— Изобретательно, — выслушав все до конца, была вынуждена признать я.
— Это и насторожило, — честно признался сахир Декагр. — господин никогда бы не позволил псам поедать труп любимой женщины, вы ему слишком дороги.
Вот теперь я очень странно посмотрела на сахира — главу охраны.
— Я выгляжу как оживший труп? — напрягся эниреец.
Ответить не успела — от двери раздалось хриплое:
— Лея, в дом.
Обернувшись, увидела Саттарда, в еще более невменяемом состоянии, чем был раньше, плюс окровавленного местами, но все же отмахнулась от него напряженным:
— Подожди. Если они отдали один приказ охране, могут быть и другие.
И как бы сильно был не в себе Тень, логичность моих слов дошла до его затуманенного разума. Войдя в сторожку, он для начала левой рукой обнял меня, крепко прижав к себе, затем быстро пробежался по невидимым мне сенсорным клавишам и застыл, вслушиваясь во что-то отдаленное.
— Они охренели! — произнес вдруг сахир Декагр.
Тень, словно вспомнив, что мы тут не одни стоим, коротко приказал:
— В моей спальне связанные гаракхай, накаченные Ка-ю под завязку. Спустить в подвал на нижний уровень. Запереть. Забыть на трое суток.
Охрана вымелась мгновенно всем составом в девять человек.
— Нижний уровень — это под гранитную плиту? — уточнила я.
— Да. Под, — отрывисто ответил Арнар.
Помолчав, уточнила еще кое-что:
— Все три гаракхай?
Он вдруг развернул меня к себе, схватил за подбородок, заставил запрокинуть голову, взглянул в мои глаза и хрипло произнес:
— Я не смог.
— Что? — непонимающе спросила я.
Арнар гулко сглотнул и, глядя в мои глаза, хрипло повторил:
— Я не смог… ни с одной из них.
— А… — Дар речи меня покинул.
Но если это кого-то и смутило, то исключительно меня. Саттарду было все равно, его напрягал совсем иной момент:
— Меня… тошнит от других женщин.
— Тебя от повышенной дозы оксида серебра может тошнить, — резонно заметила я.
Вскинув бровь, Арнар прижал меня рывком еще сильнее к своему напряженному телу и хрипло сообщил:
— От тебя не тошнит.
И сказано было с намеком. С очень большим намеком.
— Ты под действием Ка-ю, — очень тихо напомнила я.
Он усмехнулся, провел пальцем по моей щеке и тихо ответил:
— Я под действием Леи Картнер. Она не гриб… скорее цветок, очень хрупкий и нежный, с легким, едва уловимым запахом, почти незаметным. В этом-то и проблема — не замечаешь, как подсаживаешься на этот запах, как теряешь способность жить без этого цветка. И да — я тебе сказал, что это был военный переворот?
— Нет, — потрясенно прошептала я.
— Это был военный переворот, — уже официально уведомил меня Саттард, склоняясь к моим губам.
И если бы я даже захотела избежать этого поцелуя, едва ли у меня был бы шанс — позади пульт наблюдения, впереди жадные, горячие сухие губы сахира Арнара, и ему хватило всего пары секунд, чтобы у меня пропало всяческое желание оттолкнуть его. Отталкивать не хотелось, хотелось обнять, но я лишь стиснула пальцами ворот его местами порванной рубашки.
И с трудом сдержала разочарованный стон, когда Саттард, мгновенно прервав поцелуй, прижал мою голову к своей груди и начал отдавать распоряжения вернувшейся охране. Быстро, четко, профессионально.
Если кто-то планировал военный переворот, то его ожидало разочарование… очень основательное разочарование. За несколько минут сахир Тень вернул под свой контроль весь департамент внутренних дел. Не знаю, как это работало, но каким-то образом работало… действительно, не знаю как, на Гаэре уже лет триста переворотов не было, да и то последний пытался устроить Танарг, собственно, после него мы и не дружим.
Арнар продолжал отдавать распоряжения и точно так же продолжал держать меня. Крепко. Порой настолько крепко, что было трудно сделать вдох, он замечал, чуть ослаблял хватку, но спустя время его руки неизменно сжимались с прежней силой. Так, словно я последняя соломинка, за которую он цеплялся на грани безумия. Учитывая багровый цвет его глаз, возможно, так и было.
В какой-то момент я не выдержала и поняла, что засыпаю стоя, — мы тотчас же вернулись в дом. Я и несущий меня на руках сахир.
И вот наверху возникла проблема.
— Мне бы… отойти, — сказала я все так же обнимающему меня Саттарду.
— Куда? — не сообразил он.
Выразительно указала на ванную комнату.
Лицо Тени выдало непередаваемую гримасу, общий смысл которой можно было обозначить как «Я против».
— Все настолько… — начала было я.
Тяжело вздохнув, Арнар хрипло приказал:
— Майку сними и дай.
Сняла, молча отдала ему. Постояла, прикрывая грудь рукой и глядя, как некоторые, прижав мою майку к себе, снова вернулись к переговорам.
— Долго стоять будешь? — поинтересовался сахир.
Молча ушла в туалет.
После в душе постояла под водой, пытаясь отогнать сонливость и в целом осознать, что произошло.
И вздрогнула, едва рядом раздалось:
— Лея, без тебя накрывает.
Обернулась — Саттард выключил воду и протянул мне полотенце. Выразительно протянул. А потом так же выразительно взял и не отдал. При том, что я уже взялась за ткань, свободной рукой прикрываясь, как могла… но полотенце мне все равно не отдали. Арнар стоял, не отрывая взгляда от моего тела, и продолжал крепко сжимать пальцы, так, что казалось, скорее полотенце порвется, нежели разожмется его хватка.
