Off the Wall. Майкл поступил мудро, говоря только о делах и не упоминая личные жалобы, конечно же, он не затронул тему вопиющей неверности Джозефа.
«Я позволил тебе сняться в фильме, не так ли? – парировал Джозеф. – Так ты мне решил отплатить?»
«Не ты позволил мне сняться в фильме, – ответил Майкл, его глаза горели. – Я теперь взрослый, Джозеф. Я Майкл Джексон. Я сам принимаю решения».
«Ах ты, маленький…» – Джозеф замахнулся и собирался ударить сына, как в старые времена. Однако передумал. Майкл бросил на него гневный взгляд и ушел.
Джозеф был одинаково сильно обижен и взбешен. Он думал, что Майкл слишком критикует его как менеджера и не понимал, как сын мог оказаться таким неблагодарным. Когда тот сказал, что собирается встретиться с адвокатом, чтобы изучить его «варианты», старший Джексон был раздавлен. До того момента Майкл, его братья и сестры использовали только семейных адвокатов и бухгалтеров. Теперь, когда Майкл хотел иметь собственного представителя, Джозеф чувствовал, что сын ему не доверяет. Конечно, певец ему не доверял. У Майкла теперь было более миллиона долларов на его банковском счете благодаря Off the Wall, и он хотел сохранить их. Молодой человек понимал, что деньги – это власть, и, если он захочет отдалиться от семьи, именно банковский счет поможет ему осуществить намерение, а не Джозеф и не братья. Та история стала для мужчины грубым пробуждением. «Хорошо, хорошо. Если ты так хочешь», – побежденно сказал он, рассудив, что не стоит еще больше злить сына. Отец надеялся, что Майкл не осуществит свой замысел, что внезапное волнение утихнет. Он ошибался.
Бухгалтер Майкл Месник который также представлял The Beach Boys, организовал для Майкла встречу с тремя юристами из индустрии развлечений, чтобы он выбрал того, кто ему больше понравится. Первым в списке был Джон Бранка, 31-летний уроженец Нью-Йорка с опытом работы в области корпоративного налогового права и переговоров в музыкальном бизнесе для тех же The Beach Boys, Нила Даймонда и Боба Дилана. Яркий, молодой, напористый и решительный, Джон хотел сделать себе имя в индустрии развлечений.
Поскольку он скорее являлся поклонником рок-н-ролла, Джон был смутно знаком с музыкой и карьерой Майкла. Однако, когда проконсультировался с коллегами, узнал, что музыкальный мир воспринимает певца как человека, способного стать суперзвездой. Джон заинтересовался. Он посчитал, что Джексон может стать артистом, которого он выведет на новый уровень. В то же время юрист чувствовал, что работа с Майклом может упрочить его собственную карьеру адвоката.
Джон вспоминал, что их встреча была несколько необычной. Молодой человек снял солнцезащитные очки только один раз, в начале, когда взглянул на Джона и спросил, встречались ли они раньше. Когда мужчины выяснили, что прежде не виделись, Майкл улыбнулся и снова надел солнцезащитные очки. Месник задал Джону вопросы из списка, и артист выслушал ответы. Сначала, казалось, он стеснялся и был не в своей тарелке. Наконец, когда он почувствовал себя комфортно, то сказал Джону, что причина, по которой нуждается в представителе, заключается в том, что он хочет независимости от семьи, «раз и навсегда», и особенно от отца. В то время у The Jacksons был групповой контракт с Epic; Майкл сказал, что хотел бы один контракт для себя как сольного исполнителя, а также второй контракт как для участника The Jacksons. Кроме того, он требовал, чтобы все его дела были пересмотрены, включая издательский договор и продажи пластинок.
Джон был полон энтузиазма и готов помочь любым возможным способом, ведь он владел ценной информацией. По мнению Майкла, Бранка отлично подходил для этой работы. После встречи Джексон отменил два других собеседования и нанял юриста. Позже Джон сказал, что был впечатлен полным доверием певца. Эффект оказался заразительным: Джону не терпелось начать работать на него.
В начале их сотрудничества Майкл доверил Джону две свои основные цели: во-первых, сказал, что хочет стать «самой большой звездой шоу-бизнеса», а во-вторых – «самым богатым». Он сказал Бранка, что злился из-за того, что альбом Off the Wall удостоился только одной премии «Грэмми». «Я продал пять миллионов пластинок в США, шесть миллионов – за границей. Это большое достижение, – заводился Майкл. – Абсолютно несправедливо, что я не получил премию за лучшую запись года, ведь такое может никогда больше не случиться».
Джексон был огорчен неуважением со стороны мира эстрады. Он всерьез считал, что заслуживает попасть на обложку журнала Rolling Stone, и просил своего пресс-агента Нормана Винтера попытаться организовать съемку. «Мы бы очень хотели сделать большую статью о Майкле Джексоне, но считаем, что пока его история не подходит для обложки», – ответил издатель Ян Веннер в письме Винтеру (от 27 ноября 1979 года).
Когда Майкл увидел послание, то пришел в ярость. «Мне снова и снова говорили, что люди не покупают журналы с чернокожими на обложке, – жаловался он. – Просто подождите. Однажды таблоиды будут умолять меня об интервью. Может, я соглашусь. А может, и нет».
