вопросом, покинет ли он когда-нибудь группу The Jackson 5. Нет, решил я, ведь они все так близки. Corner of the Sky была следующей в моем плейлисте. К тому времени, когда вышел в 1973 году, карьера The Jackson 5 в Motown пошла на спад, но кого тогда волновали такие вещи? Конечно, не меня. У каждого брата был шанс спеть на Corner of the Sky, и для любого поклонника группы это было доказательство того, что Майкла не выделяли. Я улыбнулся воспоминаниям о своей юношеской наивности. Когда я ехал по дороге, мне казалось, что действительно у меня было много ностальгических моментов, связанных с The Jackson 5, как ни у кого другого. «Я хочу, чтобы моя жизнь была чем-то большим, а не просто долгой», – пел Майкл, когда я подъехал к своему подъезду.
А когда зашел домой, пришло известие о том, что Джексон доставлен в больницу с остановкой сердца. Это было подозрительно. Он репетировал программу для пятидесяти концертов, которые должны были состояться с июля по март 2010 года в Лондоне – планировалось его великое возвращение, как все надеялись. Каждый, кто знал Майкла, знал, что когда он готовился к таким мероприятиям, то испытывал сильные приступы паники. Я вспомнил, что случилось, когда артист должен был дать всего одно шоу в Beacon Theater в Нью-Йорке несколько лет назад. У него произошла паническая атака, напоминавшая сердечный приступ, и это было связано не только с самим выступлением – единственным концертом! – но и проблемами в браке с Лизой Мари Пресли. В итоге он попал в больницу. Его советник Боб Джонс сказал прессе, что обнаружили что-то вроде редкой инфекции. Когда я спросил Боба об этом много лет спустя, он признался: «Мы думали, что случился сердечный приступ. Но все было не так. Он просто потерял сознание из-за переживаний. Парень был совершенно не в себе, вот все, что я могу сказать». Я подумал, что повторилось то же самое. Хотелось бы, чтобы так оно и было.
Новость о том, что Майкл Джозеф Джексон умер после того, как его срочно доставили в Медицинский центр Калифорнийского университета имени Рональда Рейгана, стала для людей таким же важным моментом, как смерть президента Джона Ф. Кеннеди, или смерть его сына Джона-Джона, гибель принцессы Дианы или Джона Леннона. Люди всегда будут помнить, что они делали, когда узнали о смерти Майкла. Я немедленно отправился на работу, чтобы сообщить об этом аудитории CBS News.
Новостной цикл был стремительным и сложным для восприятия, особенно когда стало ясно, что, вероятно, остановка сердца Майкла стала результатом передозировки наркотиков. Многочисленные ампулы опасного анестетика диприван (пропофол) были найдены в арендованном поместье Холмби-Хиллз вскоре после того, как медсестра по имени Шерилин Ли заявила, что Джексон попросил ее найти лекарство для него. Этот препарат вводится внутривенно и никогда не должен употребляться вне больницы. Многие врачи заявили, что, хотя слышали о злоупотреблении медикаментом врачами, имеющими к нему свободный доступ, ничего не знают о том, что он мог использоваться в качестве лекарства, помогающего заснуть. «Пропофол вызывает кому, а не сон, – заявил доктор Зеев Каин, заведующий кафедрой отделения анестезиологии Калифорнийского университета в Ирвайне. – Я могу ввести вас в кому на столько дней, на сколько вы захотите. И на самом деле в отделениях интенсивной терапии, где лежат пациенты, находящиеся на вентиляции легких, он применяется довольно часто». Доктор Ракеш Марвах из отделения анестезиологии в Школе медицины Стэнфордского университета добавил, что препарат определенно может привести к остановке сердца без надлежащего контроля. «Пропофол замедляет сердечный ритм, частоту сердечных сокращений, дыхание и жизненно важные функции организма, – пояснил он. – Недостаточное количество углекислого газа выходит из организма, кислорода также поступает слишком мало, что может привести к резкой остановке сердца. Это настолько опасно, насколько только можно себе представить. Вы умрете, если сами введете себе или если кто-то даст вам пропофол без надлежащего медицинского контроля».
«Я хочу укол в вену, я хочу уснуть, – сказал Майкл медсестре, но она отказалась искать требуемое артистом лекарство. – Я не собираюсь ждать ни секунды. Я хочу, чтобы меня вырубило, чтобы я уснул».
В этом был смысл, даже если слова звучали истерично. Джексон, вероятно, заплатил бы миллион долларов за хороший сон. Он страдал от бессонницы в течение многих лет, но это было наименьшей из его проблем. Ему также диагностировали волчанку, хроническое аутоиммунное заболевание, мучившее его долгие годы. Кроме того, у него было витилиго, хотя велись споры о том, являлось ли заболевание генетическим или оно возникло из-за средств, отбеливающих кожу, которые он использовал в течение многих лет. Наблюдались и другие недомогания, связанные со спиной, коленями и проблемами, неизбежно возникающими у танцоров с возрастом. Кроме того, большая часть пластических операций тоже начали сказываться. Джексон стыдился того, как выглядел, поэтому одевался в странные наряды, чтобы скрыть тело, а также использовал хирургические маски, шляпы и солнцезащитные очки. Чем более странно он выглядел, тем больше внимания привлекал и тем более несчастным себя чувствовал. Это был порочный круг, Майкл явно не справлялся. Вдобавок ко всему он страдал от тяжелых приступов депрессии. Неудивительно, что ему выписали столько разных рецептов.
