Vedomosti.ru. 4.08.2013). Суть плана была проста – после падения первого снаряда на территорию Южной Осетии, где находились наши миротворцы, агрессору надо было дать сокрушительный отпор. Но, как сказал генерал Балуевский, «в самый ответственный момент этот механизм дал сбой».
С 1 по 5 августа грузины то и дело постреливали в сторону Южной Осетии. 6 августа начался массированный обстрел. Ракетами «Град» грузины ударили по Цхинвалу 7 августа в 22 00. Как рассказывал генерал Шаманов, командовавший 58-й армией во время боев в Южной Осетии (с 24 мая 2009 г. главком ВДВ), Медведеву обо всем этом докладывали. В соответствии с планом 2007 г. разведсводки об обстановке в регионе регулярно направляли Медведеву из ГРУ Генштаба. Задним числом историю развития этого конфликта в Минобороны попытались подправить в пользу Медведева и его военачальников. «На совещании руководящего состава по итогам войны, – рассказывал один из офицеров ГРУ, – Сердюков, не стесняясь в выражениях, обвинил военную разведку в том, что она не владела необходимыми сведениями. Владела. Только в Кремле при оценке оперативной обстановки и принятии решений информацию ГРУ не просто не рассматривали, но показательно игнорировали ее. Да и что бы это изменило… А то, что они читают только «Плейбой», не вина ГРУ». Генерал Балуевский уточняет, что Медведева постоянно информировали о происходящем на границе с Осетией, где бы он ни находился: «Понятие вне зоны доступа не существует для президента, министра обороны и начальника генштаба».
Путину в этом отношении повезло меньше. «Информацию о том, что происходило в это время – 5, 6, 7 и 8 числа, я получал напрямую из Цхинвала. Как ни странно, от журналистов. Потому что именно журналисты выходили на моего пресс-секретаря Дмитрия Сергеевича Пескова, а он уже подходил ко мне», – рассказал Путин. «Ваши коллеги прямо говорили о том, что идет настоящая война, что реально подошла регулярная грузинская армия… Собственно говоря, это был единственный главный источник моей информации на тот период времени. Именно со ссылкой на него я разговаривал с Дмитрием Анатольевичем и с министром обороны», – отметил президент (Vedomosti.ru. 4.08.2013).
Когда в 2013 г. отмечали пятую годовщину конфликта, Медведев в интервью Russia Today попытался изобразить дело таким образом, что решение об отпоре грузинской агрессии он якобы принял единолично, без консультаций с Путиным, и ценных указаний от него никаких не получал. Путин же за год до этого сказал, что он, «находясь в Пекине, дважды звонил Дмитрию Анатольевичу и министру обороны 7 и 8 августа». О чем они говорили, Путин не сказал. Но понятно, что не о Пекинской Олимпиаде.
8 августа 2013 г. на другой встрече с журналистами Медведев заявил, что решение об отправке войск в Южную Осетию он принял в ночь с 7 на 8 августа 2008 г. «Все решения, которые были тогда приняты, были приняты ровно тогда, когда это необходимо было сделать», – заявил Медведев. «Те, кто говорит иначе, либо не знают, либо сознательно искажают», – добавил премьер-министр. Надо понимать так, что и Путин все сознательно исказил за год до этого интервью премьера.
Сверим часы. Медведев к полудню 8 августа 2008 г. уже был в Кремле. В 15 00 он собрал постоянных членов Совета безопасности. Телекамера «Вестей» зафиксировала, что на этой встрече присутствовали руководитель аппарата премьер-министра Собянин, директор ФСБ Патрушев, директор СВР Фрадков, шеф российского МИДа С.Лавров и министр МЧС С. Шойгу. Министра обороны г-на А. Сердюкова и никого из военных там не было. Из вышецитированного рассказа Медведева о начале конфликта в Южной Осетии выходило, что он поддерживал с министром обороны связь по телефону, едва ли не каждые полчаса. Но только 9 августа в 10 утра Дмитрий Медведев встретился лично с Сердюковым и начальником Генерального штаба Вооруженных сил генералом Н.Макаровым, незадолго до этого назначенным вместо генерала Балуевского. Перед телекамерой именно Медведев рассказал им о начале конфликта. Сердюков и Макаров молчали. Они вошли в кадр уже после того, как Цхинвал был почти полностью разрушен. Где находился министр обороны Сердюков с начала военных действий в Южной Осетии до 10 часов утра 9 августа, Медведев в своем интервью не уточнил, а в нашем военном ведомстве умеют хранить секреты передвижения начальства.
Судя по всему, Медведев поначалу просто растерялся. В фильме «Потерянный день» (Студия «Альфа», Тверь 2012) приводится его телеинтервью, где он вспоминает, как ему доложили о начале конфликта, и говорит буквально следующее: «Я подумал – надо проверить. Говорят – они используют «Град». Ну, хорошо. Жду новой информации». Надо было не ждать, – все уже было ясно, а действовать в соответствии с «планом Путина» 2007 года. Путин настаивал на этом в своих звонках из Пекина. А Медведев почему-то не торопился, хотя грузины уже били прямой наводкой по Цхинвалу и по нашим миротворцам. Под огнем грузинских залповых минометов «Град» и орудий, бивших прямой наводкой по жилым кварталам и больницам, под гусеницами танков агрессора погибали ни в чем не повинные мирные жители, многие из которых имели российские паспорта, гибли беспомощные старики, женщины, дети. Каждая минута промедления вела к новым жертвам, но приказ задействовать «план Путина» поступил только в 23 ч. 52 мин. 7 августа, практически через сутки после начала массированного обстрела и через два часа после первого залпа грузинского «Града». У миротворцев, которые находились под огнем грузин все это время, как у наших пограничников 22 июня 1941-го, все еще не было приказа стрелять по агрессору. Не была поднята авиация, которая должна был действовать по «плану Путина». Не нашли вертолетов с приборами ночного видения, которые могли нанести удар по установкам «Град». И готовая к боевым действия 58-я армия Шаманова не торопилась с марш-броском из Владикавказа на Цхинвал. Ждали приказа. А его все не было.
