Несмотря на то, что Науменко получил символический гонорар и был вынужден покупать собственные пластинки в магазине на Невском, он выглядел счастливым человеком. Радостно обсуждал с Борей Мазиным и Сашей Старцевым феноменальный прорыв «Белой полосы», периодически вставляя в разговор крылатую фразу из песни Back In Black группы AC/DC: «Number one with a bullet». В тот момент Майк даже не догадывался, какую цену ему придется заплатить за этот успех.
Весной 1988 года нам казалось, что русский рок переживает второе рождение. По стране гремели беспрерывные фестивали, музыканты плотно обосновались в телевизоре, а глянцевые обложки светились ликами Гребенщикова, Кинчева и Макаревича.
На полях горбачевской перестройки рок-концерты наконец-то стали легальными. Так, в апреле в ДК МЭЛЗ состоялась премьера кинофильма «Асса», сопровождаемая выступлениями лучших рок-групп. В один из вечеров там играли «Зоопарк» и «Аквариум». На этот концерт мне попасть не удалось. Вокруг акции царил нездоровый ажиотаж, концерт снимала телепрограмма «Взгляд», а лишние билетики «стреляли» уже на выходе из метро.
К сожалению, я не смог тогда раздобыть контрамарку, а также отыскать впоследствии эту телесъемку, которая в эфир так и не вышла. Зато мне посчастливилось купить у коллекционеров магнитофонную запись выступления «Зоопарка». И это звучало очень мощно.
При поддержке скрипки Сергея Рыженко Майк стартовал с «Блюза простого человека». Затем на пульте вывели «вправо до предела» клавиши Мурзика, и на зал обрушилась измененная до неузнаваемости ритм-н-блюзовая версия «Белая ночь / Белое тепло». Анонсируя «Белую полосу», Науменко не смог отказать себе в удовольствии рассказать о появившейся в продаже пластинке, а заодно обстебал «нашу любимую фирму “Мелодия”».
Выступление «Зоопарка» длилось почти час, завершившись несколькими бисами и кавером на Route 66. Затем последовал скандальный джем с «Аквариумом», который не попал на пленку. По рассказам очевидцев, после совместного исполнения «Пригородного блюза» Гребенщиков шепнул на ухо Майку: «Отойди, я сейчас им устрою!» И грифом гитары с размаху снес микрофонную стойку. Удар получился настолько мощным, что стойка улетела в дальний угол сцены, по пути едва не раскроив череп Науменко.
Удачная презентация завершилась грандиозной алкогольной сессией в гримерке, которая своей эпичностью произвела впечатление на московских приятелей «Зоопарка».
«Я застал Майка в темных очках, кожаных штанах и жилетке, пробитой металлическими клепками, — делился воспоминаниями Гоша Шапошников. — Науменко сидел ко мне спиной, склонившись над каким-то ведром. По-видимому, он был в процессе очищения организма от токсинов, употребленных с утра. Я спросил у Грача: «Это все время так происходит?» На что Сева мне честно ответил: «Ну, врать не будем — все время так!» — и протянул нам мандаринки. После чего мы с Майком обнялись».
Через пару месяцев за кулисами ДК Горбунова, перед очередным сольным концертом «Зоопарка», я встретил Майка с двумя большими белыми значками на куртке. На одном было написано: «На какие дела сейчас понт, бэйби?», а на другом: «Бэйби, сейчас понт на наши дела!» Смотрелось это весело, хотя и несколько преувеличенно.
Дело в том, что «перестроечная» судьба «Зоопарка» оказалась значительно скромнее достижений коллег. Группа сильно отставала от модных и актуальных тенденций — явно сказывалось отсутствие продюсера. Неудивительно, что Майк с треском пролетел мимо многочисленных вспышек новейшего отечественного кинематографа. Судите сами. Его приятель Цой за считанные месяцы стал суперзвездой, попав в самые громкие премьеры сезона — «Ассу» и «Иглу», а Костя Кинчев сыграл главную роль во «Взломщике». Лидер «ДДТ» Юрий Шевчук, Антон Адасинский из «АВИА» и Борис Гребенщиков снялись в фильме «Рок» будущего киноклассика Алексея Учителя. Сергей Курёхин сыграл в «Два капитана-2» и, чуть позднее, в «Лох — победитель воды», записывая при этом бесконечные саундтреки — от мистической драмы «Господин оформитель» до конъюнктурной «Трагедии в стиле рок».
Все мало-мальски значимые ленинградские группы прошли через эфиры «Музыкального ринга», но только не «Зоопарк». И пока, к примеру, Курёхин перед телекамерами «толкал телеги» о том, что он — «певец умирающей культуры», Майк давал крайне сдержанные интервью Саше Старцеву, которые читало от силы двадцать человек.
Еще одним крупным проколом Науменко стало принципиальное нежелание сотрудничать с приехавшей в Ленинград из Калифорнии певицей и промоутером Джоанной Стингрей. В итоге спродюсированная ею в США двойная пластинка Red Wave вышла без участия «Зоопарка». О диске с «Аквариумом», «Кино», «Алисой» и «Странными играми» много писали в прессе: Newsweek и USA Today, «Комсомольская правда» и журнал «Огонек». Кто-то хвалил, кто-то ругал, но главным было другое — появление Red Wave открывало для ленинградских музыкантов перспективы в Европе и Америке.