В следующие двадцать с лишним лет Джон Бранка, бесспорно, будет единственной важной персоной в карьере Майкла Джексона. Он станет надежным другом и советником, ведущим переговоры по каждой сделке и следящим за тем, чтобы «талантливый ребенок из Гэри» реализовал обе свои цели.
В первую очередь юрист инициировал пересмотр контракта Майкла с CBS и пообщался с президентом компании Уолтером Йетникоффом. Джону удалось обеспечить Джексону самую высокую на тот момент ставку гонорара в бизнесе: 37 % от 100 % оптовых продаж, такую же ставку имели Нил Даймонд и Боб Дилан. Он также заключил сделку с Уолтером и законным представителем Джексонов, Джоном Мейсоном, согласно которой Майкл мог покинуть группу в любой момент. Бранка решил, что, если певец уйдет, CBS все равно должны будут записывать The Jacksons без него. Жест доброй воли умилостивил Джозефа. Он был полностью уверен, что группа сможет существовать вчетвером, потому что, как твердил уже много лет, «дело не только в Майкле». Конечно, Джозефу было виднее, но его внимание всегда было сосредоточено на семье.
С того момента, благодаря Джону Бранка, Майкл Джексон мог перестать записываться с группой, не нарушая контрактных обязательств. Очевидно, братья были недовольны его независимостью, но нюансы сделки какое-то время их не затрагивали. Они привыкли, что Майкл записывает сольные альбомы, и по-прежнему были уверены, что он останется с группой. (Конечно, пытаясь вырваться на свободу, артист и Джон Бранка не учли «фактор Кэтрин», который вскоре вступит в игру: если братья захотят, чтобы Майкл сделал то, чего он делать не желает, они станут просить вмешаться мать.)
Новые условия для певца были настолько впечатляющими, что Рэнди, у которого внезапно возникли амбиции сольного исполнителя, решил, что он тоже хочет нанять юриста. Во время обеденной встречи Джон спросил Майкла, что тот думает. «Я думаю, это плохо пахнет, – ответил тот, по воспоминаниям адвоката. – Я не могу поверить. Наняв тебя, я сделал что-то только для себя, и теперь все стараются пролезть следом. Подожди, первым стал Рэнди. Затем ты получишь известие от Джеки. Возможно, Тито тоже хочет записать пластинку».
«Ты хочешь сказать, что ты против, если я буду представлять Рэнди?» – с улыбкой спросил Бранка. Его ошеломила категоричность Майкла (не говоря уже об идее того, что Тито Джексон сделает сольную запись).
«Я говорю, – хладнокровно отвечал Майкл, – что не хочу, чтобы ты когда-либо представлял Рэнди, Джеки, Тито или кого-либо еще по фамилии Джексон. Если ты поступишь иначе, мы прекратим наше сотрудничество».
«Ясно», – согласился Джон.
«Да, и еще кое-что, – добавил певец. – Я не хочу, чтобы Рэнди знал, что решение принято из-за меня. Пусть оно выглядит твоим».
«Хорошо», – сказал адвокат. Они пожали друг другу руки. Между ними росло доверие, и оно помогало обоим добиться лучшего из того, что им мог предложить звукозаписывающий бизнес.
Тайна Джозефа
Сегодня многие люди считают Майкла Джексона загадкой. Парадоксально, что двадцать с лишним лет назад о его отце Джозефе думали точно так же – если не общественность, то семья и друзья точно. «Иногда мне кажется, что он ведет двойную жизнь, – сказал когда-то давно Майкл. – Он очень загадочный человек». Конечно, в жизни Джозефа были женщины, с которыми он виделся на стороне. Но было ли что-то еще? В 1980 году офисные служащие компании Joseph Jackson Productions начали подозревать, что их босс пытается скрыть нечто большее, чем просто неверность. К началу 1980 года девятнадцатилетняя служащая по имени Джина Спраг особенно сблизилась с боссом. Девушка имела мексикано-англо-ирландское происхождение. Ростом 165 сантиметров, весом 45 килограммов, с каштановыми волосами до плеч, она была жизнерадостна, умна и ослепительна. И покорила Джозефа. Однако она настаивает на том, что у них с Джексоном не было романа, хотя многие его близкие друзья не верят в это. По ее словам, они были просто близкими друзьями. «Джозефу нужен был друг, – говорила девушка. – Он был так отчужден от своей семьи. Иногда ему нужно было просто поговорить. И я была рядом. Я знала, что у него репутация ловеласа, но наши отношения были другими. Если он верил в вас, то вселял достаточно сил и мужества, чтобы вы попытались достичь цели, даже если вы не думали, что сможете. Как только я узнала его, то смогла понять, почему члены его семьи стали суперзвездами. Мне пришлось напомнить Джозефу, что он должен гордиться собой. Я говорила ему: „Конечно, Майкл и остальные получают все внимание, но посмотри, откуда они пришли”».
Джина продолжила: «„Мальчик ненавидит меня», – говорил мне Джексон-старший о Майкле. Я сказала: „Джозеф, это неправда”. Он ответил: „Ты не видела, как он на меня смотрит”. В его глазах стояли слезы. „Ребенок ненавидит меня, Джина. Ненавидит до глубины души. Они все меня ненавидят”».