Кэтрин поделилась с одним из своих друзей ответом Майкла: «Я могу себе позволить то, что я хочу, поэтому собираюсь это сделать». Как будто бы речь шла о покупке новой машины, а не о болезненной операции по изменению внешности. В то время как большинство людей могут только фантазировать, – «было бы неплохо сделать новый нос, а может, и новый подбородок?» – Майкл воплощал подобные мысли в реальность. «И я думаю, что, если бы больше людей могли делать пластические операции, они бы тоже их делали, – рассуждала его сестра Джанет. – Я не вижу в этом ничего плохого».
Один психолог предположил, что нарциссическая сторона Майкла побудила его вырезать ямку на подбородке. «Джексон, очевидно, был все больше и больше очарован собственным образом, – сказал доктор Рэймонд Джонсон. – Вероятно, он до сих пор продолжает поиски идеального лица».
«Я действительно хочу быть идеальным, – подтвердил артист. – Смотрю в зеркало и понимаю, что хочу измениться и стать лучше. Я всегда хочу быть лучше, так что, может быть, поэтому мне захотелось ямочку. Я не знаю, как еще объяснить».
Конечно, одна из любимых общественностью теорий заключается в том, что Майкл пытался превратить себя в Дайану Росс, – как будто у нее есть расщелина на подбородке! В основном предположение является результатом тесного общения двух звезд на протяжении многих лет и воспоминаний некоторых членов семьи о том, как Майкл заявлял Джанет и Латое: «Ты некрасива, пока не выглядишь как Дайана». После пластических операций и с тщательно нанесенным макияжем Майкл иногда действительно напоминал певицу с выщипанными, изогнутыми бровями, высокими скулами и заостренным носом (на самом деле гораздо более заостренным, чем у Дайаны). Тем не менее сходство в глазах смотрящего. Когда один сотрудник сказал Росс, что Джексон пытается выглядеть как она, Дайана была потрясена. Она оценила Майкла и резко спросила: «Я так выгляжу?»
На самом деле артист не хотел выглядеть как Дайана, даже если и был восхищен ее имиджем, обаянием, эффектностью и, кроме того, ее силой. Однако время от времени он все же пытался копировать ее, разыгрывая определенные фантазии о «мисс Росс» перед посторонними. Водитель лимузина из Беверли-Хиллз, Ральф Карикоса, вспоминает, как однажды отвозил Майкла. Он посмотрел в зеркало заднего вида и спросил: «Куда теперь, мистер Джексон?» Майкл сказал: «Зовите меня мисс Росс, хорошо?» Как-то вечером Дайана застала его за кулисами Caesars Palace в Лас-Вегасе в момент, когда он использовал ее средства для макияжа. Бывшая звезда The Supremes Синди Бердсонг рассказывала, что, когда Росс отругала его («Сколько раз я говорила тебе держаться подальше от моей косметики!»), Майкл ответил: «Но, Дайана, она волшебная».
В другой раз, зарегистрировавшись в шикарной гостинице Helmsley Palace на Манхэттене, Джексон позвонил на стойку регистрации с телефона в холле и на глазах у изумленных свидетелей имитировал голос Дайаны, чтобы обмануть оператора. «Мой люкс недостаточно хорош, – произнес он, ведя себя, как рассерженная дива. – Как вы посмели заселить меня в этот люкс? Цветов нет, и мне кажется, где-то прячется мышь. Я просто вне себя. Я не могу туда вернуться».
«Кто это?» – по-видимому, спросил удивленный оператор.
«Что? Мисс Росс, – ответил Майкл, едва сдерживая смех. – Мисс Дайана Росс. А вы думали кто? Как вы только осмелились спрашивать?»
Когда оператор попросил подождать, певец улыбался от уха до уха. «Он мне поверил, – прошептал молодой человек взволнованно. – Он думает, что я Дайана Росс!»
Оператор вернулся на линию. «Дайана Росс здесь не проживает».
«О, серьезно? – ответил Майкл. – Простите».
Затем быстро повесил трубку, задыхаясь от громкого смеха.
Большинство людей, знающих Джексона, сходятся во мнении, что у него было две причины сделать такое количество пластических операций. Прежде всего, он стремился к некоему идеалу физического совершенства или собственному представлению о совершенстве. Артист провел большую часть жизни, изучая свои фотографии, не говоря уже о часах, проведенных за танцами перед зеркалами, просмотром видео и выбором своих лучших и худших черт. «Я просто хочу выглядеть как можно лучше», – сказал он Фрэнку Дилео.
«Но когда ты остановишься?» – спросил тот.
Майкл пожал плечами. «Пока я в процессе», – ответил он с легкой улыбкой.
Публично Фрэнк никогда не проявлял особой терпимости в отношении пластических операций певца, в основном потому, что не находил им объяснения. «Ну да, ему поправили нос и сделали ямочку – большое дело. У меня для вас новости, – продолжал он, – мне пять раз ломали нос. Его переделывали дважды. Кому какая разница? Всем плевать. Элвису сделали нос. Мэрилин Монро сделали нос и грудь. Все через это проходили».
