– Сучка! – бросил он в адрес Николь.
Мария Лопес воспользовалась короткой паузой, чтобы вырваться.
Но не тут-то было. Развернувшись, мексиканец вновь резко толкнул ее на ящики, едва не оглушив. Рука женщины беспомощно повисла, у нее выпали ключи.
Подчиняясь внезапному порыву, Николь схватила связку и зажала ее в кулаке, оставив один из ключей торчать между пальцев как маленький нож. Она снова кинулась на бандита, который явно не принимал ее всерьез. После короткого колебания, поскольку никогда в жизни ей не доводилось попадать в подобную ситуацию, Николь внезапно ткнула мексиканца куда-то в шею. Затем попыталась отдернуть руку и не смогла. К удивлению Николь, ее удар оказался вовсе не безрезультатным: ключ воткнулся в горло убийцы. Тот замер, вытаращив глаза, выронил нож и потянулся правой рукой к горлу. В момент, когда он резко выдернул ключ, из раны хлынул фонтан крови. При виде крови Мария Лопес, будучи не в состоянии понять, кто из них задет, она или нападавший, вновь исторгла дикий вопль.
Мексиканец, казалось, понял, что ему не уйти, ключ разорвал артерию; он терял кровь с головокружительной скоростью. Если он сделает попытку подобрать нож, то, скорее всего, уже не сможет подняться, но, даже лишенный оружия, он представлял опасность: руки убийцы никогда его не подводили, он был полон решимости профессионально выполнить условия своего последнего контракта. Убийца из последних сил вцепился в шею Марии Лопес, чтобы задушить ее. Мария обреченно трепыхалась, перед глазами у нее поплыли круги, но внезапно хватка убийцы ослабла, у него закружилась голова. Падая, он потянул жертву за собой, и Мария рухнула, придавив его. Николь поспешила, чтобы помочь ей подняться.
Какое-то время обе женщины стояли рядом, зачарованно глядя на агонию тела, сотрясаемого последними конвульсиями. На полу образовалась лужа крови.
Мария Лопес повернулась к Николь и сдержанно, словно благодаря за незначительную услугу, произнесла:
– Вы спасли мне жизнь.
Николь, явно потрясенная, не ответила.
Мария Лопес наклонилась, подобрала связку ключей и с отвращением встряхнула, так как ключи были перемазаны кровью.
– Нужно позвонить в полицию, – побелевшими губами выговорила Николь.
– Ну уж нет, – категорично возразила Мария Лопес.
– Но он мертв, – запротестовала Николь, бросая испуганный взгляд в сторону убийцы.
– Я тоже буду мертва, если задержусь здесь хоть ненадолго.
– Но я…
– Мне конец. Вы что, не понимаете, что это за люди?
Но кто были эти люди, о которых она говорила с таким страхом? Мария оглядела перепачканный пиджак, выругавшись, застегнула пуговицы и, чуть помедлив, направилась к внутренней двери и открыла ее еще влажным от крови убийцы ключом.
Николь поспешила за ней. Мария Лопес бросила в сторону журналистки удивленный взгляд, словно спрашивая, какого дьявола та пристала к ней. Она молча нажала на кнопку лифта, но, поскольку он все не ехал, барменша решила подняться пешком. Впрочем, нужно было подняться всего на этаж – она жила на втором, в маленькой квартирке. Мария поспешила войти и позволила Николь проследовать за собой.
Она немедленно кинулась в спальню, достала из шкафа большой чемодан, бросила на кровать и принялась стремительно швырять туда одежду, туфли, бижутерию – все, что у нее было ценного и что можно было унести с собой.
– Но что вы делаете? – Вопрос Николь прозвучал несколько глуповато. Как раз это было яснее ясного.
– Пора срочно рвать когти из Майами. Здесь опасно оставаться. Иначе мне конец.
Она продолжала кидать в чемодан все подряд.
– Вы знаете доктора Гринберга? – ни с того ни с сего спросила Николь, рассчитывая на эффект внезапности, вряд ли молодая женщина станет ей лгать.
– Доктора Гринберга? – переспросила Мария Лопес, нахмурив брови.
– Вы его не знаете?
– Нет.
– Он был лечащим врачом Джорджа Симпсона. А уж с ним-то вы были знакомы, не так ли?
– Очень смешно, – бросила Мария Лопес.
– Не менее смешно то, что я подозреваю доктора Гринберга в причастности к смерти Джорджа Симпсона.
– Это не первый раз, когда доктор убивает своего пациента.
Решительно, Мария Лопес отличалась живой реакцией. Развила ли она это качество за барной стойкой, где была вынуждена дипломатично парировать идиотские замечания и развязные комплименты клиентов? Кто знает… В данной ситуации она проявляла хладнокровие, хотя на ее лице проступило затравленное выражение.
– Вы знали, что Джордж Симпсон принимал лекарство от повышенного давления?
– Нет, я же не его лечащий врач. Все, что я могу вам сообщить, это то, что я его не убивала. Его смерть была случайностью, это не входило в планы.
– В чьи планы?
– Не стоит докапываться, уверяю вас.
– Вы можете попытаться скрыть от меня правду, но мне немало известно о вашем прошлом. Например, за шесть лет вы трижды побывали замужем и все ваши мужья умерли вскоре после свадьбы.
– Нельзя иметь все.
