тировать или нажиться на успехе артиста, лживы. «Я не хочу участвовать в твоем бизнесе, Майкл, – сказал муж, по воспоминаниям Кэтрин, – у меня есть проблемы с деньгами, да. Но все, чего я хочу, – это чтобы мы снова стали семьей. Разве ты не хочешь?»
«Я хочу, – сказал Майкл, – правда хочу, Джозеф».
Разговор закончился на обнадеживающей ноте. Супруги были полны оптимизма, что скоро смогут вернуть сына. Для Джозефа время было как нельзя более подходящим. У него возникли серьезные финансовые проблемы, учитывая потерю 700 000 долларов на неудачных инвестициях в нефтяные скважины и более 250 000 долларов в производство напитков JoCola. Кроме того, против него вынесли судебное решение. Тремя годами ранее он заключил соглашение с застройщиком недвижимости и предпринимателем Гэри Бервином о покупке комплекса Berwin Entertainment Center в Голливуде за 7,1 миллиона долларов. «Джозеф дал понять, что деньги не проблема, – поделился Гэри. – У меня не было причин сомневаться в нем. Майкл только что приобрел авторские права на песни The Beatles за 47 миллионов долларов, поэтому я поверил, что у семьи есть средства. По правде говоря, Джозеф рассмеялся, когда я поднял вопрос о финансах. „С такой семьей, как у меня, деньги не имеют значения”, – сказал он».
Гэри и Джозеф заключили сделку, согласно ее условиям Гэри будет владеть 15 % недвижимости, а Джозефу достанется 85 %. Мужчины станут равными партнерами и собственниками студии звукозаписи, ночного клуба и частного клуба. Старший Джексон бесстыдно врал, что его звездный отпрыск будет каким-то образом участвовать. «Он сказал мне, что Майкл будет часто приходить и посещать клуб и что только одно его присутствие сделает место популярным, – вспоминал Гэри. – Джозеф предположил, что сын мог бы пользоваться запасным входом и частным лифтом, чтобы никто не знал, когда он приходит или уходит, что Майклу бы понравилось. Говорил, что доступ в студию звукозаписи будет тайным, что также устроило бы певца».
«Почему ты так уверен, что Майкл захочет участвовать?» – спросил Гэри.
«Слушай, если я буду участвовать, то и Майкл Джексон тоже, – доверительно ответил Джо. – Можешь быть уверен. Если мы с Кэтрин здесь, то и Майкл будет».
Джозеф решил заплатить за здание наличными, а не пытаться получить ипотеку с его плохой кредитоспособностью. Он выписал чек на полную сумму в 7,1 миллиона долларов и отдал его Гэри, велев не класть на депозит «до пятницы». В пятницу мужчина позвонил и попросил «подождать до понедельника». В понедельник снова позвонил и сказал «подождать до пятницы». Так продолжалось несколько недель, пока, наконец, Гэри не положил чек на депозит. Его быстро вернули обратно из-за отсутствия средств.
Год спустя вопрос рассматривали в суде. Было решено, что Джозеф должен либо купить недвижимость, либо нести ответственность за ущерб, понесенный из-за того, что он затянул продажу другому покупателю. Джексон-старший не мог позволить себе купить здание. Гэри рассказывал: «Наконец, мы связались с Майклом, чтобы выяснить, обещал ли он помочь отцу и как собирался это сделать. Он находился в лимузине, и кто-то подошел к нему и протянул повестку. Он собирался подписать ее, думая, что человек хочет получить автограф». Можно представить себе раздражение артиста из-за повестки в суд в связи с неудачной деловой сделкой его отца. Конечно, это был не первый раз, да и не последний. Он проигнорировал требование явиться для дачи показаний.
В октябре 1988 года ущерб Гэри Бервина был оценен в три миллиона долларов. Поскольку у Джозефа не было денег, судебное решение вынесли против него. По сей день истец не получил по нему ни гроша. «Полное фиаско, – говорит он, – и все потому, что я ввязался в семейный клубок змей Джексонов. О чем сожалею больше всего в жизни. Я не мог себе представить, что Майкл, зарабатывающий миллионы, не способен дать отцу деньги. Не мог поверить, что он позволил Джозефу так опуститься. Задуманный проект поставил бы его на ноги раз и навсегда. Старшему Джексону никогда не пришлось бы решать финансовые вопросы с помощью детей. Я пытался обратиться не только к Майклу, но и к другим братьям, ни к одному из них меня не подпустили непримиримые адвокаты. Ни один из них не заботился о защищенности Джозефа. Какую сильную неприязнь я бы ни испытывал к Джозефу, мне было его жаль».
