С самого начала третьего раунда Майк взял инициативу в свои руки. Он пытался прижать Холифилда к канатам и осыпал его короткими прямыми джебами. Так продолжалось до мгновения, когда секундомер начал отсчитывать последние 33 секунды раунда. В тот момент боксеры были в клинче. Неожиданно Холифилд громко вскрикнул, подпрыгнул, схватился за голову и побежал в свой угол. Тайсон помчался следом и, несмотря на крики рефери, нанес удар Эвандеру в спину. За это Миллз Лэйн немедленно лишил его очка – весьма чувствительное наказание при упорном поединке. После четырехминутной паузы, в течение которой Холифилд оставался в своем углу, Лэйн снял с Тайсона еще одно очко – он обнаружил явственные следы зубов Тайсона на разорванном ухе чемпиона. Да, озверевший Тайсон укусил соперника за ухо! Рефери должен был не медленно остановить бой и дисквалифицировать «исламского троцкиста». Но Лэйн не решился на это. Он ограничился снятием двух очков – одно за удар в спину, другое – за укус.
«Мне пришлось крепко думать, – сказал после боя Лэйн. – Ведь мне надо было вынести самый тяжелый приговор за всю историю бокса».
Исследовавший укус доктор Флин Хомански объявил, что Холифилд может продолжать поединок. Эвандер подчинился.
– Еще раз – и я тебя выгоню, – сказал Лэйн Тайсону и скомандовал: – «Бокс!»
Трудно понять, что происходило в эти мгновения с экс-чемпионом. Может быть, действительно ему требовалась помощь психиатра, как предположил один из телекомментаторов? А другой потом шутил, что «голодного Майка можно выпускать лишь против не менее голодного медведя гризли». Но факт остается фактом: в оставшиеся полминуты при ближайшем же клинче Тайсон вновь укусил Холифилда, теперь уже за другое ухо.
– Это самое невероятное, что я когда-либо видел в боксе! – воскликнул тренер Холифилда Дон Тарнер.
Но и после второго укуса Лэйн не решился немедленно остановить бой и объявить Холифилда победителем. Это было сделано уже после гонга, возвестившего об окончании третьего раунда.
– Один укус уже был плох сам по себе. Но второй укус на десерт – это уж слишком, – неудачно пошутил Лэйн после матча.
После объявления Холифилда победителем разъяренный Майк стал прорываться к чемпиону через толпу секундантов, тренеров и судей, заполнивших ринг, и ударил подвернувшегося под руку по лицейского. Беспорядки перекинулись с ринга в зал, а затем толпы возбужденных зрителей высыпали из отеля на улицу, где устроили массовую потасовку. Той ночью больницы Лас-Вегаса работали с полной нагрузкой: в них поступили сотни раненых. Истерия захватила весь город. То тут, то там вспыхивали беспорядки, раздавались выстрелы. Это фаны Холифилда и Тайсона сводили друг с другом счеты.
В этот вечер в Лас-Вегасе был корреспондент «Известий» Мэлор Стуруа. Вот несколько перлов, подслушанных им на улице:
– Люди Майка требуют реванша. Чего они еще хотят? Чтобы Эвандер намазал нос кетчупом, а уши горчицей для большей съедобности?..
– Майк после сегодняшнего дня должен выходить на ринг толь ко против тех, кто умеет больно кусаться, например, бульдогов и доберман-пинчеров…
– Реванш может состояться лишь при одном условии – если Майк станет стопроцентным вегетарианцем…
– В случае реванша Холифилд уже не сможет победить нокаутом. Единственный шанс для него отстоять титул – это заставить Майка подавиться его ушами…
…Когда зал наконец опустел, убиравший ринг работник отеля нашел под канатами клочок уха Эвандера. Холифилд в это время был уже в госпитале, где его приводили в порядок. Кусок уха срочно доставили туда, и хирурги успели приладить его на место.
Как же объяснял Тайсон свой странный поступок и как реагировал на все это Холифилд? Еще не остывший от боя Майк довольно незамысловато объяснил свою манеру рвать зубами соперника.
– Он ударил меня головой сначала в первом, потом во втором раунде. Что же мне было делать? Холифилд не такой твердый орешек, как он это о себе думает. Он струсил от небольшого укуса в ухо. Он просто не хотел боксировать. Он бил меня головой весь второй раунд и продолжал делать то же самое в третьем. И никто не наказал его. Что мне оставалось делать? Ведь бокс – моя карьера. Мне надо воспитывать детей. Посмотрите на меня! Посмотрите на меня! – по вторил он. – Когда я вернусь домой, дети испугаются моего вида!
Для окружающих было ясно, что у Тайсона попросту сдали нервы: ни физически, ни психологически он не был готов к реваншу.
Холифилд прокомментировал ситуацию так:
– Тайсон саморазрушался. Он искал легкий путь, чтобы закончить поединок. На такие отчаянные поступки людей толкает страх. Тайсон был в состоянии полной фрустрации, ибо понимал, что не может победить меня. Он оказался просто трусом. Его укусы – при знак не только отчаяния, но и трусости. Проигрыш в честном поединке оказался ему не по зубам. Когда ты натыкаешься на медведя или леопарда, ты пытаешься защититься от их зубов. Но как защититься от противника, который вошел в клинч и, вместо того чтобы кормить тебя кожей своих перчаток, сам лакомится кожей твоих ушей?