Казалось, что Майка вся эта история совершенно не волнует. Напротив, в этот период лидер «Зоопарка» неожиданно стал подозрительным, и особенно остро это ощущалось в его общении с иностранцами. Совершенно внезапно он занял в этом вопросе крайне агрессивную позицию. Друзья вспоминают: долгое время Науменко был уверен, что романтичная Джоанна Стингрей — агент КГБ или даже ЦРУ. С подобным умонастроением Майк никак не вписывался в историю с выпуском Red Wave — особенно после того, как демонстративно не явился на свадьбу Джоанны и гитариста «Кино» Юры Каспаряна.
«Многие годы в Советском Союзе любое общение с иностранцем считалось если не изменой родине, то явно чем-то нехорошим, — рассказывал Панкер. — Любой поход студентов в университетскую общагу, где живут американцы, пытались контролировать спецслужбы. Майк всего этого сторонился. У него была явная шпиономания, и порой он прямо обвинял кого-то из приятелей в том, что тот стучит. Он считал, например, что Коля Михайлов стучит, и журналиста Мишу Шишкова обвинял, и звукорежиссера Птеро Д’Актиля — тоже. У Майка тогда была такая легкая паранойя».
Позже Науменко осознал, как много сделала Стингрей для русского рока, и все-таки решился дать интервью американской журналистке. Сохранилась видеозапись 1987 года, где, отвечая на вопросы Джоанны, лидер «Зоопарка» рассуждает по-английски о своей роли в истории ленинградского рока. Увы, «пить боржоми» было уже слишком поздно. В итоге предложение записать альбом в США с музыкантами Eurythmics получил Гребенщиков, а Майк вместе с «Зоопарком» поехал в Усть-Абакан — давать концерт в колонии для малолетних преступников.
Штормовое предупреждение
Если рассуждать честно и объективно, то Майк и «Зоопарк» выпали из актуальной повестки еще в году 1988...
Попытки ускориться и переключиться на новую жизнь давались Майку с невероятным трудом. Да по большому счету он и сам не очень-то пытался изменить что-либо в своих привычках. При этом удивлялся успехам других рок-групп, искренне не врубаясь в механизм их стремительного взлета.
«Я не понимаю, откуда же они берут деньги на все это? — в порыве откровения вопрошал Науменко в беседах с Борисом Мазиным. — Откуда у них новые гитары? Откуда у них деньги на студии и заграничные поездки?»
По всей стране бушевала перестройка, но Науменко не вписывался в этот непривычный ритм. «Все вокруг несутся в Америку, но только не Майк, — писал в своей книге “Рок на русских костях” Коля Васин. — Его никто не приглашает туда. Он никому не нужен. Он сидит на белой полосе и размышляет: “Где бы достать двадцатник, чтобы купить у приятеля Greatest Hits Чака Берри?”»
Это мнение не было единичным.
Сева Гаккель спустя много лет вспоминает: «Неожиданно для всех Майк оказался домоседом и совершенно не светским человеком. К примеру, мы в «Аквариуме» вели открытый образ жизни и были вместе везде — на премьерах, концертах, каких-то спектаклях. А Майк почему-то начал держатся особняком».
Позже даже Галина Флорентьевна признавалась, что, достигнув возраста Христа, ее сын стал напоминать Илью Обломова. Другими словами, начал лениться. Сутками лежал на диване, читал детективы и смотрел по телевизору фильмы про войну.
«Как-то мы с Мишей Кучеренко заехали домой к Майку, — вспоминал Пит Колупаев. — В коридоре, естественно, срач и бегают какие-то люди в маечках. Мы, москвичи, к такому не привыкли. А у Майка комнатка меньше, чем туалет, он на диванчике лежит, смотрит «Они сражались за Родину» и кайфует от этого. У нас с собой была бутылка портвейна, но Майк сказал: «Не, ребята, пить еще рано». У себя в берлоге он был очень скромный и застенчивый человек, с кучей комплексов. Перечитал много раз всего Тургенева, а Тургенева читают только стилисты. Он был поклонником метафор и аутентичного русского языка. При этом у него вся стена была завешана плакатами Марка Болана».
Прожигая жизнь дома, Науменко включил внутренний тормоз, игнорируя множество акций, проходивших в Ленинграде. При внешней суете вокруг Майк оказался чуть ли не единственным музыкантом в рок-клубе, который принципиально не принимал участие в безумно-веселых выступлениях импровизированного оркестра Сергея Курёхина.
«Как-то в разговоре со мной Майк обронил по поводу “Поп-механики”: “Не понимаю, чем там занимаются мои коллеги из рок-клуба?” — рассказывал в книге “Беспокойники города Питера” Павел Крусанов. — “Я понимаю, что Сережа Курёхин — большой музыкант... Но нам-то что делать с ним на одной сцене? Играть трень-брень на гитаре?”»
«Майк начал тяжелеть, — исповедовался мне Родион в интервью 2018 года. — И, мне кажется, что виноват в этом отчасти был я. Потому что подарил им с Наташей на свадьбу телевизор, в качестве шутки. И мне в голову не приходило, что они станут его смотреть. И еще, крайне неожиданно для меня, Науменко начал читать журнал «Корея». В какой-то момент он пошел по пути наименьшего сопротивления».
О таких переменах в жизни Майка никто из его иногородних поклонников даже не догадывался. Личную «эволюцию» лидера «Зоопарка» мне довелось наблюдать воочию и, безусловно, это были яркие впечатления. В ноябре 1988 года я столкнутся с Науменко в артистической гримерке Лужников. Это случилось во время эпохального концерта памяти Саши Башлачёва, который за полгода до этого выбросился из окна съемной ленинградской квартиры. Почтить его память собрались многие ведущие рок-группы страны: «ДДТ», «Алиса», «Кино», «Калинов мост», Андрей Макаревич, Юрий Наумов, «Чайф» и «Зоопарк» с Сергеем Рыженко.