С этих пор всю прислугу начали проверять. Кэтрин не включала сигнализацию в комнате, где хранились ее норки, шиншиллы и другие меха. Она оставляла дверь слегка приоткрытой. Потом следила, кто проявит наибольший интерес. После чего этот человек попадал под подозрение. Пришлым не оказывали гостеприимства в «Хэйвенхерсте», исключая прессу — неизбежное зло в то время, когда один из членов семьи рекламировал новый диск, и знаменитостей, которых всегда встречали с распростертыми объятиями.
Однажды Кэтрин обнаружила, что фанатки Майкла как-то перебираются через ограду поместья и слоняются около пруда, надеясь увидеть его. «Их так много, — говорила она, — и никому не известно, что творится у них в головах. Вот почему моему сыну так трудно выбрать себе жену».
«Я люблю своих поклонниц, но боюсь их, — уверял Майкл. — Некоторые из них готовы на все, чтобы пробиться к тебе. Они не осознают, что их действия вредят тебе, — говорил он об одной из фанаток, проникшей на территорию. — Проснувшись, мы нашли ее около пруда. К счастью, собаки были в клетках. Обычно их выпускают, и они просто растерзали бы ее. Мы привели ее в дом, она очень грубо потребовала, чтобы ее там и оставили. Прошло некоторое время, пока мы нашли кого-то, кто увез бы ее из дома».
Пока Майкл рассказывал все это репортеру, его телохранитель Билл Брэй, бывший офицер полиции, стоял рядом и наблюдал. «О'кэй, пошли», — его любимая фраза. Перед тем как Майкл должен проскочить через ревущую толпу поклонников, Билл делает глубокий вдох и шепчет эти слова ему на ухо с тех пор, как он был еще ребенком.
Сейчас Майкл редко отвечает на вопрос, не взглянув перед этим на Брэя. Не раз Джозеф яростно спорил с охранником, считая, что тот слишком влияет на сына. Несколько раз они чуть не подрались.
Брэй, который почти 20 лет с Майклом, конечно, заслуживает, чтобы с ним считались. Однажды, когда кто-то из слуг пошел забрать почту, в дом просочилась фанатка.
«Я разговаривал с Майклом, когда эта девушка появилась и сказала: «Привет!», — вспоминает Стив Ховелл. — После этого она изо всех сил хлопнула его по плечу. Майкл за ее спиной взмахнул беспомощно руками, как бы говоря: «Кто это?» Я хотел ответить, когда вдруг почувствовал будто порыв ветра. Кто-то со звуком «Ууу-х!» появился со скоростью света. Это был Билл Брэй. Наверное, он увидел, что происходит, по одной из 5 видеокамер. Ребята, он скрутил эту телку, надел на нее наручники и уволок куда-то. Приехали копы, забрали девушку, и тогда мы видели ее в последний раз. Может, больше никто ее не видел, — он засмеялся. — Она рыдала в истерике, конечно, перепугалась до смерти». Майкл воспринял это все спокойно, мы продолжили разговор, как будто ничего не произошло. Здесь вокруг полно «51-50». «51-50» — полицейское прозвище для неуравновешенных людей».
Были случаи, когда Майкл приглашал поклонниц зайти внутрь поместья. Ховелл вспоминал, что когда однажды снимал интервью с фанатками за воротами — он часто это делал, чтобы хозяин посмотрел потом запись и знал, что там за люди, — заметил Майкла, подающего ему знаки. Оказалось, тот подглядывал. Когда Стив закрыл ворота и вернулся, он сказал ему, что хочет познакомиться с ними. Ховелл притащил их. Не стоит и говорить, как они были счастливы.
«Майкл устроил им экскурсию по всему поместью, — рассказывал Ховелл. — Они уходили, лопоча, как идиотки, с безумными глазами. Майкл делал это время от времени. Если ему нечем было заняться, он иногда выпендривался, почему бы нет?»
* * *
«Я не хочу ехать».
Слова Майкла звучали властно, но его отец не хотел слышать. «Он лев, — говорил сын о Джозефе. — Королю зверей никто не должен переходить дорогу».
Семья обсуждала идею совместных гастролей с Джерме-ном постоянно после концерта на 25-летии Motown, Майкл откладывал окончательное решение со дня на день. Но летом 1983 года должен был дать ответ. Он устал, чувствовал, что это турне принесет беду. К тому же, вероятно, понимал, что его используют, но не говорил об этом. И не мог ехать. Это точно.
Отец уверял, что его братья нуждаются в деньгах.
Марлон и Кэрол помирились, но судебные расходы по разводу были значительны. «Я уведомлен моим бухгалтером и менеджером, что я и Кэрол остались почти без средств и что пока я не смогу сделать новый альбом и поехать на гастроли, доход будет маленьким или нулевым», — писал он в официальных бумагах. Налоги и выплаты по закладным их дома в Энсино стоили им почти 7 000 долларов в месяц. Было ясно, что, если Марлон и начнет работать, им придется продать дом.
Он был зол на жену за то, что та отказалась от миллиона долларов, которые ей подарила мать, недавно получившая огромное наследство, и считал, что она сделала это, чтобы показать на суде, что нуждается в его материальной поддержке.
Майкл знал, что никто из братьев не разбогател так, как он, но был уверен, что, будь они менее расточительны, жили бы неплохо. Марлон, например, мог бы продать свой дом и купить подешевле.