– Вот именно, но вы-то завладели всем, во всяком случае немалыми деньгами.
Во взгляде Марии Лопес сверкнула молния. Было ли это презрение или крайнее раздражение?
– Повторяю, – рявкнула она, – я не убивала Джорджа Симпсона, это не входило в планы! Поскольку мой последний муж был убит, это могло бы вызвать подозрение. Больше мне нечего вам сказать.
– Но кто составлял эти планы?
Мария Лопес с усилием закрыла чемодан, набитый до отказа. Она повернулась к Николь и раздраженно выдохнула:
– Вам дорога жизнь?
– Да, но я…
– Тогда не лезьте в эту историю. Если бы вы знали, кто эти люди, то и секунды не задержались бы здесь.
Издалека донесся вой полицейской сирены.
– А вот и полиция! – обронила барменша.
Глава 27
– Черт! Я не могу поехать на своей тачке! – проворчала Мария Лопес.
Она скатилась по лестнице, волоча тяжелый чемодан, и прошла сквозь толпу зевак, сбежавшихся на крик одного из жильцов, который наткнулся на труп в вестибюле.
Но уже на улице она поняла, что ей не удастся убраться с места происшествия незамеченной: патрульная машина, прибывшая со скоростью ветра, остановилась, заблокировав выезд ее «камаро».
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила Николь, следовавшая за барменшей.
Поколебавшись, Мария Лопес попросила:
– Вы могли бы отвезти меня в аэропорт?
– Да, – ответила журналистка.
Женщины тихонько проскользнули к машине Николь, припаркованной поодаль. По счастью, они не привлекли внимания толпившихся у подъезда полицейских агентов. Те с трудом сдерживали толпу, охочую до бесплатных зрелищ. Николь помогла Марии Лопес взгромоздить увесистый чемодан на заднее сиденье и села за руль. Мотор, как нарочно, и тут решил покапризничать. К счастью, вторая попытка завести машину все же увенчалась успехом.
Николь с облегчением вздохнула и поспешно отъехала от здания.
– И все же, почему вы сбегаете? – тихо спросила она.
Барменша несколько секунд молча вглядывалась в спасительницу и наконец ответила:
– Не следовало бы об этом говорить. Но я вам кое-чем обязана, а я не люблю оставаться в долгу… В любом случае, теперь мои дни сочтены, не знаю, что случилось, но они в чем-то меня заподозрили, это точно. И решили меня убрать.
– Но кто же, кто хочет вас убрать?
Мария Лопес вновь замолчала, словно ставила под сомнение свое решение открыться журналистке, затем нехотя пояснила:
– Я совершила ошибку, одну-единственную. Следовало бы удовольствоваться тем, что мне дали.
– Но кто именно?
– Ну, скажем, Компания. Впрочем, я не знаю точно, кто они такие, поскольку общалась лишь с их представителем. Это началось шесть или семь лет назад. В то время я переживала не лучший период, оказалась на мели, заняла десять тысяч баксов. Пришлось вкалывать по-черному, и все, что зарабатывала, я отдавала Луи.
– Луи?
– Да, моему жениху; в общем… мы собирались пожениться. Но как только я перестала давать ему деньги на дело, которое сделало бы нас богатыми, он смылся с другой официанткой. Эта сучка притворялась моей подругой. Думаю, он и из нее выжал все, а потом выкинул на помойку, как старый башмак. Мне следовало быть поосторожнее, так как его бывшая подруга предупреждала меня, что он может кинуть по-крупному, но я была уверена, что со мной-то все будет иначе. Видите ли, я его любила. – В голосе женщины зазвенела насмешка.
– С мужчинами никогда не знаешь наверняка, – сочувствующе заметила Николь.
– Да, вот именно, никогда не знаешь, – эхом откликнулась Мария.
Воцарилась тишина, Мария Лопес, казалось, погрузилась в события далекого прошлого, вновь переживая предательство Луи, свое разорение. Наконец она вновь заговорила:
– И вот однажды в бар, где я работала, заявился один тип – хорошо одетый, с прекрасными манерами и все такое. Поначалу я решила, что это какая-нибудь налоговая шишка, поскольку уже года два не платила налоги. Но быстро поняла, что это не так. Он выпивал несколько порций, заказывал всегда дорогое виски, давал неимоверно щедрые чаевые, а потом, в один прекрасный момент, предложил мне провернуть одно дельце. Мне предстояло соблазнить пожилого господина, и притом не бесплатно. Я, конечно, понимала, что это проституция. Я даже сопротивлялась, но когда он сказал, что мне достанется двадцать пять тысяч долларов, то я призадумалась. Это просто невероятно, как легко послать к черту все моральные принципы, когда сидишь без гроша, налоговая служба вот-вот тебя застукает, а тут тебе предлагают двадцать пять тысяч долларов за то, чтобы захомутать какого-то старикашку. И потом, мне пришло в голову, что я всего лишь проделаю с мужчиной то, что со мной сделал Луи; это всего лишь способ отомстить. Я дала понять этому типу, что, возможно, меня это заинтересует. Немного погодя мне стало ясно, что все намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Нужно было не просто соблазнить старого хрена, но уговорить его жениться на мне. Я попыталась отказаться: переспать разок со стариком – это еще куда ни шло, тем более за двадцать пять тысяч зеленых, но я не мать Тереза, чтобы выходить за него замуж.