Но тогда Майк еще крепился, стараясь не терять чувства юмора. Под Новый год, после возвращения Гребенщикова из тура по США, две рок-звезды выпивали в квартире по улице Софьи Перовской. Идеолог «Аквариума» степенно рассказывал о встречах с Дэвидом Боуи, Джорджем Харрисоном, о творческом союзе с Дэйвом Стюартом и Энни Леннокс из Eurythmics. В самый разгар монолога Майк неожиданно спросил: «Боб! Тебе, наверное, это все уже надоело?» И тут же предложил: «Если будет совсем худо, я всегда возьму тебя ритм-гитаристом в свою группу!»
Вскоре после этого заманчивого предложения американский альбом Гребенщикова Radio Silence попал в топ-200 журнала Billboard. А «Зоопарк» отправился на гастроли в Казань, где его музыкантов только чудом не отметелили местные гопники.
Черная полоса
Майк целиком пал жертвой глубочайшего советского распиздяйства.
В январе 1990 года мои друзья из журнала «КонтрКультУр’а» решили провести в Череповце всесоюзный фестиваль рок-акустики. Цель акции была простой — «собрать на родине Башлачёва в акустическом варианте всех рокеров, у которых осталось, появилось или «было-и-есть» что-либо за душой».
В занесенный коричневым снегом депрессивный Череповец со всей страны потянулись рок-барды, музыкальные группы и журналисты. В шесть утра к перрону железнодорожного вокзала подкатили два увешанных сосульками поезда: один из Ленинграда, другой — из Москвы. В них находились практически все участники фестиваля: от Ника Рок-н-Ролла, Сережи Рыженко и Юрия Наумова до Янки Дягилевой, «Чайфа» и Майка Науменко.
На улице стоял холод собачий — «минус тридцать, если диктор не врет». Оглашая окрестности отборным сленгом, «гости города» ввалились в стоявший на привокзальной площади «Икарус», забив его, как селедки — консервную банку.
Последним в автобус втиснулся Майк. Судя по внешнему виду, в поезде он явно не спал, и никакие солнцезащитные очки не могли скрыть следов ночной активности. Стоя рядом с водителем, лидер «Зоопарка» с классовой ненавистью бойца рок-н-ролльного фронта громко проворчал: «Ух, сколько халявы понаехало!»
Фестиваль длился три дня и все это время Майк беспробудно пил. Однажды под вечер, когда сознание ненадолго вернулось к нему, из-за стены вдруг послышались звуки гитары и знакомые слова: «С кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N?» Науменко приоткрыл дверь соседнего номера, и, не здороваясь, «вставил» притихшим музыкантам: «Художника опошлить может каждый!» После чего подтянул на животе семейные трусы и отправился спать дальше.
По мнению Александра Липницкого, подобное поведение было, скажем так, не совсем случайным. В жизни Майка началась черная полоса, и, похоже, таким образом он убивал внутренние страхи.
«Однажды я подарил Майку пластинку «Звуков Му», которую мы записали в Англии вместе с Брайаном Ино, — рассказывал Липницкий. — Там была именная дарственная надпись, но Майк с похмелья в каком-то городке этот диск продал. Похожая история была и с новой гитарой, купленной Науменко под конец жизни. Выпив однажды со мной, он заявил: «А ты не знаешь, кому ее можно выгодно продать? Я ее купил так дешево...» Был тогда у Майка такой синдром нищего, он даже песню «Бедность» на эту тему написал, и там все сказано».
В Череповце Майк должен был выступать последним, как заслуженный хедлайнер мероприятия. Но ничего путного из этой затеи не вышло. Я видел, как полуживой от алкогольных возлияний певец вышел на сцену с бутылкой водки в руке. Он упорно пытался вспомнить тексты, но ему это удавалось с трудом. Дружеская помощь клавишника Вовы Сигачева из «ДДТ» и Юры Спиридонова из «Бахыт-Компота» кардинально изменить ситуацию не смогла.
После фестиваля многие журналисты, выросшие на песнях «Зоопарка», пытались подать эту грустную историю максимально деликатно.
«Майку сильно наподлили, — писал на страницах «КонтрКультУр’ы» Костя Уваров. — Во-первых, гитару дали только на мониторы, и он рубился, мягко говоря, без музыки. Во-вторых, с ним на сцену вышли музыканты, которые ему скорее мешали... И в-третьих, он выступал последним, когда все уже были пьяными».
Ну, пусть будет так. Тем более что на следующий день Науменко устроил роскошный акустический концерт в полупустой гостинице, исполнив в комнате у зеленоградского промоутера Леши Коблова целую россыпь песен, которых никто из присутствующих не слышал. Это выступление произошло стихийно, и на пленку, к сожалению, записано не было.
Еще хочу поклониться в пояс культуртрегеру Наташе Шарымовой, которая организовала Майку в Питере видеозапись его акустических хитов в формате квартирника и сумела сохранить ее для истории. В этот импровизированный концерт вошли, в частности, «классическая» версия «Уездного города N» и неожиданно спетая в финале песня Алёши Димитриевича «Я милого узнаю по походке».