— Мне холодно, — осторожно сказала я.
Полотенце было мгновенно отпущено.
Завернувшись, я по дуге обошла следящего за каждым моим движением сахира, подойдя к зеркалу, взяла расческу и начала расчесывать мокрые волосы, не отрывая взгляда от Арнара, потому что… казалось, перестань я следить за ним, и что-то произойдет.
«Что-то» произошло, невзирая на меры предосторожности.
Арнар, некоторое время стоявший так, словно вдруг окаменел, плавно подошел ко мне и так же плавно, но безапелляционно, отобрал у меня расческу. По следующей мокрой пряди провел уже он. Молча. Без слов. И явно наслаждаясь процессом, потому что теперь он смотрел на меня, и не пытался раздеть взглядом — он уделил все свое внимание моим волосам, с нежностью, с каким-то невыразимым чувством блаженства. Как загипнотизированный.
— Мне вот даже интересно стало, о чем ты сейчас думаешь, — сложив руки на груди и задумчиво следя за Саттардом в зеркале, произнесла я.
— Мм-м… тебе в подробностях? — все так же всецело уделяя внимание только моим волосам, поинтересовался он.
— Д-давай, — неуверенно согласилась.
И вздрогнула, когда Арнар посмотрел на меня. Прямо в глаза. Так, что мне вдруг мгновенно стало жарко. Он стоял за моей спиной, сжимая расческу и глядя мне в глаза так, что я уже не хотела знать, о чем он думает. Вообще не хотела. Но, кажется, было поздно.
— Я думаю о том, — не отрывая взгляда от меня, хриплым, заставляющим вздрогнуть повторно голосом произнес Саттард, — что достаточно всего одного движения, и ты будешь скована между мной и гранитной столешницей. И боюсь, в этом тандеме гранит окажется мягче, чем я… А после, все так же глядя в твои глаза, я медленно прикоснусь ко внутренней стороне твоих бедер, так же медленно продвину руку вперед и буду ласкать тебя до тех пор, пока страх в твоих глазах не сменится блаженством. И я даже не знаю, кто из нас двоих получит больше удовольствия от твоего оргазма…
Я не знаю, что было в моих глазах до его слов, но теперь там был шок.
— Мы начали с того, что ты расчесывал мои волосы, — нервно напомнила я.
Тень едва заметно усмехнулся и вернулся к процессу, все так же неотрывно глядя на меня. Это нервировало.
— Ты не мог бы сосредоточиться на процессе? — попросила, прихватывая полотенце, которое, кажется, решило, что пора отсюда сваливать.
Умные на Рейтане полотенца.
— Я бы мог… сосредоточиться… на процессе, — очень двусмысленно ответил Саттард.
— Н-не надо, — занервничала я.
Он улыбнулся, отпустил мои волосы, развернулся и вышел.
— Минута… или секунд тридцать, — донеслось из спальни.
Мне хватило сорока секунд на то, чтобы надеть майку и шорты и выйти к нему.
Саттард, лежащий на постели, похлопал по покрывалу рядом с собой и вернулся к работе. Осторожно подойдя, легла рядом, глядя в экран его полузримого для меня сейра, и через некоторое время поняла, что вырубаюсь, просто вот вырубаюсь.
— Спи, я рядом. — Тень погладил по щеке и вернулся к пресечению попытки военного переворота.
Несмотря на его слова, я еще некоторое время лежала, украдкой рассматривая сахира. Спать, конечно, хотелось, но и подумать было о чем. К примеру, о том, как изменился его взгляд, когда мы начали обсуждать детали нашей откровенно безумной сделки. Можно было бы списать на нервы, стресс и прочее… но меня еще с университета Космических сил отучили от сомнений в своих ощущениях. Так что сомнений не было, было то очевидное, пусть и практически невероятное, с чем я столкнулась. А столкнулась я с Ка-ю… или Ка-э. И я не знаю что — дерево или его священные грибы, но что-то из них было явно разумно. Основательно разумно. Разумно до такой степени, что я могла со всей неприглядностью констатировать присутствие чего-то подобного нашей последней разработке в области пси-связи в самом Арнаре.
Слишком многие моменты указывали на это.
Слова умирающего гаракхай: «Религия — яд».
Слова самого Саттарда: «Знаешь, я безумно устал от этого: брат, сват, друг, кузен, дядя, они, как корни священного Ка-э, проникают всюду! И не выкорчевать!»
Ну и самое ярко выраженное — Ка-ю влезли даже в постель жителей Рейтана, фактически регулируя качество и количество половых связей. А это уже неоспоримый признак тотального контроля.
Тоталитаризм — вот что мы имеем на Рейтане в сухом остатке.
Причем основные правители здесь как раз Ка-ю, или основной правитель, если предположить, что Ка-э — единая разумная система. Собственно, это объясняло бы ту странную форму правления, что здесь наличествовала, — а форма правления действительно была странной: три абсолютно сохраняющих независимость правителя. Древний, как человеческая цивилизация, постулат «Разделяй и властвуй», — в действии. Это было очевидно настолько, что я просто никак не могла понять, почему этого не замечают. Но по факту Арнар абсолютно безнаказанно вышвырнул сахира Света из своего кабинета, точно так же безнаказанно отдал приказ об устранении подчиненного самого герхарнагерца, но: «Как сын Рейтана, я обязан раз в полгода поедать священный плод Ка-э. Наказание за неисполнение закона — смертная казнь, и это помимо лишения всех постов и назначений».