«Одна вещь казалась мне очень странной, – вспоминала девушка. – Майкл, его братья и сестры звали его Джозеф. Когда Джанет впервые вошла в мой кабинет, ей было около тринадцати. Она вошла и спросила: „Привет. Где Джозеф?” Или когда звонил Майкл, то говорил: „Привет, Джина, это Майкл. Джозеф здесь?” И я отвечала: „Твой отец сейчас на собрании”».
Однажды Спраг, обеспокоенная недавним переменчивым настроением и таинственными исчезновениями шефа, спросила его, что происходит. «Не скажу, – ответил он с некоторым сомнением в голосе. – Лучше покажу».
Затем Джозеф отвез Джину к дому в пригороде Лос-Анджелеса, где познакомил ее с Шерил Террелл. Затем афроамериканская девочка лет шести вбежала в гостиную. «Папочка! Папа!» – воскликнула она.
«Вот она, – широко улыбнулся Джозеф. – Моя маленькая девочка». Он подхватил ребенка на руки и крепко обнял.
Как позже объяснил мужчина, у него и Шерил Террелл был роман в 1973 году. Результатом этих отношений стала дочь Джо Вонни, родившаяся в Лос-Анджелесе 30 августа 1974 года, на следующий день после шестнадцатого дня рождения Майкла. Имя Джозефа Уолтера Джексона указано в свидетельстве о рождении. В графе «профессия» написано «менеджер развлечений». На момент рождения ребенка ему было сорок шесть лет, а Шерил – двадцать шесть.
Джозеф хранил секрет в течение многих лет, но к 1980 году решил рассказать семье о внебрачной дочери. Он хотел активнее участвовать в ее воспитании и мечтал, чтобы девочку признали равноправным членом семьи.
Уладив все с Джиной, Джозеф собрал сыновей в гримерке после выступления, чтобы сказать им, что у них есть сводная сестра. Остается только гадать, какой, по его мнению, могла бы быть их реакция на такие новости – и почему отец решил рассказать им эту новость, прежде чем сообщить Кэтрин? Конечно, все были подавлены. Затем сыновья рассказали сестрам, которые тоже были обижены и рассержены. Вскоре дети задались вопросом, как сказать Кэтрин и должны ли они вообще говорить ей. Каким же бременем для них было жить с этим знанием… В конце концов, по словам Ла Тойи, один из братьев – неизвестно какой – рассказал матери. Естественно, ее охватили вполне ожидаемые эмоции.
Когда правда вышла наружу, не оставалось ничего, кроме как разобраться с ситуацией. Будучи практичной женщиной, приверженной семейным ценностям, Кэтрин забыла о своих чувствах и согласилась, что Джозеф несет ответственность перед Джо Вонни и ее матерью. Чтобы их обеспечить, супруги купили дом с тремя спальнями в Ван-Найсе, пригороде Лос-Анджелеса, за 169 000 долларов. В качестве попечителя имущества своей дочери Джозеф передал собственность в руки Джо Вонни. После этого девочка с матерью переехали в новый дом. Кэтрин не могла сделать большего. Ее племянник Тим Уайтхед (матерью была сестра Кэтрин, Хэтти, а отцом – сводный брат Джозефа, Вернон), рассказывал: «Джозеф хотел, чтобы ребенка приняли в семью, но, боюсь, это было невозможно. Слишком больно для тети и для детей. Они нелегко переживали произошедшее, им было очень и очень тяжело».
По словам Джерома Ховарда, бывшего финансового менеджера семьи, однажды Кэтрин зашла в продуктовый магазин и увидела любовницу Джозефа и их дочь. «Она застыла на месте. „Джером, девочка выглядит в точности как Джозеф”, – сказала она».
Хотя Кэтрин, казалось, вела себя последовательно и разумно, ее не так сильно обеспокоила новость о существовании Джо Вонни, как она демонстрировала. Позже Майкл отметит, что именно тогда он почувствовал перемены в поведении матери. В те дни она редко улыбалась, зато выходила из себя из-за мелочей. Время от времени женщина ругалась, что было нетипично, и называла Джо Вонни «сволотой». Когда Майкл запротестовал, она предложила ему найти слово в словаре и убедиться в том, что использует его правильно. Очевидно, поступки Джозефа сломали ее, подорвали ее самооценку и гордость. Теперь время от времени Кэтрин становилась рассерженной и злой.
Несмотря на то что она переживала тяжелое испытание, а семья разрывалась на части из-за недавних событий, Джексоны вынуждены были демонстрировать чувство сплоченности в средствах массовой информации. Пиар был очень важен. Семья игнорировала реальность ради создания имиджа с тех пор, как переехала в Лос-Анджелес из Гэри. Однако для Майкла все изменилось навсегда. Джозеф предал его мать, да и их с братьями и сестрами, и в течение многих лет артисту было трудно иметь какое-либо дело со своим отцом. Что бы ни думали люди, Майкл почему-то ожидал от отца большего.
Хотя Кэтрин явно злилась, и у нее были на то веские причины, она оставалась религиозной женщиной и отчаянно хотела быть всепрощающим членом «Свидетелей Иеговы». Она никому не рассказывала о кипящей в ней ярости, не хотела обсуждать обиду. Вспышка сдерживаемого гнева была лишь вопросом времени, особенно когда летом 1980 года до нее дошли слухи о том, что у Джозефа новый роман с Джиной Спраг, женщиной, первой узнавшей о Джо Вонни. Некоторые из друзей Кэтрин Джексон говорили, что она напоминала бомбу замедленного действия, тикающую, тикающую, тикающую… вот-вот готовую взорваться.
