоился дед Пузырь. — Я чую: впереди что-то затаилось.
В голове рыцаря вновь раздалось радостное: «Как здорово-о! Еда-а сама спешит ко мне-е!»
— Теперь уж поздно. Лучше не останавливаться, — простонал Мах и пошел дальше, только направление сменил.
Девушка на плече зашевелилась, приходя в себя. Рыцарь, пользуясь случаем, поставил ее на ноги и, поддерживая под локоть, потащил за собой. Голова Маха шла кругом от ликующего «Еда! Еда! Еда-а!..»
Как вскоре выяснилось, не у него одного.
— Что со мной? Чем это так гнусно воняет? И… где я? — Лула ожила, и вопросы так и посыпались из нее.
— А ты попробуй догадаться с трех раз! — огрызнулся Мах, уже до предела вымотанный ночными приключениями.
— Значит, это был не кошмар! Значит, это на самом деле! Какой ужасный конец. — В голосе девушки послышались истерические нотки.
Мах схватил девушку за плечи и резко встряхнул. От неожиданности Лула до крови прикусила язык, зато истерики как не бывало. А Мах, пользуясь паузой, решительно заявил:
— Не болтай ерунду! Не для того я мучился полночи, чтобы просто так сдохнуть! Давай-ка шевели ногами!
Лула уже набрала полную грудь воздуха, чтобы достойно осадить наглеца, но вдруг насторожилась, а потом спросила тонюсеньким голоском:
— Ой… а это еще кто? Чей это ужасный голос? Мах, ты его слышишь?
— Который на еде помешался? — мгновенно догадался Мах. — А-а, ерунда, не обращай внимания, — махнул рукой рыцарь. — Пусть сперва догонит. Я уже встречался пару раз с такими вот говорунами, но, как видишь, жив и здоров…
Но тут Мах наконец увидел настигающего их монстра. Он схватил девушку за руку и припустил со всех ног.
— Эй, ты с ума сошел! Отпусти сейчас же, синяки же останутся! — взвыла Лула. Но стоило ей самой обернуться и увидеть преследователя, как она, позабыв обо всем, так наддала, что обогнала Маха и сама потащила его.
И хотя рыцарь И девушка бежали изо всех своих сил, огромный белый червь легко их догнал, обогнал и прямо на бегу заарканил петлей своего хвоста.
Мах даже не успел схватиться за меч, так быстро его опутали живые кольца. Лула, снова лишившаяся чувств, оказалась крепко-накрепко притиснута к рыцарю… Зубастая пасть шириною в три локтя неумолимо приближалась, не оставляя ни малейших иллюзий по поводу их дальнейшей судьбы.
«Еда-а! Вкусная еда! Наконец-то! Еда-а!..» Маниакальный монолог уже не казался Маху таким омерзительным, как еще десять минут назад. Как это ни удивительно, он теперь даже нравился рыцарю. Он успокаивал, обещал долгожданный отдых и покой.
«Наконец-то все кончилось, — облегченно подумал Мах. — Совсем кончилось. Здорово-то как! Больше никуда не надо бежать. И от меня уже ничего не зависит, я весь во власти другого существа, оно куда больше и сильнее меня. Теперь я — просто еда! Вот и хорошо! Наконец-то все кончилось!..»