— Хорошо, дорогая, так и сделаю. Послушаю все ваши новости, которые недополучила от Лиз Смит и Билли Норвича.
— Да, да. Ха-ха! Все помои. О, дорогая. Ты когда-нибудь читаешь книги? Я посажу тебя за обедом рядом с драгоценной, сладкой, старой вещицей, которая постоянно получает премии за свои книги. Ты когда-нибудь слышала о Питере Стайне?
Молчание из трубки.
— Криста, — забеспокоилась Мери. — Ты слышишь меня, дорогая?
— О, да, прости. Я здесь.
Криста была там… однако… ей показалось, что все поплыло вокруг нее. На один миг она растерялась. Слышала ли она о Питере Стайне? На этот вопрос она не ответила, потому что была поглощена осмыслением того факта, что будет сидеть рядом с ним. Прошло шесть месяцев с той поры, как она встретила его в Майами. Бесчисленное число раз она молилась, чтобы он позвонил ей, и в бесчисленное число других моментов придумывала повод, чтобы позвонить ему. Однако он не делал первый ход, а она не могла заставить себя сделать его. Гордость была слишком сильна. Со временем воспоминания побледнели, и она брала его книгу «Смерть дружбы» не так часто и читала посвященную ей надпись не с таким волнением. Он так и не ушел совсем. Синтез того, что они сгенерировали в тот вечер, уменьшился и напоминал слабый аромат цветов, пропитавший ее жизнь и обещавший подарок в каком-то отдаленном будущем. И теперь, кажется, этот момент приблизился.
— Ты не дралась с Питером Стайном, а, дорогая? — спросила с надеждой Мери Уитни. — Большинство дрались. Я не могу обещать тебе много удовольствия, дорогая, но думаю, что будет все-таки довольно мило. — Она кудахтнула от восторга при одной мысли. — По крайней мере, не заснешь, что не скажешь про остальных несчастных, которые придут на мой прием.
— О, да, — медленно сказала Криста. — Я думаю, что смогу держать глаза открытыми ради мистера Питера Стайна.
16
— Входи, дорогая. Это моя библиотека. Неплохая шутка? Вообрази себе, библиотека на Палм-Бич, где никто не читает книг годами. Мой дедушка покупал книги метрами у какого-то лондонского торговца. Я как-то раз перелистывала несколько. Немыслимо скучно, а все, несомненно, стоит миллионы. Кстати, как у тебя дела? Боже мой, ты выглядишь моложе, чем в те годы, когда училась в дневной школе, а какое красивое платье! Я почти вижу сквозь него все, дорогая. По-прежнему не расстаешься с шелковыми панталонами? — Мери Уитни закудахтала от восхищения, когда засовывала мерцающую Кристу в темную комнату, обитую дубовыми панелями.
Криста улыбнулась. Мери Уитни заставляла жизнь казаться короткой. Она была задиристой, ее натуру скрашивал мощный талант и жадный аппетит к жизни. Если ты отдавал столько, сколько имел, ты мог выжить при ней. Если же твоя энергия хоть на секунду спадала, ты пропал. И сейчас Криста знала, что произойдет, если она расслабится перед сделкой. И заставила себя почувствовать сталь в душе.
— Как твой удар обратной стороной ракетки в теннисе, Мери? Я всегда вспоминала, как ты любила играть в маленькие мячики.
— Ха! Ха! Как замечательно, что ты об этом вспомнила. Ну, я продолжаю работать в этом направлении, беру уроки. Знаешь ли, все перемелется. У меня замечательный учитель. Действительный член Божьего войска, а ягодицы прямо-таки как мечта. Советую тебе взять его на заметку.
Криста утонула в мягкой софе. Момент казался ей неподходящим, она пока не скажет Мери, что знакома с Робом. В школе у Мери постоянно возникали проблемы, если приходилось с кем-то делиться.
— Давай выпьем немного шампанского либо чего-нибудь такого, что непозволительно пить в этом городке, вроде абсента или мятного ликера… нужно взбодриться. Ты когда-нибудь пыталась пить «Куантро» и «Пепто-бисмол»? Совсем неплохо, если пропустишь через миксер.
— Может, возьмем порцию «Беллини» или «Оленьей шипучки», либо чего-нибудь такого.
Мери подняла трубку.
— Принеси мне в библиотеку немного «Беллини».
Она уселась напротив Кристы.
— «Рифат»?
— «Мизраги».
— Груди сделаны?
— Да что ты, собственные.
— Боже, как это вгоняет меня в депрессию. А я вся полностью произведение скальпеля. Уже достигла такой стадии, что если не зашита, то не могу поклясться, что жива. И потом лечение желез. Я стерла с лица земли обезьян на всей территории джунглей Амазонки, и все еще чувствуя себя, как кляча. Не так-то просто быть миллиардершей в наши дни, скажу я тебе.
— Да ладно тебе, Мери. Ты выглядишь чудесно. И ты знаешь, что делаешь. Ты единственная из моих знакомых, кто одинаково хорош и в развлечениях, и в бизнесе.
— Ну, забавляться всегда важно, не так ли? Это гораздо лучшая месть, чем успех. И, говоря о забавах, как там дела у тебя и у милашки Лайзы Родригес с вашей работой в одной команде? Весьма мудро — подписывать контракт с только что основанным агентством, ведь правда? И я могу поклясться, что Джонни Россетти нельзя назвать счастливым соперником. Господи, да он, вероятно, должен чувствовать себя в глубокой заднице. — Она захлопала в ладоши от восторга. — Какой маленькой какашкой он оказался.
