«Возьми, – настоял Джозеф. – Это тебе».
Она в изумлении посмотрела на него. «Мне не нужны твои деньги, Джозеф, – произнесла девушка, смяла чек и бросила ему в лицо. – Уходи из моего дома, – потребовала она. – Да как ты смеешь?»
Спотыкаясь, Джексон вышел из комнаты, опустив голову. Джина захлопнула за ним дверь.
Майкл был ошарашен тем, что, возможно, его мать, сестра и брат напали на Джину. Он никак не мог совместить столь жестокий поступок с образом любимой и нежной матери. Артист отказывался верить и до сих пор настаивает на том, что тех событий никогда не было. Однако большая часть семьи знает, что тогда Кэтрин дошла до точки. «Джозеф был влюблен в Джину, – вспоминал Тим Уайтхед. – А моей тете это не нравилось, и она хотела, чтобы все прекратилось. Кэтрин была сильно расстроена и пошла в офис, чтобы увидеть Джину. Спустя столько лет она оказалась на краю. Оставалось только ее подтолкнуть».
Джина решила не выдвигать обвинения против Джексонов. Женщина говорит, что адвокат посоветовал ей не ввязываться в судебные дрязги, «потому что богатые люди никогда не попадут за решетку, а вы зря будете тратить свое время, пытаясь их туда посадить». Зато она подала гражданский иск на двадцать один миллион долларов против Кэтрин, Джанет и Рэнди.
Они отрицали, что инцидент когда-либо имел место. В своем ответе на иск члены семьи заявили, что Джина никогда бы не пострадала, если бы «заботилась о себе», что звучит… странно.
В конце концов Джина и Джозеф договорились о внесудебном урегулировании спора, подробности которого она не вправе раскрывать. «Мне было их жалко, – заключает Спраг. – Я любила семью Джексонов. Знаю, я была той каплей, которая переполнила чашу, но, как я сказала Кэтрин в суде, в следующий раз надери задницу ему. Не мне».
Джейн Фонда
Осенью 1980 года Майкл руководил работой над клипом на песню The Jacksons Can You Feel It?. По иронии судьбы, учитывая историю с Джиной Спраг, песня, написанная Майклом и Рэнди, является гимном общечеловеческой любви. В видео братья предстают в образе великанов, поднимающих яркую радугу, чтобы осветить небеса. Они осыпают землю звездной пылью, которая озаряет светом благодати детей всех рас и цветов кожи. Купаясь в цветах радуги, дети с удивлением смотрят на Майкла и его братьев. В ответ Джексоны дружелюбно улыбаются, Майкл – шире всех.
«Мир, откуда к нам пришел Майкл, – удивительное место, – заметил однажды Стивен Спилберг. – Я бы хотел, чтобы мы все могли провести какое-то время в его реальности».
За это время Майкл сблизился с актрисой Джейн Фонда, ей в то время было сорок два года, она была примерно на двадцать лет старше певца и пыталась воодушевить его увидеть свою мать в лучшем свете. С Джейн они познакомились в 1980 году на пресс-конференции в Лос-Анджелесе. Они разговаривали о личной жизни: оба росли в семьях, связанных с миром шоу-бизнеса, и быстро сблизились. Некоторые люди в окружении Майкла предполагали, что причина, по которой его тянуло к сильным и внешне самодостаточным женщинам, таким как Дайана Росс, а позже и Элизабет Тейлор, заключалась в том, что в детстве он чувствовал себя беспомощным, наблюдая, как его мать подвергается издевательствам со стороны Джозефа. Он считал Кэтрин беззащитной жертвой, поэтому искал иной образ матери, сильной женщины, чтобы он мог равняться на нее и уважать. Это одна из множества догадок. Кто знает, может, он просто любит находиться в окружении див?
Отец Джейн Фонда, легендарный актер Генри Фонда, был эмоционально замкнутым и трудным человеком, как и отец Майкла, Джозеф. Она понимала злость артиста из-за обращения Джексона-старшего с супругой, потому что испытывала такие же острые переживания в отношении своих родителей и годами работала над их преодолением. Она пригласила Майкла погостить в ее хижине на озере в Новой Англии, когда она и ее отец работали над фильмом «On Golden Pond» вместе с легендарной актрисой Кэтрин Хепберн. «В некотором смысле, – вспоминала Джейн Фонда, – Майкл напомнил мне измученного, чрезвычайно хрупкого человека».
Когда певец пришел к Хепберн с магнитофоном, она поделилась с ним историями из жизни. «Каждая история содержала какое-то послание для Майкла, – рассказала Джейн, – о том, как он, вероятно, будет справляться со славой, как, возможно, захочет устроить свою жизнь. Они стали хорошими друзьями. Джексон считал ее совершенно очаровательной».
Находясь в Новой Англии, Майкл также подружился с Генри Фонда.
Однако ближе всего сложились отношения с Джейн. Как он сказал мне: «Мы вместе совершали прогулки на лодке и только и делали, что разговаривали, разговаривали и разговаривали… обо всем на свете: политика, философия, расизм, Вьетнам, актерское мастерство – что угодно».
Однажды друзья ехали на машине – актриса находилась за рулем – и обсуждали его потенциальные кинопроекты. «Боже, Майкл, я бы хотела найти фильм, который могла бы спродюсировать для тебя», – сказала она с тоской. Внезапно ей в голову пришла идея. «Я знаю, кого ты должен сыграть, – воскликнула женщина. – Питера Пэна! Точно!»