Процитируем еще раз Мэлора Стуруа:
«Не успели прирасти уши у Холифилда, как табуны психологов и социологов начали фрейдистские раскопки в душе Тайсона, реконструируя его психоаналитический профиль и «подкорковые им пульсы» его чудовищного поведения на ринге. Портрет каннибала от бокса выглядит в общих чертах следующим образом.
Паренек из бруклинских подворотен Нью-Йорка мощью своих брутальных кулаков стал мультимиллионером, перепрыгнув не только через головы своих соперников, но и через все стадии вызревания мужа из тинейджера. Большой ребенок с большими кулаками оказался одиноким в большом мире. Он не доверял никому, кроме своих кулаков, и не знал ничего, кроме бокса. «Мой бизнес – кулачный бой, вы что, хотите, чтобы я переквалифицировался в нейрохирурга?» – говорил Тайсон.
Непобедимость на ринге порождала вседозволенность за его канатами – в жизни. За изнасилование участницы конкурса красоты на титул «Мисс Черная Америка» Тайсон угодил в тюрьму. Три года, проведенные за решеткой, лишь усугубили в нем чувство одиночества. Люди называли его «неистовствующим быком», а сам он считал себя дойной коровой – у него крали деньги, а затем украли и свободу. Вера в людей и добро окончательно улетучилась из голо вы «нейрохирурга». Остались одни кулаки. Выйдя на свободу и по колотив несколько третьеразрядных соперников, он вновь сколотил гигантское состояние и купил себе огромный дворец.
…И в нем он был абсолютно одиноким. Его богатство только усугубляло его неверие в людей и одиночество. И потерянность. «Я действительно не знаю, кто я есть. И пусть никто от меня ничего не ожидает», – говорил Тайсон».
Экстренно собравшаяся на следующий же день после матча Атлетическая комиссия штата Невада (именно в этом штате находится Лас-Вегас) рассматривала вопрос о пожизненной дисквалификации Тайсона. На этом настаивали потрясенные специалисты. По их мнению, всякая терпимость к происшедшему может похоронить бокс как вид спорта. Правда, накануне заседания комиссии раздавались и другие мнения. Кое-кто считал, что ничего страшного не случилось и Тайсона следует снова выпустить на ринг против Холифилда, так как достойных соперников у чемпиона пока нет. «Вот если бы он, скажем, пырнул его ножом – тогда совсем другое дело, – заявил в телеинтервью один из неунывающих поклонников Майка. – В край нем случае перед боем ему можно удалить все зубы».
– Или надеть намордник, – добавил бы я.
В итоге комиссия проявила благосклонность, лишив «ухоеда» боксерской лицензии всего на один год.
Жертва в роли героя
Как уже не раз случалось в карьере Эвандера Холифилда, в первые минуты и даже дни после безобразного происшествия в время матча-реванша с Тайсоном, когда чемпион мира во мгновение ока лишился части собственного уха, внимание и публики, и прессы было направлено не на пострадавшего, а на его обидчика.
Героем дня стал Майк Тайсон, и по мере развития событий он продолжал оставаться в центре внимания. С самого начала Майк повел себя недостойно, пытаясь свалить вину на Холифилда, затем выступил по телевидению с лицемерными извинениями, продолжая в то же время обвинять Холифилда в том, что тот якобы нанес ему удар головой, чем спровоцировал дикий поступок Тайсона. В конце концов, когда согласно решению Атлетической комиссии Тайсон был лишен боксерской лицензии на год, страсти вокруг его имени несколько улеглись.
Во время всей этой шумихи Холифилд держался мужественно и с достоинством. И это не случайно: он научился стойкости за годы, проведенные в тени чужой славы. Тридцатичетырехлетний чемпион давно открыл для себя истину, которую массовый зритель вряд ли осознает: зло производит на публику более сильное впечатление, чем добро, так что кумиром публики становится мастер эффектных нокаутов, способный одним ударом уложить противника, а не вышколенный профессионал, побеждающий за счет выдержки и виртуоз ной техники.
Умение Холифилда изматывать противника проявилось в первом бою с Тайсоном, когда он упорно сохранял преимущество вплоть до одиннадцатого раунда, а потому в матче-реванше Тайсон, проигрывая в первых двух раундах, к концу третьего сорвался и вцепился в ухо Холифилда. Но даже после такого зверского нападения чемпион реагировал не так, как ожидала публика. Холифилд не растерялся и не впал в ярость. Напротив, он продолжал бой, пока это было необходимо, а после боя продолжал жить обычной жизнью.
От большинства спортсменов нашего времени Холифилда отличало именно умение контролировать и дух, и тело. Это и помогло ему бить в одну точку, когда он поставил своей целью перейти из полутяжелого веса в тяжелый, хотя никто не верил, что он сумеет стать полноценным боксером-тяжеловесом. В этом секрет его превращения из претендента в чемпиона, которому удалось, вслед за Мохаммедом Али, выиграть чемпионское звание три раза.
Кредо Холифилда сформулировать несложно. Он верит в Бога и в самого себя – именно в таком порядке, и вряд ли к этому можно добавить что-то еще. Твердая вера помогла ему противостоять Тайсону перед их первым боем, хотя весь мир смотрел тогда на Тайсона как на своего рода непобедимого монстра.