2. Обстановочка.
И наступает лето, и поляки вламывают красным на Висле, потери в сотни тысяч человек, провал кампании: не донесли на штыках счастье до человечества Европы! Мировая Революция как-то начала откладываться с завтра на несколько отдаленное будущее…
И тут Врангель опрокидывает и сметает этих бездельников, которым все дали, 13-ю армию, и выходит в Северную Таврию, и собирается правым флангом занимать Донбасс, а левым дружить с Петлюрой. Доваландались в Крыму, идиоты, ругается Троцкий!
А Махно методично уничтожает красные отряды, советы и комбеды по всей Новороссии и Юго-Восточной Украине, режет коммуникации, грабит склады, не пропускает обозы с продовольствием… То есть нормально работать в таких условиях совершенно невозможно.
А на Кавказе и в Закавказье плохо, ребята, там местные без перерыва бузят и не организуются. А в Туркестане этим баям и басмачам еще англичане добра подбрасывают и персы помогают… головорезы. С Дальнего Востока, кстати, из умно и изящно созданной Лениным буферной Дальневосточной Республики — непонятно как выковырять 70 000 японцев, это вояки бесстрашные, жестокости и цепкости несравненной.
А недорезанный лорд Уинстон Черчилль все долбит свое: задушить большевизм в колыбели, пока этот чудовищный младенец не вырос, дабы сам удушить всех. Ядовиты англичане…
Трудно бороться за коммунизм против стоголовой гидры мировой буржуазии, товарищи.
3. Договор.
И тут — хоп! — Врангель, развивая наступление, хорошо подготовленными и экипированными частями занимает Гуляй-Поле.
Не упускать шанс! Гуляй-Поле всегда для Махно имеет особенное значение.
И красный парламентер чи посол является к Махно. На предмет обсудить условия союза. Вы революционеры — и мы. Вы против белых — и мы. Вы за народ — и мы. Давайте опять дружить!
— Опять обманут, суки, — сказал Махно.
— В этом-то и сомнений нет, — сказал Аршинов-Марин.
— Вопрос: какую пользу мы можем извлечь из союза? — сказал дядя Волин. — Мы им нужны для помощи против Врангеля. А они нам? Ведь победим — а потом они нас снова вне закона объявят!
— Как пить дать! — сказал Щусь, давно уже сам ходивший с подобающим званием атамана. — Тут надо приладиться — как бы их, в случае чего, самих первых порубать?
— Не возьмут они без нас Крым, вот в чем дело, — сказал атаман Каретник, то бишь Семка Каретников; эдакий командующий кавалерией всей повстанческой армии, своего рода махновский Ланн или Мюрат. — Мы им сейчас очень ценные!
— Белым всё одно не одолеть, — вздохнул Махно.
— Как сказать, — раздумчиво протянул Волин. — Если румыны откусили Бессарабию, турки — пол-Армении, поляки — пол-Белоруссии… так почему белым не откусить Крым? Признает Европа их правительство, продолжит помощь, и станет Крым отдельным.
— Как, в сущности, до Екатерины и Потемкина, — согласно пожал плечами Аршинов-Марин.
— Те-те-те! — поцокал батько, подняв палец. — А шо, громодяне — хто красным выгодней в Криму: беляки — чи советские селяне, анархокоммунисты?
Поняли; оценили; закурили.
— Есть шанс, — взвесил Волин.
— Спробовать можно, — блеснул зубами Щусь.
4. Условия договора.
Все бойцы Революционно-повстанческой Армии Украины, а также вообще все анархисты, захваченные красными в плен, находящиеся на данный момент в тюрьмах и концлагерях, немедленно освобождаются.
Анархисты имеют право издавать свои газеты, излагать анархо-коммунистическую точку зрения на текущий момент.
Анархисты имеют право участвовать в выборах в местные советы и все советские органы.
Армия эта батьки Махно вливается как структура в ряды Красной Армии, подчиняется командованию Красной Армии и его соответствующим органам и участвует в совместных военных действиях против белых вплоть до окончательной победы.
После чего область Таврии и Крыма отводится для участия там анархокоммунистов в советской деятельности и самоустройстве жизни сельского населения в тех объемах, которые были оговорены выше. Проще говоря — после победы можете в Крыму и рядом участвовать на равных правах с нами в народной жизни, высказывать свои взгляды и вообще мирно сотрудничать в рамках нормального закона.
Вообще выглядит допустимо. Правдоподобно. Нельзя исключать. Есть смысл пробовать.
Подписали в Харькове, столице Советской Украины. С советской стороны: командующий Южным фронтом Фрунзе, член Реввоенсовета фронта Гусев, вездесущий функционер Бела Кун. Со стороны Совета Революционно-повстанческой Армии Украины: атаман Куриленко, атаман Попов.
Махно почел за благо сказаться больным. Мучила незаживающая нога, и свежая сабельная рана на лице, и оцарапанный пулей затылок, и то и дело трепала лихорадка… А главное: сохранить за собой пространство для политического маневра. Мол, я не подписывал, я от атаманов могу отмежеваться, и т. д. Научились.
5. Штурм Перекопа.
Переброшенная с востока 51-я дивизия Блюхера стала основой Перекопской штурмовой группы.