Кэтрин выходит из себя
Со временем Джина Спраг начала прикрывать Джозефа всякий раз, когда он хотел навестить свою дочь. «Семья знала о ней, но он не хотел афишировать их общение, – рассказывала девушка. – Иногда они звонили и спрашивали его, и, хотя я знала, что он был с Джо Вонни и, может быть, даже с Шерил, я врала и говорила, что Джексон на встрече или просто занят. Так продолжалось месяцами».
Поскольку Джозеф и Джина, казалось, имели много общих секретов, в его продюсерской компании пошел слух, что у них роман. По словам Спраг, кто-то в офисе начал скармливать сплетни Кэтрин, теперь с подозрением относившейся ко всем подругам Джозефа и все еще не оправившейся от шока из-за истории с Шерил и Джо Вонни.
Как-то раз зазвонил телефон. Джина подняла трубку. «Добрый день, Joseph Jackson Productions».
«Я хочу, чтобы вы уволились с работы, – произнес женский голос. – Вы меня слышите? Увольняйтесь, или мы до вас доберемся».
«Что? Кто это?» – в панике спросила Джина.
На другом конце повесили трубку.
Девушка была взволнованна. Она пошла прямо к Джозефу и рассказала ему о таинственном звонке.
«Не бери в голову, – ответил ей Джексон, едва отрываясь от работы с бумагами. – Никто до тебя не доберется, Джина. Я обещаю тебе. Все будет хорошо».
На следующий день, 16 октября 1980 года, в три часа дня девушка сидела за своей стойкой в приемной Joseph Jackson Productions по адресу Бульвар Сансет, 6255, офис 1001 (в том же здании находилась компания Motown Records), когда вошел восменадцатилетний Рэнди Джексон. Он попросил двух других сотрудников покинуть офис, чтобы они с Джиной могли остаться наедине. Те сделали, как им сказали. Затем Рэнди сам отлучился на секунду и вернулся с четырнадцатилетней Джанет и Кэтрин. Последовал ожесточенный спор об отношениях Джины с Джозефом.
Затем, согласно тому, что девушка рассказала полиции, ситуация вышла из-под контроля, и Кэтрин, Рэнди и Джанет выволокли ее на лестничную клетку и стали избивать. Когда Джим Криг, охранник офиса, услышал крики, он побежал посмотреть, что происходит, и позже рассказал, что увидел, как Рэнди держал Джину у стены, в то время как Кэтрин била ее сумочкой. Увидев охранника, Джанет прошипела ему: «Уходите, мистер. Мы решаем семейное дело». Он ушел по указанию четырнадцатилетней девочки. Кэтрин сорвала с шеи Джины золотой медальон. «Он принадлежит мне, – сказала она, – а не тебе». Когда мимо проходил один из братьев Дайаны Росс, то спросил: «Мама, что ты делаешь?» [Многие из друзей Кэтрин называли ее «Мама».] «Иди куда шел, мы разбираемся с делами нашей семьи», – ответила женщина. Обескураженный, он поспешил уйти. Остальная часть полицейского рапорта представляет собой отчет о насилии, которое, по словам Джины, имело место в тот день.
Джозеф находился на собрании за закрытыми дверьми. Когда Джина, хромая, вернулась в офис, она плакала. Джексон выбежал из кабинета. «Боже мой, что с тобой случилось?» – спросил он.
Слишком измученная, чтобы говорить, девушка рухнула на пол. На место происшествия прибыли полицейские и скорая помощь, вызванные Джимом Кригом. Когда медики подняли Спраг, чтобы положить ее на носилки, она испустила пронзительный крик. Джозеф наклонился и настойчиво прошептал Джине на ухо: «Скажи мне, кто это с тобой сделал? Какой-то сумасшедший фанат?»
«Это была Кэтрин», – сказала девушка сквозь слезы, понизив голос, чтобы никто не услышал ее, кроме босса.
Глаза Джексона расширились. «Не может быть», – прошептал он.
«Джозеф, я говорю правду», – повторила Джина.
Джину Спраг доставили в Голливудский пресвитерианский медицинский центр, где лечили от множественных порезов, синяков и незначительной травмы головы. Джозеф не навещал ее. На следующий день Спраг выписали. Измученная, она легла спать, как только вернулась домой. Едва она начала засыпать, как услышала громкие голоса – подруга отказывалась впускать Джексона в дом. Джина поднялась и подошла к двери. «Впусти его», – сказала она.
Джозеф выглядел обессилившим из-за недостатка сна, лишенным обычной жизненной энергии. Не без сомнений подруга оставила их наедине.
«За что, Джозеф?» – спросила его Джина, как вспоминала она позднее.
«Я просто не могу поверить, что жена так поступила», – сказал мужчина, уронив голову на руки. Джина никогда раньше не видела его таким и была шокирована. Вместе с тем она была на него рассержена.
«Ты вызывала копов, да? Что теперь будет? – спросил Джозеф. – Только ты одна на свете знаешь, как сильно я люблю свою семью. Они для меня – все».
Джина удивленно покачала головой. «Я пыталась прикрыть тебя, чтобы ты мог видеть Джо Вонни, и вот что со мной произошло, – зло сказала она. – Неужели тебе все равно?»
«Меня волнует моя семья, – повторил Джозеф и вытер глаза тыльной стороной ладони. – Я так много работал». Он залез в нагрудный карман куртки, трясущейся рукой вытащил конверт и протянул его Джине. Внутри был чек на крупную сумму.