Ла Тойя рассказала, что обнаружила обнаженную фотографию Джеки в комнате Майкла в Нью-Йорке в ящике для носков. Смущенный певец объяснил, что недавно обедал дома у репортера New York Daily News. Когда они разглядывали реликвии журналиста, то наткнулись на фотографию Джеки. Майкл недоумевал, почему она позировала фотографу без одежды. Репортер пояснил, что снимок сделал папарацци, очевидно, без ее разрешения. Затем подарил Майклу фотографию на память. «Я просто не могу перестать смотреть на нее, – признался он Ла Тойе. – Я должен познакомиться с ней».
«Что ты будешь делать, когда увидишь ее?» – спросила сестра.
«Не знаю, – ответил Майкл. – Наверное, упаду в обморок».
К осени 1983 года Джексон стал всемирно известной суперзвездой, а Джеки – редактором Doubleday, стремившимся издать его мемуары. Когда Кеннеди-Онассис предложила ему встретиться за ланчем в Лос-Анджелесе, у Майкла наконец-то появился шанс с ней познакомиться. Однако в назначенный день у него случилась паническая атака. «Она самая известная женщина в мире, – объяснил артист одному из членов семьи. – А я… Ну что я».
В то время как Джеки и пара помощников ждали его в ресторане в Беверли-Хиллз, Майкл весь день страдал рвотой и одышкой в Хейвенхерсте. На следующий день певец пригласил Джеки к себе домой в Энсино.
«В день, когда она должна была прийти в дом, все были взволнованны, – вспоминал Стив Хауэлл. – Естественно, мы все хотели с ней познакомиться, но были бы рады и просто увидеть, как она идет от лимузина к дому. В особняке стоял гул: „Джеки О. едет, Джеки О. едет”. Ее водитель позвонил из машины, чтобы предупредить Майкла, что они находятся примерно в тридцати минутах езды. „Хорошо, все свободны, – сказал Майк. – Вы все можете идти. Вон, вон, вон!”
Хотя никто не хотел уходить, они обязаны были послушаться. Майкл решил, что все должны покинуть дом, чтобы он мог побыть наедине с Джеки. „Но я тоже хочу познакомиться с Джеки О.”, – сказала Кэтрин. „Нет, – ответил ей Майкл, – не в этот раз, Кейт. Может, как-нибудь потом”.
Один друг Майкла вспоминал: «Джеки хотела поговорить о книге, но у него на уме были другие мысли. Джексон хотел знать, как она себя чувствует из-за того, что ее фотографируют везде, куда бы она ни пошла. Ему было интересно, как она справляется со своей известностью. Он спросил ее совета о том, как избежать папарацци. Майкл восхищался ею и надеялся выяснить, что заставляет ее двигаться вперед».
Майклу было двадцать пять лет, и ему было неловко писать мемуары. «Я сам все еще пытаюсь разобраться в своей жизни», – признался он Стиву Хауэллу. Часть его прошлого действительно заслуживала детального изучения, но люди, знавшие Майкла в то время, соглашались, что он был не самым объективным человеком. Его слишком заботил собственный имидж и имидж семьи, чтобы поведать правду. У артиста определенно было много личных проблем, о большинстве из которых Джеки не подозревала, но он готов был сделать все, чтобы защитить достоинство семьи. «Я не хочу огорчать своих поклонников, – объяснил певец. – Они будут шокированы».
Майкл знал, что на тот момент просто не мог позволить себе излить душу в книге, поэтому попросил Джеки подумать о варианте с альбомом: книгой, иллюстрированной такими раритетами, как его первый табель успеваемости, ранние рисунки и стихи. Джеки попыталась изобразить заинтересованность, но на самом деле это ее не привлекло. Она хотела, чтобы Джексон выплеснул все свои мысли на бумагу, но пока что редактор согласилась с идеей альбома.
На следующий день Майкл отвез Джеки в Диснейленд. Женщина была одета в кожаную куртку с ремнем, застегнутым вокруг ее невероятно тонкой талии, и в кокетливые полосатые брюки. Майкл поехал в концертной куртке в стиле милитари с блестками, украшенной серебряными молниями и пряжками. На обоих были солнечные очки.
«Позже он сказал мне, что считает ее сильной и умной, и тот факт, что она пережила смерть Джона Кеннеди, заставил его почувствовать, что Джеки должна занять место матери в его жизни, – сказала Латоя. – Я возразила: „Но, Майкл, у нас уже есть мать”. Он ответил: „Да, но мы должны заботиться о Кейт из-за всего, что она переживает с Джозефом. А кто позаботится о нас?” Я не знала, что сказать, но была уверена, что точно не Джеки О.».
Тем временем Майкл завязал первую из числа многих дружбу с мальчиком, а именно с двенадцатилетним актером Эммануэлем Льюисом. Тот был ростом 101 см, и парень любил брать его на руки, как если бы тот был малышом. Подросток приехал в Голливуд, чтобы сниматься в ситкоме «Webster». Майкл видел его по телевизору в рекламных роликах и всегда хотел с ним встретиться. Артист позвонил матери мальчика и пригласил его в Хейвенхерст. Они быстро подружились. По правде говоря, Майкл стал почти одержим Эммануэлем Льюисом. Они возились с домашними животными, бегали по поместью, как маленькие дети, играющие в ковбоев и индейцев, вместе валялись на лужайке и смеялись. Со стороны казалось, что певец пытался прожить детство, которого, по его ощущениям, у него не было. Сегодня это «нормальное» поведение для Джексона, все привыкли, что он проводит время с детьми. Однако в 1983 году подобное казалось необычным даже для него.