Любопытно, что за несколько месяцев до череповецкого фестиваля друзьям Майка стало казаться, что внутренний кризис у артиста наконец-то миновал. Зимой 1989–90 годов Науменко со Старцевым совершили небольшой вояж «на юга» — в Ростов и Таганрог. Вот как вспоминал впоследствии эти «солнечные дни» редактор журнала «Рокси»:
«Так вышло, что мы вместе с Майком оказались в Ростове-на-Дону: я с лекциями, а он — с концертами. Это 1989 год, и гастрольный опыт у Майка был уже колоссальный. Когда за ним заехали за пятнадцать минут до начала концерта, притом что он не видел ни зала, ни аппарата, он просто отказался играть. И не играл. А на следующий день сыграл два концерта вместо одного и посадил голос. Но приехали за ним вовремя».
После выступления у Майка случилось несколько интервью — в частности, самиздатовскому журналу «Ура! Бум-Бум!». Спустя тридцать лет, по моей просьбе, редактор Галина Пилипенко откопала у себя в архивах старенькую кассету с этой беседой. Интересно, что при прослушивании, кроме опубликованных фрагментов, нашлось еще одно забавное откровение от Майка, не вошедшее в печатную версию.
Галя зацепила расслабленного Науменко простым вопросом: а почему в Ростове пластинки «Белая полоса» продаются в отделе «Уцененные товары»? Не ожидавший такого подвоха Майк смущенно пробормотал: «В фирме «Мелодия» работают сплошные дураки... Дурак на дураке и дураком погоняет».
Через несколько месяцев Науменко сделал важное дело, на собственном примере показав, как должна работать идеальная фирма грамзаписи. Даже если она состоит всего из одной группы и одного артиста.
Итак, после «триумфа» в Череповце Майку удалось затащить в Ленинград своего приятеля и единомышленника, владивостокского рок-барда Сашу «Дёму» Дёмина. Они подружились еще во время первых гастролей «Зоопарка» на Дальнем Востоке. Тогда, в заброшенном военном бункере, они целую ночь исполняли песни из репертуара Боба Дилана. Вокруг сидели музыканты, журналисты, друзья и просто тусовщики, но никто не догадался нажать на диктофоне кнопку REC. Сложно даже представить, какой кайфовый бутлег мог бы тогда получиться. Но, как говорится, не сложилось...
Спустя полтора года Миша Науменко, проникшись песней Дёмина с красноречивым названием «Майк, подари мне свой блюз», проявил чудеса менеджмента. Он самостоятельно организовал Дёме поездку в Питер, и «пробил» свободное время в студии «ДДТ». Затем договорился с музыкантами «Зоопарка», чтобы те подыграли Саше на этой сессии.
«Действие происходило так, — описывал процесс Валера Кирилов. — Дёма, напевая текст, наигрывал на акустике один квадрат — мы тут же подхватывали и играли до конца. По ходу запоминая темп и гармонию; затем обсуждали форму, количество квадратов, вступление и коду. Иногда предполагаемую к записи вещь проигрывали один-два раза «насквозь», а потом с первого-второго дубля записывали и приступали к следующей».
Так фактически за одну ночь возник шикарный ритм-н-блюзовый альбом «Заткнись и танцуй», к сожалению, малоизвестный и недооцененный.
Жизнь тем временем шла своим чередом. К 1990 году на волне возникшего в Дании движения Next Stop Rock’n’Roll резко умножились международные контакты музыкантов. Группы из разных стран колесили с концертами по Европе, в том числе и по России. В результате новых знакомств Валера Кирилов неожиданно получил ангажемент от музыкантов из Копенгагена. Для барабанщика, всю жизнь исполнявшего рок-н-ролл за «железным занавесом», это был бесценный опыт. Поэтому он, не колеблясь, согласился и уехал играть в Данию.
Майк отнесся к ситуации с пониманием, сказав с усмешкой напоследок: «Смотри, не продавай Родину слишком дешево». Он старался в любой ситуации найти для себя позитив — например, без Кирилова ему больше не надо было корячиться и колесить с концертами по стране. Теперь Сева Грач не стоял у него над душой, и Науменко совершенно расслабился.
«Когда Грач был директором группы, они гастролировали довольно плотно, — замечает Олег Коврига. — Но нельзя сказать, что Майку это было по душе. Он совершенно не бился за свою биографию».
Все происходящее означало лишь одно: около полугода — с марта по август — такой группы, как «Зоопарк», в природе не существовало. Искать нового барабанщика Майку было лень, а ездить с концертами по далеким городам — тем более. Он незаметно сменил род деятельности и начал подрабатывать переводами, которые ему регулярно подбрасывала Таня Науменко. Словно искал запасной аэродром для отступления. С наименьшими моральными потерями, естественно.
«Помимо рок-музыки, существуют и другие вещи в моей жизни, — рассуждал тогда Майк в одном из интервью. — У меня есть жена, которую я люблю. Есть, о чем подумать, есть, чем заниматься, помимо группы «Зоопарк», которую я тоже нежно люблю. Но моя жизнь не кончается на этом. Остается много другого, помимо рок-н-ролла. Есть еще многие вещи, которыми можно заняться в жизни».
Одной из таких вещей был, разумеется, алкоголь.
С каждым днем все больше и больше времени лидер «Зоопарка» стал уделять спиртному. С утра Майк шел, как правило, в один из пивных ларьков на Литейном «смачивать горло». Если пре