Джозеф обвинял сына в том, что он отвернулся от братьев, став суперзвездой. Но если бы Майкл, который никогда не был глух к бедам семьи, почувствовал действительную нужду, а не жадность, откликнулся бы. Этот человек понимал, когда используется его доброта. Знал он, что его звездный статус на гастролях будет игнорироваться. У него будет только один голос из шести.
И не сдавался. Они встретились с ним еще раз и принесли с собой его фотографию в полный рост. «Если не поедешь с нами, мы поставим этого на сцену вместо тебя», — пошутил один из братьев. Все смеялись, но Майкл не передумал.
«Послушай, ты нам не нужен, — сказал наконец Майклу отец. — Будет даже намного лучше без тебя. Джермен может спеть несколько песен, и Джекки, и Марлон, и Рэнди. И Тито тоже. Черт с тобой».
Этот каверзный ход подействовал: Майкла расстроили его слова. Он встретился с Бранка: «Джон, о чем он говорит? Братья не умеют петь. Только я могу быть главным голосом».
Бранка, наверное, удивился, как отец психологически воздействовал на Майкла. Он знал, как добраться до него, когда надо. Как только сын готов был опять передумать, подтянул тяжелую артиллерию — Кэтрин.
Казалось, что Джозеф доконал Кэтрин своей тактикой — не выезжая из дома, деморализуя всех своим присутствием и крайней скрытностью в денежных вопросах. Она не представляла себе, сколько зарабатывал Джозеф или Джексоны, насколько будет обеспечена в случае развода. Впрочем, Кэтрин явно передумала расходиться с мужем. Вместо этого решила сконцентрировать усилия на предстоящих гастролях сыновей. Следующей насущной проблемой было обеспечить сотрудничество Майкла.
Она встретилась с ним наедине. «Ты должен сделать это для семьи, — говорила мать, плача. — Братьям нужны деньги. Сделай это для меня». Как Майкл мог устоять против этого? Будучи убежденным в противном, он позволил ей манипулировать им и согласился на гастроли, «ради Кэт». Возможно, щедрые подарки, которыми он одаривал мать в течение многих лет, совсем не имеют значения по сравнению с теми жертвами в карьере, на которые он был готов ради нее. Джозефу и братьям было все равно, что сердце Майкла не лежало к этой поездке.
Родители пригласили Дона Кинга стать менеджером турне. Кинг больше всего известен как организатор выступлений боксера Мохаммеда Али в Маниле и как продюсер некоторых блокбакстеров. Братья Джексоны встретились с ним и были разочарованы. Он пришел в белой меховой шубе, на руках кольца с бриллиантами, на золотом ожерелье — корона с именем «Дон». Ясно, что это не тот человек, который должен представлять их. Но Дон Кинг предложил им 3000 000 долларов в знак «доброй воли», до получения гонорара за гастроли — по 500 000 каждому члену группы. Братья были в восторге. Джозеф был счастлив, Кэтрин довольна, чего нельзя было сказать про Майкла.
Дон Кинг, которого считают лучшим менеджером в мире бокса, был противоречивым, чрезвычайно вычурным человеком. Он вырос в Кливлендском гетто для черных, у него было криминальное прошлое. В 1966 году получил 4 года тюрьмы за убийство во время уличной перестрелки. Отбыв срок, стал продюсировать призовые поединки. Он также известен своей прической — его седые волосы торчат вверх, словно после электрошока.
«Моя прическа словно нимб, — объясняет он. — Я не ухаживаю за ней, волосы стоят так сами. Я считаю, что это шак моей избранности — тем, кто сидит высоко и смотрит своим оком за судьбой человека».
«Он вызывает во мне дрожь, — говорил Майкл своему другу. — Я не верю этому парню. Он просто хочет кусок пирога».
И не маленький. Было запланировано 40 концертов, которые должны были принести 30 000 000 долларов. За вычетом 6 000 000 на расходы, остается 24 000 000 чистыми: 85% получает группа, 7,5% — Дон Кинг, 7,5% — Джозеф и Кэтрин. Выходит по 3,4 миллиона каждому из братьев — достаточно, чтобы они встали на ноги, на время, по 900 000 — Джозефу и Кэтрин, Дону Кингу — 1,8 миллиона долларов.
Кинг предпринял еще одну попытку. На этот раз он связался с Джеем Коулмэном, промоутером, который специализировался на получении спонсорства суперкорпораций. Тот отвел его в дирекцию Pepsi. Кинг убедил компанию увеличить сумму контракта с Джексонами на 5 000 000 долларов, став спонсором гастролей. Это было нелегко, Rolling Stone получали «всего» 500 000 долларов в свою поддержку. Самым крупным было соглашение между Алланом Алда и фирмой «Атари» — 1 000 000 долларов.
Кинг встретился с Джексонами второй раз.
«Просто распишитесь вот здесь, ребята, — сказал он, улыбаясь. Джекки, Тито, Рэнди, Марлон и Джермен вцепились в Дона Кинга. Дополнительные 5 000 000 долларов впечатляли. Но для Майкла эти деньги были как «подачка». Если после вычета 15% для Кинга, Джозефа и Кэтрин разделить оставшееся на 5 частей, получится 700 000 долларов — слабый стимул для него. Майкл позволил Кингу стать промоутером турне, но без Pepsi.
«Забудьте. Я не пью Pepsi. Я не верю в Pepsi», — сказал Майкл, фанатик здоровой еды.
Все старались убедить его принять спонсорство Pepsi. Братья считали, что он сумасшедший, если упрямится. Джозеф, Кэтрин и Дон Кинг давили на него.