Карн, глядя на разбредающихся спутников, сказал Эрлу:
— Мы должны остановить их, Эрл.
— Нет, мы не в силах сделать это. Сак прав: нам наверняка нечего опасаться со стороны зарослей, плодов и растений. — Дюмарест смотрел, как Майенн сорвала красивый цветок и поднесла его к лицу, наслаждаясь запахом.
Лолис танцевала на маленькой лужайке, залитой солнцем, радуясь окружающему, как ребенок:
— Это чудесно, — смеялась она, — когда я выйду замуж, обязательно буду жить во дворце, который будет окружен точно таким же раем! Любовь делает чудеса! Эрл, пойдем вдвоем и посмотрим все вокруг!
Она пожала плечами, видя его неподвижность:
— Ты не хочешь? Что ж, я полагаю, что Горлик окажется более внимательным!
— Подождите! — Карн чувствовал себя очень неуверенно, его терзали сомнения и чувство опасности. — Мы должны быть вместе. Если Тормайл захотел, чтобы мы покинули корабль — что ж, мы сделали это; но мы не имеем права расслабляться.
— Ты слишком беспокоишься, — засмеялась в ответ Лолис, — нам здесь нечего опасаться!
Если бы все обстояло именно так, думал Дюмарест. Он задумчиво смотрел на сорванный лист, лежавший на его ладони. Что это: реальность или плод воображения? Долина расцвела неожиданно, став для них убежищем, пристанищем, уютной гаванью. Но с другой стороны все это могло быть лишь результатом их фантазий, воплощением их надежд и мыслей. Просто мираж.
Он вздрогнул, услышав смех, и увидел Лолис, смеющуюся и танцующую вокруг Горлика, который выглядел достаточно комично в венке из цветов, который она водрузила ему на голову. Братья Кволиш уютно устроились под деревом; их лица были измазаны соком фруктов, которые они поглощали в неимоверных количествах. Майенн с легкой полуулыбкой на губах, отдавшись своим мыслям, собирала цветы на маленькой лужайке. Даже Карн, казалось, позволил себе немного расслабиться.
— Эрл, это настоящий рай, — сказал он, расстегивая ворот блузы и подставляя грудь ласковому ветру и солнечным лучам, — о таком уголке некоторые люди мечтают всю жизнь. А нам удалось отыскать его.
— Но какой ценой!
— Я надеюсь, что мы в силах расплатиться за все. Нас — десять человек и, я думаю, мы сумеем придумать что-нибудь, что доставит удовольствие Тормайлу, развлечет его. Он не может хотеть нам чего-то плохого, даря этот сказочный сад.
Роскошный сад, райский. Если только быть уверенным, что здесь не водятся змеи…
Дюмарест почувствовал, что лист, лежавший на ладони, начал слегка вибрировать, и в такт вибрации донеслись слова; казалось, сам воздух, все живое вокруг, говорит с ними:
— Это я. Тормайл.
Началось, подумал Эрл, внутренне напрягаясь. Голос — холодный, бесцветный, был словно ушат ледяной воды, вылитый на их расслабленно-разнеженные души. Такой голос мог принадлежать только машине. Что ж, все-таки он снизошел до общения с ними; и это уже что-то.
— Вы — воплощение органической формы жизни, и каждый из вас обладает индивидуальным электромагнитным полем. Почему вы не пользуетесь им для связи?
— Он говорит о нашем мозге, — сказал Карн, напряженно думая, — как лучше ответить ему?
Горлик сделал шаг вперед, словно для того, чтобы обратить на себя внимание Тормайла, и произнес, обращаясь к окружающему воздуху:
— У нас есть разные несовершенства в этой области, пока идет процесс эволюции и, возможно, со временем, мы будем способны общаться без слов, на уровне подсознания, импульсов. Сейчас же для этих целей мы используем разные машины и механизмы.
— Понятно.
Установилась тишина, и Дюмарест почувствовал прикосновение к своей коже потока невидимой энергии. Мягкое, изучающее, словно давление ветерка, оно обволакивало, исследовало. Потом все исчезло так же внезапно, как и появилось.
— Мягкая субстанция, — прошелестело из воздуха, — и различная. Среди вас можно выделить два типа. Как это объяснить?
— Это связано с задачами воспроизводства себе подобных, — быстро сказал Горлик. Он взял на себя функции спикера. — Мы подразделяемся на два пола: мужчины и женщины. Женщины рожают детей. — Он помолчал и добавил, — я отношусь к мужскому полу.
— Понятно.
Он словно играл с ними, представил вдруг Эрл. Спрашивал о том, что ему уже известно. Если он подверг анализу их мозг и сумел установить его ментальные способности, то и всю остальную информацию он считал наверняка. Но, похоже, в природе машин, каковой он все-таки был, заложена дотошная пунктуальность и задача выяснения всех данных до мельчайших подробностей. Дюмарест спросил резко и отчетливо:
— Вы сумеете отремонтировать наш корабль?
— Не говори с ним, — чуть раздражаясь произнес Горлик, — ведь мы же условились, что наш официальный представитель — я.
— Заткнись! — Чом просто вышел из себя. Он терпеть не мог Горлика. — Мы здесь не в игрушки играем!
Дюмарест не обратил внимания ни на одного из них. Он снова отчетливо спросил:
— Я задал тебе конкретный вопрос. Ты можешь ответить?