Между тем в начале того конфликта обстоятельства в немалой степени сложились в пользу России. После летних учений 58-я армия, у которой был большой опыт боевых действий в Чечне, не успела еще вернуться в казармы и оставалась в Северной Осетии фактически в полной боевой готовности. Более того, не была еще распущена и специально созданная для этих учений группа штаба Северо-Кавказского военного округа, которая смогла быстро задействовать пять полковых тактических групп из состава разных дивизий для боевых действий в Южной Осетии. Без этого вряд ли удалось бы сорвать блицкриг Саакашвили. Управление войсками осуществлялось не штабами этих дивизий, а через группу штаба СКВО. Таким образом, решения принимались быстрее, согласованность действий различных видов и родов вооруженных сил повысилась. Такую структуру впоследствии использовали в Министерстве обороны РФ, когда принялись реформировать армию и создавать мобильные бригады вместо дивизий и полков. Отмечу также, что в ходе тех учений, кстати, российская армия отрабатывала задачи по охране Рокского тоннеля, соединяющего Север Осетии с Югом. Были приняты дополнительные меры по его защите от нападения диверсантов и с воздуха, в том числе всеми средствами ПВО. Именно поэтому ни спецназовцы, ни ударная группировка грузинских войск не успели до подхода наших войск взорвать его.
Между тем в военном ведомстве в отсутствие Сердюкова наблюдался полный разброд. Дотошные журналисты из «Московского комсомольца» узнали вот что: «Нападение Грузии застало Генштаб врасплох, и генералам было, конечно, не до информационных технологий. Министра обороны не могли найти по телефону больше 10 часов (выделено мной. – В.Б.). Без него нельзя было принять никаких важных решений. Видимо, поэтому начальник Генштаба сначала заявил, что раз на месте находится командующий войсками округа, то пусть он и принимает решения самостоятельно, исходя из обстановки. Но потом, видя, что дело плохо – грузины слишком быстро дошли до Цхинвала, стал звонить одному из своих им же уволенных замов – бывшему начальнику Главного оперативного управления Генштаба (ГОУ ГШ) Александру Рукшину и просить: вернись хотя бы на пару суток, надо оказать помощь, ведь новый начальник ГОУ еще не назначен. Рукшин отказался. И не только из обиды по поводу увольнения. Оказалось, что ему не с кем было работать – почти всех офицеров ГОУ ГШ отправили в отпуск (еще одна параллель с началом Великой Отечественной), так как новый глава строительного главка затеял переезд ГОУ в другое здание на Ленинградском проспекте.
В том здании когда-то размещался генштаб давно распущенного Варшавского Договора и теперь там ни документов, ни карт не найдешь. «Что я, по глобусу буду воевать?!» – возмущенно сказал один из генералов ГОУ. Потом Рукшину стал звонить министр обороны, но он и ему ответил: нет, я вам больше не подчиняюсь. Единственно, кому Рукшин подчинился, так это Путину. После его звонка генерал приехал в Генштаб и взял управление операцией на себя. К тому времени уже прошли сутки. Только тогда начались хоть какие-то скоординированные действия. Были подавлены, а затем и уничтожены грузинские радиолокационные станции, которые наводили ПВО на наши самолеты. Это, конечно, должны были сделать первым делом, но авиация ведь командующему округом не подчиняется. На ее применение он должен получить приказ из Генштаба. Его не было. Вот и оказалось, что рядом, в Ростове, стояли вертолеты со средствами РЭБ и не использовались. В результате в первые же часы грузины уничтожили сразу четыре, по данным МО РФ, а по другим данным – семь наших самолетов. (См. «Московский комсомолец», 11.09.2008).
13 сентября в журнале Moscow Defense Brief российский эксперт Саид Аминов написал, что четыре российских самолетов были сбиты при помощи российского же зенитно-ракетного комплекса «Бук-М1» (разработка началась еще 13 февраля 1972 года в НИИ Приборостроения им. В. В. Тихомирова). Оружие, хоть и не новое, но мощное. Причем обучение применению «Бук-М1» грузинские военные прошли на Украине, и боевые действия грузины могли вести только при контроле со стороны украинских военных инструкторов. Россия в ходе конфликта потеряла еще три самолета – один Су-24МР 8 августа, один Су-24М 10 или 11 августа и один Су-25 9 августа, а также, возможно, один Ми-24. Как утверждает Аминов, оба Су-24, предположительно, были поражены грузинскими средствами ПВО «Оса-АК/АКМ» или переносными зенитными ракетными комплексами (ПЗРК), а Су-25, по ряду сообщений, стал жертвой ошибочного «дружественного огня» российских войск. «Еще минимум один российский Су-25 получил попадание ракеты грузинского ПЗРК, но смог благополучно вернуться на базу. В свою очередь, как сообщалось, ПВО российских войск сбила три грузинских Су-25». Из членов экипажей сбитых российских самолетов двое (пилоты Су-24МР и Ту-22МЗ) попали в плен, а затем были освобождены по обмену 19 августа. «По неофициальным сведениям, пять российских летчиков (пилот сбитого «дружественным» огнем Су-25, штурман экипажа Су-24МР и три члена экипажа Ту-22МЗ) погибли», – сообщал Moscow Defense Brief.