«Ты все правильно понял», – ответил певец.
Конечно, чуть позже Бранка блестяще закрыл сделку… и Майкл купил ему «Роллс». Единственная загвоздка была в том, что он не купил его для Дилео. Как только Джексон сообщил Фрэнку, что купил Джону машину, Фрэнк сразу же позвонил адвокату.
«Он купил тебе гребаный „Роллс-Ройс”? – спросил Дилео растерянно. – Не могу поверить. Это была моя идея, а получил его ты». Они от души посмеялись. В конце концов Фрэнк тоже добился от Майкла «Роллс-Ройса». Оба парня, без сомнения, играли звездой. Джон заслужил машину, это было ясно, хотя бы только за то, что расчистил путь к выпуску Thriller, как альбома, так и клипа. Конечно, можно поспорить насчет Дилео, учитывая неоспоримый ущерб, который он нанес имиджу Майкла. Однако, по правде говоря, менеджер делал именно то, о чем певец попросил его… так что да… пожалуй, он тоже заслужил автомобиль.
23 февраля 1988 года Майкл Джексон начал Bad Tour в США. Первый концерт прошел на Kemper Arena в Канзас-Сити, штат Миссури. К тому времени три сингла из альбома – I Just Can’t Stop Loving You, Bad и The Way You Make Me Feel – занимали перрые строчки хит-парадов. Майкл находился в прекрасном расположении духа, особенно с тех пор, как Фрэнк Дилео предсказал, что, вероятно, грядут еще два хита номер один.
Перед началом шоу команда Джексона разгрузила восемь фургонов с оборудованием, куда входило семьсот ламп, сто колонок, массивная сцена, два огромных видеоэкрана и восемьдесят пять костюмов. В вечер концерта по краю сцены появились прожекторы, купавшие зрителей в ослепительном белом свете, прежде чем появился он, застывший на сцене в линейке танцоров. Одетый в черный костюм тореадора с пряжками по швам брюк, Майкл взорвался, словно сверхновая, демонстрируя энергию в напряженном движении в первом номере шоу Wanna Be Startin’ Somethin’.
Были поразительные и грандиозные спецэффекты: стреляющие и разноцветные лазерные лучи, дымовые шашки и взрывы. И много трюков: Майкл исчезал с одной стороны сцены и вновь появлялся из дыма на другой, раскачивался над аудиторией на стреловом кране во время исполнения Beat It. С точки зрения чистого драматургического мастерства и искусства создания зрелища Джексона ни в чем нельзя было упрекнуть, как и огромный актерский состав, включавший четырех танцоров-мужчин, занявших место братьев.
В новом шоу Майкл также стал намного сексуальнее и раскованнее. Он хватался за промежность, по крайней мере, пять раз во время первого номера. Его рука находилась в районе паха большую часть времени исполнения таких хитов, как Heartbreak Hotel, Bad и Beat It. Это был странный жест, когда его выполнял кто-то вроде Майкла, но семнадцати тысячам в основном белых фанатов среднего класса, похоже, понравилось. Зрители оставались на ногах на протяжении всего концерта, продолжавшегося два часа. Каждый раз, когда Джексон шел по сцене лунной походкой, зрители ликовали, а лицо артиста светилось. Было ясно, что ему все еще нравится выступать.
«Слово „суперзвезда” ничего не значило в сравнении с той силой и благодатью, которые лились со сцены», – писал Грегори Сандоу в рецензии для Los Angeles Herald Examiner.
Майкл находился в потрясающей вокальной форме (его педагог по вокалу Сет Риггс путешествовал с ним большую часть тура). «Он высокий тенор с диапазоном в три с половиной октавы, – прокомментировал Риггс. – У него диапазон от ноты ми малой октавы до соль и ля-бемоль третьей октавы. Многие люди думают, что он поет фальцетом, но это не так. Все ноты связаны, что удивительно. Во время голосовых упражнений он поднимал руки вверх и начинал вращаться, держа в руках записку. Я спросил его, зачем он так делает, и Майкл ответил: „Возможно, мне придется повторить на сцене, так что я хочу быть уверен, что смогу”. Я никогда не видел ничего подобного. Думал, может, мне стоит остановить его, чтобы он мог сконцентрироваться на своем голосе сейчас, а потом пусть танцует. Но я подумал, что если у него получается, то может продолжать».
Треть шоу состояла из материала, использованного Майклом и братьями в Канзас-Сити четыре года назад, во время Victory Tour, вплоть до некоторых диалогов. Однако теперь артист исполнил Thriller в маске оборотня и школьной куртке из клипа – он больше не считал себя членом «Свидетелей Иеговы».
Когда Кэтрин и Джозеф увидели шоу, они были обеспокоены. «С ним должны быть его братья, – сказал Джозеф, все еще находившийся в плену утопической идеи. – Какой смысл в том, чтобы не брать их с собой? Я не понимаю. У него хорошее шоу, но с братьями будет лучше».
Кэтрин сказала Фрэнку, что считает, что сын смотрелся лучше, когда выступал с братьями. Менеджер рассмеялся ей в лицо. «Вы сошли с ума?» – спросил он. Представьте, сказать матери Майкла, что она сумасшедшая! Конечно, женщина была оскорблена. «Я не сумасшедшая, – выпалила она в ответ. – Шоу было бы лучше с братьями, вот и все».
«Да с чего бы это…» – сказал Фрэнк, перед тем как уйти.