Листья зашелестели, завибрировали: — Диссонанс. Конфликтная ситуация. Столкновение электромагнитных полей; любопытно.
— Не слушай их, Тормайл, — Горлик стал говорить громче, — ты должен говорить только со мной.
— Изменение метаболизма без видимой причины, — донес воздух, — подъем температуры и мышечного напряжения. Изменения состава циркулирующей жидкости. Объясни.
Гнев, понял Дюмарест. Выдержка и самообладание изменили Горлику. Он должен быть взбешен его вмешательством и кажущимся посягательством на свой авторитет. Кибер никогда не почувствовал бы подобное. Значит, Горлик все-таки человек; по крайней мере, хоть одна проблема отпала.
Вслух же он произнес:
— Его эмоции слишком сильны.
— Объясни.
— Сейчас ему хочется уничтожить меня. Лишить функциональности.
— Объясни, что значит «эмоции».
— Сильные чувства, обусловленные внутренним или внешним стимулятором.
— Чувства?
— Радость, ненависть, гнев, любовь, страх, надежда. — Эрл подумав, добавил: — Это невозможно объяснить. Это надо прочувствовать на себе. Для существ, подобным нам, это очевидно; дается при рождении.
— Стимулятор?
— Противодействие, проигрыш, удача, открытие, успех. — Эрл остановился, думая, как ему объяснить неживой машине то, что чувствует, чем живет человек. — Я не могу пояснить тебе больше того, что уже сказано. Тебе или понятно то, что я сказал, или нет. Похоже, ты не уверен.
Воздух донес фразы:
— Нехватка данных для характеристики процесса. Необходимо детальное исследование для дальнейшего уточнения.
Горлик исчез…
Он исчез внезапно, неожиданно; только что он стоял, напряженно вглядываясь в небо, ожидая ответов и вопросов, мгновение — и его нет, а вакуум, образовавшийся на его месте, быстро заполнялся воздухом.
Лолис вскрикнула:
— Я почувствовала это! Словно огромная лапа схватила и унесла его прочь. Я стояла как раз позади него и все видела!
— Он должен быть где-то здесь, недалеко, — предположил Карн, внимательно осматривая примятую траву на месте, где только что стоял Горлик, — мы должны осмотреть все вокруг и попытаться найти его.
— Нет, — сказал Эрл, — это будет лишь потерянным временем. Мы все прекрасно понимаем, что произошло.
— Тормайл, — медленно сказал Дарока, — вы полагаете, что это его рук дело?
— Вы же слышали его последнюю фразу. Надо ли что-то еще объяснять?
— Образец существа, взятый для детального исследования, — Мари покачала головой, чувствуя неожиданный страх, — чертовски скверно. Мне не нравился Горлик, но он, по крайней мере, был человеческим творением. Не то, что это… — она смотрела на долину, скалы, растения, лежавшие перед ними, — может, нам лучше вернуться на корабль?
Это не давало ничего и, кроме всего прочего, оказалось просто невозможным. Входной люк оказался закрытым, намертво запаянным. И хотели они этого или нет, но им придется остаться снаружи. Люди инстинктивно собрались поближе друг к другу, словно ощущая приближение грозы.
Майенн спросила тревожно:
— Эрл, что он сделает с ним?
— С Горликом? Подвергнет исследованию.
— Но как?
— Я не знаю.
— Он убьет его?
Дюмарест нетерпеливо кивнул. Горлик исчез, и не требовалось много воображения, чтобы представить дальнейшее. Тормайл разберет его на части, на молекулы — исследуя дотошно и скрупулезно — и постарается найти ответ на вопрос, оказавшийся для него непонятным: что называют эмоциями прилетевшие существа. Впрочем, может, этот планетарный интеллект способен проводить тест без разрушения тела.
— Он наблюдает за нами, — произнес Чом немного брезгливо, — я просто кожей чувствую его взгляд. Словно маленькие иголочки вонзаются в мою кожу по всей поверхности.
— Но ведь он занят сейчас, — предположила Мари, — у него сейчас нет времени на оставшихся.
— Мозг, подобный ему, способен делать тысячу дел одновременно. Неужели ты полагаешь, что он похож на нас? Да и неужели ты сама никогда не делала два дела одновременно?
— Да, — согласилась она, — и часто.
— А у тебя только небольшой мозг, — внушительно говорил Чом, — так подумай, на что способен Тормайл. Это просто невероятно.
Чом вздрогнул слегка, и сжался, словно стараясь уйти от испытывающего, просвечивающего внешнего взгляда. Это чувство испытали все: инстинктивное желание убежать, спрятаться в убежище и переждать опасность. Но все в то же время понимали, насколько бессмыслен был бы подобный поступок.
Дюмарест произнес:
— По-моему, сейчас нам лучше перекусить. Давайте наберем фруктов и поищем что-нибудь еще.
— Ты думаешь, нам не опасно сейчас идти туда? — Мари кивнула в сторону рощи, — после всего случившегося?
— И ведь ты не хотел идти на поиски Горлика, говоря о потере времени, — напомнил Карн.
— Я и сейчас в этом уверен. Но я имею в виду не поиски Горлика. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, ничего не делая. Тормайл все равно сделает по-своему, и мы не в силах помешать ему.