Помимо улучшения внешнего вида, у Джексона была еще одна причина для операции. Все мальчики из семьи Джексон выросли и стали похожи на своего отца. Майкл не мог представить худшей участи для себя, и он делал все, что мог, чтобы избавиться от их сходства. Конечно, в нем проявились многие черты отца, независимо от того, признает он их или нет: целеустремленность Джозефа, граничащая с безжалостностью, его хладнокровное деловое чутье и, что положительно, любовь к семье. В эмоциональном плане Майкл может сильно походить на старшего Джексона, – хотя никогда не станет подражать его бессердечной неверности в отношениях, – и, как он говорил, это его пугает. Однако внешне певец совсем не похож на Джозефа.
«Он сам сказал мне об этом, – поделилась бывшая девушка Берри Горди, которая знает артиста много лет. – Майкл сделал бы все возможное, чтобы не выглядеть как отец. Поверьте, последнее, что он хочет видеть, глядя на отражение мужчины в зеркале, – Джозефа. С каждой операцией он становится дальше не только от отца, но и от всей семьи. Боюсь, такова грустная сторона всей истории с пластической хирургией».
«Трагедия в том, что как бы Майкл ни пытался стереть черты Джозефа со своего лица, они все равно остаются», – заключила Джойс Маккрэй, давняя и близкая подруга, работавшая в офисе старшего Джексона.
Или, как метко выразился Джозеф: «Чтобы родить сына, нужен отец».
Именно после операции на подбородке Майкл впервые стал появляться в хирургической маске, черной шляпе и солнцезащитных очках. Пресса предположила, что он был одержим боязнью микробов, напоминающей зацикленность Говарда Хьюза[17] на проблемах со здоровьем. Певец не делал публичных заявлений. «Если бы вы знали Майкла достаточно хорошо, вы бы поняли, что происходит, – прокомментировала Джойс МакКрэй. – Как только я увидела его в хирургической маске, то сказала: „О, ему сделали ямочку”. Люди говорили мне: „Что? Вздор”. Ну, а я была уверена, что дело именно в этом».
В то время Майкл появился на выставке-продаже реквизита из фильмов в отеле Continental Hyatt в Голливуде в синей хирургической маске и черной шляпе. Сказать, что он выделялся на фоне остальных, – значит ничего не сказать. Стоило продавцам увидеть, что Джексон приближается, как они утраивали цены на все товары только потому, что знали, что Майкл для них – золотая жила. Он покупал реквизит Диснея в сопровождении мальчика и Билла Брэя, его охранника. Каждый раз, когда он видел что-то, что ему нравилось, бормотал через хирургическую маску, чтобы Брэй купил предмет. Затем тот вытаскивал пачку стодолларовых банкнот, платил продавцу и переходил к следующей витрине. То, что цены были подняты специально для него, не ускользнуло от Майкла. «Они видят, что я подхожу, и считают, что у меня много денег, поэтому наживаются на мне, – сказал он мне. – Не совсем честно, согласись?»
«Да, Майкл. Но что насчет хирургической маски?» – спросил я.
«Мне удалили зуб мудрости, – ответил он. – И это настоящий ад, говорю тебе. Ты представить не можешь, через что я прошел».
«Звучит ужасно», – посочувствовал я.
Молодой человек печально покачал головой: «Это и есть ужасно».
Когда Майкл не прятал лицо за хирургической маской, он рисковал выходить на публику, надев на голову волосатую маску гориллы с мехом и глазами-бусинками. «Мне нравится, когда люди останавливаются, когда пугаются, – объяснил он. – И нравится, когда они не знают, что внутри маски – я». Великий парадокс Джексона: он одинаково любит показуху и одиночество. Однако иногда его действия могут спровоцировать неловкую ситуацию. Однажды, идя по аэропорту в маске гориллы, он споткнулся о заполненную песком пепельницу и свалился на пол на глазах у множества папарацци. И все потому, что плохо видел из-за маски.
Когда после операции на подбородке Майклу сняли повязки, он больше, чем прежде, сосредоточился на своей внешности. Новая ямочка выглядела странно и неуместно на его нежном, будто ангельском лице. После всех процедур нос Майкла стал еще тоньше. Он также был слегка вздернут – необычное дополнение. Выщипанные брови придали ему более мягкий и женственный вид. Его кожа, казалось, с каждым днем становилась все светлее. Он начал использовать отпускаемый без рецепта крем для отбеливания кожи Porcelana, чтобы добиться такого эффекта. Ла Тойя тоже им пользовалась. Запасы крема хранились в Хейвенхерсте, где его считали самым ценным косметическим продуктом, который когда-либо производился.
Кроме того, Майкл придерживался строгой макробиотической диеты, из-за чего стал довольно худым, а его лицо казалось еще более скульптурным. «Если бы я ел, как он, я бы умер», – лаконично заметил Фрэнк Дилео.
По правде говоря, Джексон начал выглядеть более чем необычно. Было трудно находиться с ним в одной комнате и верить собственным глазам, глядя на него, особенно если вы знали его с детства. Комик Эдди Мёрфи, вероятно, лучше всего выразился на этот счет, когда сказал: «Я люблю Майкла, но братца теперь не узнать».
Дуэты для Bad
В возрасте двадцати семи лет Майкл Джексон столкнулся со сложной задачей: записать альбом, который превзошел бы огромный успех