в пятьсот раз больше той, что была у группы в Motown.
Заминка в переговорах произошла в тот момент, когда Уолтер Йетникофф запретил Джексонам писать и производить или даже выбирать материал. Он просто не верил в их авторские и продюсерские способности, поскольку ни у кого из них не было опыта. Рон Алексенбург заверил Уолтера, что демо или черновые сэмплы песен, написанные и спродюсированные Джексонами, очень многообещающие. И все же Уолтера они не убедили. Поэтому Джозеф смог добиться только того, что его сыновья смогут выбирать по крайней мере три песни для каждого альбома, написанные ими или кем-то другим. Также было достигнуто соглашение, что, если группа придумает три собственные хорошие песни, мелодии рассмотрят для использования в альбоме. Они никогда не имели чего-то подобного в Motown. Однако в контракте договоренности отражены не были, а любой знает, что в мире бизнеса трудно привести в исполнение устное соглашение. Но, по крайней мере, состоялся диалог о возможности группы иметь творческую свободу. Джозеф был уверен, что его мальчикам нужно будет проявить себя только один раз… и после они уже никогда не оглянутся назад.
Майкла поразил контракт, который CBS предложила семье. Он понятия не имел, что группа стоит так дорого и что таким был тип контракта, к которому другие суперзвезды привыкли в звукозаписывающем бизнесе. Подросток вынужден был отдать должное упорству отца. В конце концов, если бы не Джозеф, The Jackson 5, возможно, канули бы в безвестность. «Я должен признать, – позже заметил Майкл, – это была невероятная сделка со звукозаписывающей компанией. Мой отец проделал для нас потрясающую работу».
Тем не менее Майкл разрывался между чувством порядочности по отношению к Берри и представлением о деловом чутье. Он решил обсудить все с Дайаной Росс. Ее реакция была предсказуемой. Она сказала, что не имеет никакого влияния на Берри, когда дело касается деловых вопросов – и не лгала, – но Майкл должен его слушать, поскольку продюсер знает, что лучше для всех его артистов. «Я просто считала, что мальчики должны остаться в Motown, – вспоминала Росс в интервью 1981 года. – В то время я была верна Берри и чувствовала, что они тоже должны хранить ему верность. Я сказала Майклу, что верность важнее денег».
Шесть лет спустя Дайана Росс изменила свое мнение. Когда у нее возникли собственные разногласия с Берри, она решила проверить, во сколько ее оценивают другие компании, и RCA пообещали ей 20 миллионов долларов, что было намного больше, чем могла предложить Motown. Она обратилась за советом к Смоки Робинсону. Мужчина дал ей тот же совет, что она когда-то дала Майклу. Однако Дайана чувствовала, что у нее нет выбора. Отказываться от такой суммы не имело смысла – она подписала контракт с RCA.
Джозеф говорит Джермейну: «Подписывай!»
Контракты CBS были составлены за пару дней. Каждый из четырех братьев с готовностью подписал их.
Проблема заключалась в том, как сообщить эту новость Джермейну и убедить его подписать договор. Его свекор, Берри Горди, теперь считался врагом, но Джозеф осознал, что продюсер имеет сильное влияние на его сына. Недавно он пообещал Джермейну захватывающее и прибыльное будущее в Motown. Он подозревал, что группа попытается уйти, и хотел заверить зятя, что в компании у него есть будущее. Он достаточно доверял молодому человеку, чтобы выдать за него замуж единственную дочь. Задачей Джозефа было убедить сына в том, что его желания должны преобладать над желаниями Берри. Он ждал три дня, прежде чем вызвать Джермейна, пытаясь определиться со стратегией. Вскоре Джексон-старший понял: простого способа переманить сына нет. «В любом случае для Джермейна все не должно быть таким уж сложным», – решил мужчина. В конце концов, отцом был он, а не Берри, поэтому Джозеф успокаивал себя тем, что сын примет «правильное» решение. «В конце концов, – подвел он итог, – Джермейн не дурак. Я надеюсь».
«Приходи к нам домой сегодня вечером, – сказал он сыну по телефону. – Только один. Не приводи жену».
«Именно тогда я понял, что что-то не так, – вспоминал Джермейн много лет спустя. – Хейзел очень настойчивая и задает много вопросов. Я уверен, что мой отец думал, что сможет заставить меня сделать что угодно без супруги. Я боялся идти, боялся того, что он мне скажет».
Когда Джермейн приехал в Энсино, Джозеф проводил его в спальню и закрыл дверь. Контракты были разложены на бюро, подписи стояли на четырех из них. Пятый еще не был подписан. Джозеф взял договор Джермейна и передал ему. «Подпиши», – приказал он. Отец не пытался убедить его или хотя бы объяснить что-то… просто велел: «Подписывай». Как Джозеф мог быть таким недалеким, остается загадкой. Он мог бы получить подпись Джермейна, если бы использовал хоть немного здравого смысла. Конечно, парень отказался.
«Я сказал, подпиши».
«Нет, Джозеф, – сказал Джермейн. – Я не подпишу».
«Ты подпишешь проклятый контракт, Джермейн».
«Я не подпишу».
«Подумай о деньгах, – продолжил Джозеф, повышая голос. – Настоящие деньги. Думаешь, Motown даст нам что-то подобное? Посмотри на суммы». Он пролистал страницы, пытаясь найти параграф, в котором изложены условия.