На глазах Майкла навернулись слезы. Он хотел знать, почему Фонда подумала именно об этом образе. Джейн ответила, что он для нее действительно был Питером Пэном – символом молодости, радости и свободы.
Певец заплакал. «Ты знаешь, стены моей комнаты увешаны изображениями Питера Пэна. Я вижу себя Питером Пэном, – сказал он, вытирая глаза, – потерянным мальчиком из Неверленда».
Когда во время одной из бесед они заговорили о Кэтрин, Майкл рассказал Джейн об инциденте с Джиной Спраг. По словам Бернис Литтман, подруги Джейн Фонды из Беверли-Хиллз, работавшей в то время ее личным ассистентом, «Джейн думала, что вся эта история [Кэтрин против Джины] была ужасной трагедий и что Майкл казался слишком хрупким, чтобы с ней справиться». Помимо того, она сочувствовала матери Джексона и задавалась вопросом, до какого состояния надо довести женщину, чтобы она повела себя подобным образом. Джейн долгое время пыталась подружиться с ним, не жалела времени и сил, как будто он стал важной частью ее жизни. «Я чувствую ответственность за него, – сказала она мне, – как один человек может чувствовать свою ответственность за другого. Ему так нужна любовь».
Однажды во время беседы Фонда сказала певцу: «Ты должен перестать искать силы в других людях». Они находились в библиотеке у нее дома. «У твоей матери есть недостатки, Майкл, как и у всех нас. Но теперь ты взрослый, – произнесла она. – Почему бы не позволить собственной матери быть самой собой и не найти силы в себе самом?» Не думаю, что артист мог понять, о чем она говорила. «Вы можете помочь мне? – спросил он. – Я так несчастен. У меня ужасная жизнь». Они обнялись. «У тебя прекрасная жизнь, Майкл, – ответила она. – Просто сейчас трудное время, но все наладится. Я обещаю».
«Майкл рыдал как младенец, – рассказывала Бернис. – Я тоже. Стояла перед библиотекой и плакала. Это было так печально. И ему было так грустно. Как будто он был инопланетянином, только что прибывшим из иного измерения».
Вскоре Джексону позвонил глава CBS Records, чтобы узнать у него, как обращаться с прессой, задающей вопросы о Кэтрин.
«Что ты имеешь в виду?» – уточнил Майкл.
«Инцидент с Джиной Спраг».
«Кто она?» – резко спросил певец.
«Женщина, у которой возникли разногласия с твоей матерью, Рэнди и Джанет».
«Этого никогда не было», – поспешно ответил Майкл.
«Но…»
«Очень жаль, – заключил Майкл, – но мне пора».
Он быстро повесил трубку. Джексон все сильнее погружался в мир собственных фантазий – место, где такое происшествие, как нападение его матери на девушку отца, никогда бы не произошло. Он становился все более замкнутым, до него все труднее было достучаться. Много ли времени пройдет, прежде чем ни один человек, будь то Джейн Фонда или кто другой, не сможет заслужить его доверие? Для Джексона станет невозможным разрешить кому-либо приблизиться к нему свыше дозволенного.
Часть пятая
Первая пластика носа… и больше независимости
Несмотря на попытки добиться независимости от семьи, к 1981 году Майкл Джексон все еще чувствовал, что не контролирует свою жизнь. Когда он выступал на сцене, то мог превратиться в идеального человека своей мечты: сексуального, общительного, уверенного, полностью владевшего собой и публикой. Но за кулисами другое дело. Когда он смотрел в зеркало, то видел человека, который ему не очень нравился. Человека, который все еще позволял управлять собой другим людям. Человека, чей талант заслуживал уважения, но чье мнение не имело значения. Кое-что Майкл уладил с помощью Джона Бранки, но что мог поделать с внешним обликом? Он, без сомнения, никогда не считал себя красивым; помимо того, к 1981 году у него в жизни накопилось много личных проблем, сделавших его и без того хрупкую личность совершенно беззащитной.
Певец думал о ринопластике, более известной как пластика носа, чтобы сделать широкий нос более тонким. Примерно с тринадцати лет он стал зацикливаться на размере своего носа. Дразня его «Большим носом», братья еще сильнее усугубили положение. Широкие плоские носы были семейной чертой Джексонов, унаследованной от Джозефа. Майкл годами намеревался сделать операцию, но на самом деле слишком боялся довести дело до конца. Однако весной 1979 года он споткнулся во время сложного танцевального номера, упал на сцену… и сломал нос. Это был знак судьбы, у него не осталось выбора. Джексон вернулся в Лос-Анджелес, где ему сделали первую ринопластику.
Джина Спраг вспоминала: «Джозеф сказал мне, что сомневается, что Майкл сам бы решился на пластику носа когда-либо, если бы ему не пришлось. Это был первый шаг. Никто и представить не мог, к чему он приведет в будущем. После того как повязки были сняты, парню понравилось то, что он увидел».
Результат первой операции можно увидеть на обложке альбома Off the Wall, на ней Майкл запечатлен с носом размером чуть меньше того, с которым он родился. В самом деле, лицо певца было изменено хирургическим путем, и он убедился в том, что мог бы полностью контролировать свою внешность, если бы захотел.