Главный вопрос, конечно, заключается в том, был ли артист зависимым. Для всех, кто посвящен в реальное положение вещей, вопрос лишь констатировал очевидное: конечно, был, и все это знали. «Если бы он мог достать демерол, вы можете быть уверены, он бы это сделал, – сказал один из близких к нему людей. – Я не могу сосчитать, сколько раз близкие люди пытались вмешаться. До него было не достучаться. Вы не сможете помочь человеку, отказывающемуся от помощи». Источники, близкие к Джексону, сообщили доктору Санджею Гупте из CNN, что певец на самом деле путешествовал с анестезиологом, который «отключал его ночью» и «возвращал его обратно» во время мирового турне в середине 1990-х годов.
Майкл привык получать то, что он хотел, и, если речь шла об определенном наркотике, способном облегчить эмоциональную или физическую боль, он ожидал, что сможет купить его без лишних вопросов. Однако он не просто хотел получить кайф ради кайфа. Мужчина не покупал наркотики у какого-нибудь проезжего в гастрольном автобусе. Он получал их от лицензированных врачей, отвечавших на его мольбы о помощи. Должны ли были медики найти более эффективный и правильный метод лечения, вместо того чтобы просто давать Джексону то, что он просил? Очевидно. Но один из них объяснил мне ситуацию лучше всего: «Когда сидишь в палате с ним, он плачет и ему больно, он не спал уже неделю… Он умоляет и умоляет тебя о помощи, и ты должен помочь. Должен. Людям со стороны легко осуждать и указывать пальцем. Но чтобы понять уровень его физической и эмоциональной боли, надо просто быть рядом». Показательно, что наркотик, которого, казалось, артист больше всего жаждал, был для него средством анестезии. Он хотел избавиться не только от своей боли, но и от всего мира. Казалось, что с него достаточно и певец просто хочет уйти.
Финансы Майкла всегда были предметом большого интереса, и самый распространенный вопрос после его смерти: действительно ли он был разорен? Простого ответа нет, и любой человек, не входящий в ближний круг, но пытающийся собрать воедино кусочки и фрагменты информации, чтобы получить четкое понимание того, что происходит, не знает, о чем говорит. Я провел много часов с блестящим адвокатом Майкла Джоном Бранка, который разбирался с делами Майкла. (Артист стал шафером на свадьбе Джона в 1987 году, вот насколько они были близки.)
Как бы много я ни знал о его богатстве, я все еще не до конца понимаю детали и, рассказывая об этой истории, никогда не пытался делать вид, что понимаю. И все-таки я знаю многое: до тех пор, пока где-то был миллион долларов, который Джексон мог получить, даже если часть денег была спрятана в наволочке подушки няни его детей Грейс, он был в порядке. (Да, очевидно, это произошло!) Ушел проницательный бизнесмен 1980-х годов, следивший за каждым из банковских счетов и требовавший полного отчета от Бранка, который работал на Майкла с 1980 по 2006 год, а затем вернулся незадолго до его смерти.
Хотя Бранка погряз в трясине долгов и активов, что, вероятно, озадачило бы даже самого опытного финансиста, певец, по большей части, не особенно беспокоился. Опять же, суд по делу о растлении в Санта-Марии может считаться основной причиной, по которой Майкл потерял интерес к своему богатству. После суда для него уже ничего не имело значения. Он сказал близким людям, что подписался на проведение лондонских концертов не из-за сотен миллионов долларов: «А потому, что мои дети уже достаточно взрослые, чтобы оценить то, что я делаю, а я достаточно молод, чтобы продолжать. Мне все равно, если люди не придут». Возможно, в последнем утверждении он немного лукавил. Конечно, билеты были распроданы невероятно быстро, публика все еще хотела видеть Майкла, это было совершенно ясно.
Судя по тому, как он выступил в коротком клипе на песню They Don’t Care About Us, выпущенном после его смерти компанией AEG Live, промоутером концерта, Джексон находился в прекрасной форме. Казалось, что он действительно хотел заявить о себе новым шоу, продемонстрировать, что он вернулся и по-прежнему настоящий Король. Артист выглядел (по крайней мере, конкретно в этом клипе) так, как будто у него все получилось. Удивительно, но, несмотря на отсутствие уверенности в себе и разбитое тело, у Майкла все еще было то, что нужно, и выглядел он чертовски хорошо. Тем не менее было бы безрассудно думать, что предстоящие испытания прошли бы без проблем. В конце концов, ничего в жизни и карьере Майкла в последнее время не было просто. Вероятно, много концертов оказались бы отменены из-за «болезни», «истощения», «обезвоживания» и других проблем. Тем не менее остальные шоу стали бы незабываемыми. Любой преданный фанат считал, что Майкл Джексон действительно готов к выступлению. Более того, тот факт, что он вернул великий дуэт 1980-х годов, а именно бывшего адвоката Джона Бранка и бывшего менеджера Фрэнка Дилео, говорит о том, что, возможно, певец с надеждой смотрел в будущее и, возможно, заботился о нем.