«Мне все равно, – ответил Джермейн. – Дело не в деньгах».
«Тебе все равно? Ты сумасшедший. Вот кто ты, – вспылил Джексон-старший. К тому моменту он уже грозил сыну кулаком. – Ты подпишешь проклятый контракт, Джермейн, или пожалеешь. CBS говорит, что The Jackson 5 будут следующими The Beatles, и ты знаешь, что именно ради этого мы и работали».
«Черт возьми, нет. Я не хочу быть битлом, – возразил Джермейн. – Я не подпишу, Джозеф. Забудь».
Затем, как Джермейн вспомнил в интервью несколько лет спустя, он выбежал из спальни и немедленно покинул дом. Парень решил, что должен рассказать Берри о произошедшем и о том, что Джексоны на самом деле покидают Motown – такие новости не могли ждать, пока он вернется домой. Молодой человек подъехал к телефону-автомату и позвонил тестю.
«Братья подписали контракт с CBS, Берри, – выпалил он, как только тот взял трубку. – Я не могу поверить. Но они это сделали. Они ушли из Motown».
Джермейн вспомнил, что на другом конце линии была тишина. Наконец, мягким и спокойным голосом Берри заговорил: «Ты абсолютно уверен, Джермейн?»
«Они уже подписали контракты, – ответил парень в исступлении. – Я видел их собственными глазами». «Ну, а ты? Ты подписал?» – спросил Берри.
«Братья уходят из-за проблем в Motown, – объяснил Джермейн, – но я хочу остаться, Берри. Я хочу помочь лейблу».
Позже он вспоминал: «Я сказал, что не подписал и не собираюсь подписывать бумаги. Горди попросил приехать к нему домой, что я и сделал. Мы поговорили обо всем. В ту ночь он стал для меня вторым отцом, рассудительным отцом. „Ты на пути к вершине. Когда-нибудь ты сможешь управлять Motown”, – сказал он мне. Вот чего я хотел. Я хотел быть президентом Motown. Я знал, что смогу. Знал, что это было во мне, даже если Джозеф никогда не верил в меня. Берри вселил в меня уверенность в том, что я смогу пойти куда угодно, если останусь с ним и Motown. Я поверил. Я не верил ни единому слову родного отца. Я верил в Берри Горди, а не в Джозефа Джексона».
Несмотря на то что в семье царил хаос, группе все еще нужно было гастролировать. Когда через несколько дней Джермейн вернулся в дом, чтобы репетировать, они с Кэтрин на повышенных тонах обсудили его решение не подписывать контракт с CBS. Мать была рассержена на него. Джермейн напомнил ей, что Берри Горди был тем, кто «платил за стейки на нашем столе и зубы в наших ртах». Кэтрин не могла поверить своим ушам. «Мы и так ели стейки в Гэри, – сказала она сыну в сердцах. – А что касается зубов, которые он вставил в рот Джеки и Тито, то затраты окупились сотни раз, даже не сомневайся». (Однако маловероятно, что Джексоны действительно ели стейки в Гэри.)
Следующей в маршруте группы была музыкальная ярмарка в Уэстбери на Лонг-Айленде в Нью-Йорке. По дороге Майкл попытался выступить в качестве арбитра между Джермейном и Джеки, которые горячо спорили о Motown и CBS. В конце концов братья, за исключением Майкла, полностью отвернулись от Джермейна. «Они не понимали, как могли пойти в одну сторону, а я – в другую, – вспоминал Джермейн. – Это было тяжело. Это было ужасно».
Майкл занял более беспристрастную позицию, чем его братья. «Я думал, в конце концов он взглянет на вещи с нашей точки зрения, – вспоминал он позже. – Я никогда не сомневался, что все станет хорошо».
В некотором смысле семейное давление проявлялось предсказуемым образом. Хейзел, почти всегда путешествовавшая с группой, стала оберегать мужа, не позволяя ему скрыться из виду. Один из дорожных менеджеров группы вспоминал: «После того как мы зарегистрировались в отеле на Лонг-Айленде, все собрались в вестибюле и веселились, там были остальные братья и их друзья. Я поднялся в номер Хейзел и Джермейна, чтобы позвать его, но Хейзел сказала, что Джермейн не может „выйти и поразвлечься”. Я подумал, что это странно, и продолжил настаивать. Ей мое поведение пришлось не по душе: „Я сказала, ему нужен отдых. Теперь, пожалуйста, уходи. Оставь его в покое”. У Джермейна и группы не было выступления до следующего вечера. Почему ему вдруг потребовалось больше отдыха, чем остальным? Хейзел гнула свою линию: „Я сказала, что он не может выйти, значит, не может. И точка”. Казалось, в то время она преследовала лишь одну цель: отделить Джермейна от его семьи».
Джексон вспоминал, что перед отъездом группы в Нью-Йорк Берри Горди встретился с ним и Хейзел «и сказал, что муж и жена должны прежде всего хранить преданность друг другу, а не кому-то и не чему-то другому». По словам Джермейна, Берри объяснил: «Будь то я и Motown или семья Джексонов и CBS, все это стоит на втором месте после вас как супружеской пары, потому что вы два человека, которым придется жить друг с другом и с теми решениями, что вы принимаете».
Если отбросить дипломатию Берри, он наверняка прекрасно понимал: Джермейн не смог бы покинуть Motown, если бы хотел остаться в браке с дочерью босса.