Когда дело дошло до дела, армия Махно оказалась очень маленькой: «Всю головку дам! А селяне по домам сидят, да и перебиты почти все за эти годы…» Итого — около 4000: конница Каретника и полк пехоты при тачанках.
Переход через Сиваш: черная ночь, ледяная ноябрьская вода по горло, винтовки над головой, грозное и неожиданное для врага «ура!» с выходом на берег, — все это столько раз было в скверной литературе и дурном кино (а хоть и не дурном), что решительно нет деталей для добавления.
Однако: основная часть сводной махновской бригады была брошена на Турецкий Вал — в лоб. Рядом с еще одной бригадой блюхеровской дивизии.
Врангель уже подготовил армию к эвакуации морем. Все боеприпасы пускались на отражение последнего штурма: беречь больше незачем. Шли и неслись сквозь стену огня.
Блюхеровская 51-я дивизия потеряла три четверти состава. Что никого не смущало. Крым взят!
6. Неизбежная благодарность.
— Вряд ли они всерьез поверили, что мы отдадим им Крым… — сказал Троцкий.
Командарм Фрунзе продиктовал секретарю приказ:
— Все махновские части включаются в состав 4-й красной армии. Подчинение командованию армии. Подчинение красноармейской революционной дисциплине. Назначение комиссаров.
— Что означает — будут делать что приказано, — сказал Гусев.
— Что означает — приступить к ликвидации, — откровенно озвучил Бела Кун.
Следует сказать, что красные дали Махно три дня срока на исполнение этого приказа. И хлопцы во главе с батькой непростительно лопухнулись.
— Вже погодим, — решил Махно, когда до него дошли эти сведения.
Лишаться армии — дурных нема.
Волин ударил кулаком по столу и опустил голову.
— Черт!! — сказал он. — Если они объявят войну конченой — так конец и нашему договору. Делай что хочешь. А если не конченой — то надо подчиняться. Поймали дураков!..
— Успокойся, — вздохнул Аршинов-Марин. — Если надо кого расстрелять — формальности никого не волнуют.
— Приказ исполнять не будем, — решил Махно. — Поторгуемся еще с ними. Мы союзники, противоречий нет.
Ночью на 26 ноября все находившиеся в расположении красных части махновцев были окружены и уничтожены. Пленные расстреляны.
Все представители Революционно-повстанческой армии Украины, находившиеся на тот момент в Харькове, были арестованы и расстреляны.
«Войскам фронта считать Махно и его отряды врагами Советской республики и революции».
…Небольшая группа конницы при тачанках сумела прорваться ночью из Крыма и добраться до батьки.
7. Кстати об евреях.
Все местные органы ЧК на территории Украины и Новороссии получают приказ: немедленные аресты всех примыкавших к Махно — то есть к движению Революционно-повстанческой Армии Украины и внебольшевистской Советской Власти — анархистов всех направлений и мастей. Тут же арестовываются: Волин (Эйхенбаум), Арон Барон, Лия Готман, Гофман, Коган, Цейлих, Таратута, Аккерман, Консе и Марк Мрачный, не считая фигур менее заметных и всякой мелочи.
Заметьте, господа: три четверти царских офицеров воюют у большевиков — а самые последовательные и радикальные из евреев-революционеров, т. е. анархисты, выступают заедино у Махно. Пестра Гражданская война, спутан клубок, туг узел.
И рубит его карающий меч революции без пощады.
Последний взлет
«Хрен догонишь!» — было написано на спинках тачанок.
Бескрайна и безжизненна зимняя степь. Кому пустыня — да кому любой огонек дом родной.
Раны мучили батьку. Он пил часто. Пузырилась пена в углах бешеного рта, и валила падучая. Злоба сжигала его, злобой держался, когда слабела вера.
Ан не все кончено! Да не хочет народ жить под большевиками! И каждый день тому дает новые ручательства.
Двигают на Махно Первую Конную армию Буденного: прижать банды к морю, рассеять, вырубить! Итог: отряды Махно выскальзывают меж буденновских полков — зато одна из бригад Конармии, знаменитого «краснознаменца» Маслакова, в полном составе поворачивает оружие и начинает воевать против красных.
Двигают на Махно Вторую Конную товарища Миронова. Два десятка (!) маршевых эскадронов, перекинутых с Кубани и Северного Кавказа, на территории возрождающейся на глазах махновской республики исчезают — чтоб оказаться в Революционно-повстанческих формированиях!
Лично Ленин требует «подтянуть изо всех сил!» главкома С.С. Каменева: где броневики? где аэропланы? Как используется лучшая конница? у нас нет хлеба! нет дров! вас кормят! а бандиты всё рушат!
Пара тысяч деморализованных бойцов на глазах превращается в 10-тысячную силу штыков, до 4 тысяч сабель, три сотни пулеметов!
Триандафиллов выпил перед обедом рюмку разведенного спирта — сказал злорадно Фрунзе:
— Не зажмем мы его, Михаил Васильевич. Преимущество в мобильности, применяемости к местности и разведке всегда будет на стороне партизан.
В вежливой и профессиональной форме это означало: планов-то я тебе составлю сколько угодно, и самых лучших и верных. Но заставить ваших несчастных разгильдяев мои планы выполнить вы не можете.