Прямо перед выходом на сцену в Канзас-Сити певцу вручили номер таблоида Star с заголовком на обложке: «Майкл Джексон превращается в обезьяну. Теперь он разговаривает с шимпанзе на языке обезьян». В статье говорилось о том, что артист одержим тем, чтобы научиться общаться со своим питомцем при помощи звуков, привычных для шимпанзе. «Это Фрэнк подбросил? – хотел знать Майкл. – Где они взяли фотографии с Бабблсом?»
Помощник пожал плечами.
«Мне это не нравится, – сказал Джексон, – не хочу ничего видеть. Не показывайте мне такие вещи, тем более перед выходом на сцену. Вы рехнулись?» Как и многие другие истории о Майкле, сплетня о его трехлетнем шимпанзе по имени Бабблс, которого Майкл забрал из онкологической лаборатории в 1985 году, была выдумкой. Певец обожал обезьяну, как и всех своих животных, но хотя они иногда и ели вместе за обеденным столом – что само по себе достаточно хороший материал для отдельной истории, по мнению некоторых, – Майкл не разговаривал с питомцем на языке шимпанзе, во всяком случае, никто о таком не знал. (Кстати, вопреки распространенному мнению, существовал только один Бабблс, а не несколько обезьян по имени Бабблс. Только один.)
Кэтрин месяцами добивалась, чтобы Дилео перестал создавать ее сыну имидж «Безумного Джеко». Позже она скажет: «Мы говорили с ним много раз. Я знала, что это не очень хорошая идея, что все пойдет наперекосяк. Но ничего не могла поделать».
Отчасти из-за странного образа казалось, что некоторое количество публики стало отворачиваться от Джексона. Читатели Rolling Stone признавали его худшим артистом почти в каждой категории в ежегодном опросе. Тем не менее он надеялся на некоторую компенсацию на церемонии вручения премии «Грэмми» 2 марта.
Певец решил принять участие в телепередаче – впервые за последние пять лет. «Майкл хотел стереть всю негативную рекламу, преследовавшую его, и заменить ее позитивным образом: сделать то, что у него получается лучше всего, – сказал Боб Джонс, вице-президент по коммуникациям компании MJJ Productions. – Он хотел доказать всему миру, что серьезно относится к шоу-бизнесу, что по своей сути артист, а не городской сумасшедший. Джексону удалось. Любой, кто видел его захватывающее выступление в тот вечер, должен был согласиться. Он очень конкурентоспособный человек, и он хотел оставить незабываемое впечатление о себе у академии и у зрителей».
Однако после действительно вдохновляющего, захватывающего исполнения песен The Way You Make Me Feel и Man in the Mirror Майклу пришлось сидеть в первом ряду Radio City Music Hall на глазах у миллионов телезрителей и терпеть одно унизительное поражение за другим. Из четырех номинаций – «Альбом года», «Лучшее мужское вокальное поп-исполнение», «Лучшее мужское вокальное исполнение в стиле ритм-н-блюз» и «Продюсер года» – он не выиграл ни одной. В последний раз, когда Майкл выступал на «Грэмми» с альбомом Thriller, он получил больше наград (восемь), чем кто-либо другой за всю его историю. Теперь же не получил ничего. Больше всего он жаждал взять «Грэмми» за лучший альбом Bad. Однако, к его огорчению, U2 забрали награду за пластинку The Joshua Tree.
«Он не мог бы выглядеть более убитым горем, даже если бы кто-то ушел с его шимпанзе», – написал Роберт Хилберн, музыкальный критик из Los Angeles Times.
«Майк вернулся в Helmsley Palace, где остановился, и плакал, – вспоминал один из друзей. – Они с Фрэнком поклялись, что, по крайней мере, выиграют «Альбом года», и, конечно, не выиграли. Джексон считал, что все вышло несправедливо. Дело было не в музыке. Дело было в имидже. Разве академия присудила бы „Альбом года” парню, который спит в барокамере? Вряд ли».
У Майкла осталось мало времени на жалость к себе. На следующий день он должен был выступать с концертом в Madison Square Garden. После выступления он и представитель компании Pepsi Cola (спонсировавшей турне Bad) вручили чек на 600 000 долларов, вырученных от концерта, Объединенному фонду негритянских колледжей (UNCF). За четыре года до этого Майкл учредил стипендиальную программу в UNCF, куда передал часть доходов от злополучного Victory Tour. К 1988 году семьдесят студентов в школах, входящих в фонд, получили стипендии Майкла Джексона (в некоторых небольших черных колледжах страны целый выпускной класс мог иметь такие выплаты). Певец не сильно распространялся, когда дело касалось пожертвований. Возможно, если бы его щедрость была более известна, он не подвергался бы столь резкой критике многими афроамериканцами за отсутствие так называемого черного сознания. На самом деле он жертвовал миллионы долларов благотворительным организациям чернокожих на протяжении многих лет.
Большинство людей, сопровождавших Майкла в туре Bad, также вспоминают, как он был щедр к детям, желавшим увидеть его выступление. В каждом месте, где проходил концерт, он откладывал часть билетов для детей из малоимущих семей, которые в противном случае не имели бы возможности посетить его концерты. Все гонорары от сингла Man in the Mirror, занявшего первое место, были пожертвованы в пользу Camp Good Times, благотворительного фонда для неизлечимо больных пациентов в Лос-Анджелесе.