— Я не говорила с ним об этом, однако он, видимо, уже не принадлежит к клубу моих поклонников. Он и так почувствовал себя несчастным, когда я уходила. Я плюс Лайза уполовинили его.
— И поделом. Господи. Он заслужил это. Помнишь ту маленькую девочку, которую он посадил на героин, ту, которая сходила по нему с ума и покончила с собой? Эйден Бист написал об этом в журнале «Нью-Йорк». Не слишком приятная история. А-га, вот и «Беллини». Давай, Криста, немного расслабимся.
— Еще до приема?
— Во время него шансов не будет. Все гости слишком большие трезвенники.
Они поглядели друг на друга поверх узких бокалов.
— Мммммммм, восхитительно, — сказала Криста, стараясь выиграть время. Тот, кто сделает ход первым, обнаружит слабость. При сделке это будет стоить денег.
— У меня где-то внутри дома сидит маленький человечек, который весь день занят только тем, что выжимает сок из фруктов.
«А ты целый день скачешь вокруг и колешь орехи, ты, старая, бесстыдная медная яйцедавка», — подумала Криста.
— Фирма, кажется, процветает, — заметила Криста, крайне осторожно подступая к окраинам предмета.
— Да, точно, — кивнула Мери, подавив зевок, разыгрывая старую как мир игру. — У меня есть вполне неплохой план продажи целой новой линии парфюмерии от Мери Уитни. Это должна быть самая крупная рекламная кампания, видимо, года на два. И у меня есть интересная идея на эту тему.
— Насчет «Индии»?
Мери было начала, но быстро взяла себя в руки.
— Как говорит неопытный молодожен своей жене… нет, да, ну… Это была «Индия», но ее больше нет. А откуда ты знаешь об этом?
— О, виноградная лоза, — махнула рукой Криста.
— А, так от того же растения ты могла слышать, что я была немного заинтересована в контракте с Лайзой на эксклюзивной основе, чтобы проталкивать эту свою продукцию.
— Немного заинтересована?
— Ну, это была идея Бланкхарта. Я не слишком вникала в детали, — солгала Мери.
— Выглядит как большая кампания.
— Немалая, — Мери сверлила Кристу буравчиками глаз.
— Тебе потребуется действительно громкая девушка, чтобы вытянуть подобную кампанию. Не стоит начинать это враскоряку, без решительности. И все-таки хорошо, что ты не очень-то нацелена на Лайзу. Она на самом деле не слишком созрела для эксклюзива. Хочет еще немного поиграть на поле. Не желает быть слишком связанной. Ведь она свободная душа, и с ней сложно справляться, особенно если она оказывается втянутой в какое-то дело, которое ее не интересует. Тогда она раскаляется добела.
— Я уверена, — сказала Мери ледяным тоном, — что если бы ее родители еще могли говорить, они бы согласились.
— Мери!
Однако по-настоящему Криста не была шокирована. Ведь все это относилось исключительно к деловым ходам.
— Ну, — произнесла Мери с видимостью окончательного решения, — если великая Лайза Родригес не хочет знать фирму Уитни, тогда Уитни не хочет знать ее. Жаль. Ведь могли бы получиться довольно большие баксы. Для нее и для тебя.
— Конечно же, ты всегда можешь брать количеством. Если оно достаточно велико, то, кто знает, может, это изменит ее настроение. И кроме всего прочего мы ведь не говорили здесь о бессмертной душе, а лишь о красивом лице и теле. Талант Лайзы предназначен для продажи… но только по соответствующей цене.
— Послушай, дорогая, душа Лайзы Родригес, если таковая у нее имеется, имеет такую же цену, как вирус. Ее тело, кусочками и фрагментами — то, что моя фирма хочет… хотела… ну приблизительно в таком духе хотела бы.
Она прикусила язык. Черт возьми! Криста была хороша. Очень. Несправедливо, что при такой внешности она еще и делала дела, вроде этого. Однако жизнь вообще такова, справедливости от нее не жди.
— А кстати, где она сейчас? Она приехала с тобой? Я надеюсь, что ты не оставила ее где-нибудь в вестибюле. Ведь обидится.
— Не беспокойся, Мери. Она в хороших руках. Я оставила ее с Робом Сандом. Он тоже пришел рано. Неправильно запомнил время, и теперь показывает ей твои владения.
— Он мой тренер по теннису, — процедила Мери Уитни сквозь сжатые зубы. — Ты знаешь его?
— Он мой инструктор по подводному плаванью. Дает мне уроки утром, а тебе днем. И я согласна с тобой насчет его зада.
— Хмммм, а я и не знала, что он нарасхват. Ну, я полагаю, что не следует быть жадной, да и в округе найдутся несколько тысяч таких, как Роб Санд.
Мери Уитни старалась держаться спокойно, однако внутри у нее все клокотало. К черту! Почему Роб так важен для нее? Почему молодые парни имеют такую власть над ней? Разумеется, она знала. Все началось с потери аппетита много лет назад. Купаясь в денежной патоке детства, ей не было абсолютно никакого резона добиваться хоть в чем-то успеха. Все автоматически выигрывали. Каждый получал призы. До четырнадцати лет она шла на цыпочках по линии супербогатых, а затем открыла для себя диету. Она даже могла назвать тот момент, когда начала свое целеустремленное движение к худобе. Отец сказал ей за завтраком, что она потолстела… при всех. Она тут же села на диету и немедленно обнаружила, что ей очень хорошо на ней. С нее слетали лишние фунты, менструации прекратились, и кости стали торчать сквозь кожу. Она делала упражнения, сидела на диете, воровала слабительное и мочегонное из медицинского кабинета и отказывалась положить в свой рот что-нибудь, что могло остать