Один гость поместья Энсино вспоминал, как наблюдал за певцом, читавшим Эммануэлю историю про Питера Пэна. Затем оба представили себя персонажами сказки. По словам очевидца, двадцатипятилетний Майкл и двенадцатилетний Эммануэль сидели на полу с закрытыми глазами и фантазировали, будто летят над Неверлендом. «Поверь, и все станет правдой, – прошептал Майкл. – Ну, ты готов? Ты веришь? Веришь?»
«Да, я верю, – сказал мальчик, его глаза были закрыты. – Я верю».
Затем они начали читать диалоги из книги. Через некоторое время оба рассмеялись и стали бороться на полу, как щенки.
По слухам, семья Эммануэля Льюиса забеспокоилась после того, как артист и подросток поселились в отеле Four Seasons в Лос-Анджелесе как отец и сын. Неизвестно, какие фантазии они тогда разыгрывали. Однако вскоре друзья перестали так часто видеться друг с другом.
Как только Майкл согласился на тур с братьями, Джозеф и Кэтрин попросили Дона Кинга помочь им в продвижении затеи. Дон – яркий, эпатажный и неоднозначный чернокожий мужчина, которого в то время многие считали главным популяризатором бокса в мире. Выросший в гетто Кливленда, он попал в тюрьму в 1966 году за убийство второй степени[13], произошедшее в уличной драке. Отсидел четыре года, а затем начал раскручивать призовые бои.
Кинг получил известность благодаря масштабной рекламной кампании боксерского поединка Мухаммеда Али «Триллер в Маниле» и боя между Шугар Рэй Леонардом и Роберто Дюраном. Однако когда братья встретились с ним, то не впечатлились. Во время встречи Кинг был одет в белую шубу, на нем были кольца с бриллиантами и золотая цепь с подвешенной короной и буквами «ДОН» на ее вершине. Его седые волосы торчали дыбом, как будто его только что ударило током. Братья сочли его имидж слишком показушным и не хотели, чтобы такой человек представлял их публике. Однако их отрицательное мнение о Доне Кинге изменилось, когда он сам предложил отдать три миллиона долларов в обмен на доходы от концертов, то есть по 500 000 долларов каждому участнику группы. Братья остались в восторге, Джозеф был счастлив, а Кэтрин довольна.
«Я думаю, что он жуткий, – сказал Майкл одному другу. – Я не доверяю ему. Он просто хочет урвать свой кусок, вот и все». И это точно не будет маленький «кусок». Было запланировано сорок шоу с прогнозируемым доходом в 30 миллионов долларов. Если вычесть шесть миллионов долларов на расходы, получится чистая прибыль в размере двадцати четырех миллионов долларов, из которых 85 % пойдет группе, 7,5 % – Дону Кингу и 7,5 % – Джозефу и Кэтрин. То есть 3,4 миллиона долларов на каждого члена группы Джексонов – достаточно, чтобы братья снова встали на ноги, по крайней мере на какое-то время, а также по 900 тысяч долларов Джозефу и Кэтрин и 1,8 миллиона долларов Дону Кингу.
Оказавшись на борту, тот связался с Джеем Колеманом, предприимчивым промоутером, специализирующимся на получении спонсорской поддержки туров от крупных корпораций. Дон рассказал Джею о туре Джексонов и о том, что им нужен крупный спонсор. «А ты, мой друг, всего лишь белый мальчик, который может войти в корпорацию и нажать на нужные рычаги», – сказал он и был прав. Джей привлек Pepsi Cola, предоставившую еще пять миллионов долларов.
Джеки, Тито, Рэнди, Марлон и Джермейн проголосовали за то, чтобы нанять Дона Кинга менеджером. В конце концов, дополнительные пять миллионов долларов были впечатляющей суммой. Однако для Майкла пять миллионов долларов были, как раньше говорили в Гэри, «мелочью», особенно после того, как все поделили на шесть частей и 15 % ушли Дону, Джозефу и Кэтрин, оставляя Майкла с 700 000 долларов и слабым стимулом. Певец неохотно согласился позволить Дону Кингу продвигать тур, но был против Pepsi Cola. «Забудьте, – сказал он. – Я не пью Pepsi Cola. Я не верю в Pepsi Cola».
Семья начала уговаривать Майкла принять предложение корпорации, на кону было слишком много денег, чтобы отказываться, и речь шла о конкурентоспособном и впечатляющем спонсоре, независимо от того, пил Майкл напиток или нет. The Rolling Stones получили полмиллиона спонсорской помощи. Фактически, до того времени в истории Мэдисон-авеню самой крупной была сделка Atari[14] с актером Аланом Альдой, всего на миллион долларов. Братья считали Майкла сумасшедшим. «Я просто не хочу, – настаивал он. – У меня плохое предчувствие».
Наконец, после уик-энда, проведенного под сильным давлением, певец подписал контракт в понедельник в четыре часа утра. В поправке ясно давалось понять, что он не обязан держать банку газировки или пить из нее на любой коммерческой или рекламной фотографии.
«Ты хоть что-то понимаешь? Я не знаю, что мальчик имеет против зарабатывания денег, – сказал Джозеф позже, говоря о несогласии Майкла