На самом деле Майкл никогда не вводил отца в заблуждение, давая тому основания думать, что станет помогать ему в инвестировании. Джозеф позвонил сыну перед тем, как покупать комплекс, чтобы попросить о помощи. Тот ясно дал понять, что не хочет иметь с идеей ничего общего, и предупредил Джозефа, чтобы тот тоже не вмешивался в подобные дела. Тем не менее Джексон выписал чек, а затем надеялся найти способ покрыть его. Когда не смог, то снова позвонил артисту. «Всего лишь несколько миллионов баксов, – сказал отец, – помоги мне выкрутиться, Майкл».
Певец ответил: «Нет, ни в коем случае». Он не собирался вносить залог за отца, и даже Кэтрин не смогла его переубедить. «Он должен понять раз и навсегда, – сказал Майкл одному из помощников, – если я дам ему деньги, он будет просить еще, и еще, и еще. Сколько можно, я просто не буду этого делать. Не буду».
Джозеф также попросил помощи у других детей, включая Джанет, – все они сказали, что не могут или не хотят помочь. Возможно, потому, что не считали инвестицию выгодной, учитывая послужной список отца. Ларри Андерсон, его друг на протяжении пятнадцати лет, объяснил: «Джозеф любит своих детей и надеялся, что они помогут. Ведь только кажется, что это большие деньги, но на самом деле нет, если вспомнить все, что было сделано семьей».
К декабрю 1988 года должны были состояться предложенные концерты воссоединения Джексонов в Корее, иначе Джозеф навсегда остался бы с крупным долгом, висящим над его головой. «Я встретился с Джеромом Говардом, – сказал Гэри Бервин, – мы начали анализировать все данные о том, как велись дела в этой сумасбродной семье. Ничего хорошего там не было».
Майкл находился в Японии в рамках тура Bad. Джозеф подумал, что, если ему удастся убедить братьев сотрудничать, у него могут появиться некоторые рычаги воздействия на Майкла. Поэтому вскоре назначил семейную встречу в Хейвенхерсте в семейном кинотеатре.
Сначала Джозеф и Кэтрин поговорили с Джеки, Тито, Марлоном, Рэнди, Джермейном и его невестой, Маргарет Мальдонадо. (Джермейн и Хейзел развелись в июле 1988 года. Они с Маргарет ждали второго ребенка.) С братьями нужно было действовать осторожно, поскольку они могли не согласиться поехать в Корею. Создавалось ощущение, что мужчина прокрался в львиное логово, так подозрительно относились братья к нему и ко всем, кто имел с ним дело, – например, к Джерому Говарду. Спустя примерно два часа Джозеф вышел из театра. Он вспотел так, словно только что пробежал триатлон.
«В общем, так, – сказал он Джерому, ждавшему его в гостиной, – иди и сделай все, что сможешь. Но не говори с ними ни о чем, кроме контрактов. Не упоминай мунитов и все такое, потому что тогда они откажутся. Просто поговори с ними о деньгах, которые они заработают. И все».
Когда Джером вошел в тридцатидвухместный кинотеатр, то обнаружил членов семьи, сидящих в разных частях зала. «Я подумал: „Черт! Эти люди не хотят даже сидеть рядом друг с другом”», – вспоминает Джером. Он встал перед экраном и произнес речь о предлагаемых концертах. Менеджер говорил о миллионах, которые можно заработать, и сколько рекламы можно получить. Говард не упомянул о мунитах и о финансовой поддержке, только об участии Кеннета Чоя. Сразу же после этого Марлон поднялся со стула. «Без меня, забудьте, – сказал он. – Больше никаких семейных туров. Меня не волнует, сколько миллионов можно заработать, я усвоил урок в прошлый раз. На меня не рассчитывайте».
Марлон покончил с The Jackson 5, и у него были двойственные чувства по отношению к Майклу. Братья надеялись поехать с певцом в тур Bad, если не в качестве полноценных участников, то, может быть, просто как часть его команды, и исполнить попурри из старых хитов. Майкл был уклончив и никогда не говорил, что не будет приглашать их в шоу. Он единственный, кто упоминал об этой возможности, но, учитывая семейную динамику, кто знает – или помнит – почему. Тем не менее в итоге артист решил отказаться от подобной затеи. «Я узнал от друзей, что происходит, – жаловался Марлон позже в одном из интервью. – Если он не хотел говорить мне правду, то не должен был говорить ничего. Но он предпочитает лгать. В последний раз я получал прямой ответ от Майкла в 1984 году». Несомненно, Марлон все еще был уязвлен последними словами брата, что тот не собирается переезжать из Хейвенхерста в Неверленд.
Тем не менее в душе он очень тепло относился к Майклу. Когда у него возникли проблемы с расторжением посредственного контракта с CBS, Майкл позвонил президенту компании Уолтеру Йетникоффу и добился освобождения брата. «Я просто не хочу, чтобы что-то еще больше испортило мое отношение к нему, – объяснил Марлон. – Не думаю, что мы должны работать вместе. Лучше, когда ничего такого не происходит».
«Что ж, тем хуже для тебя, – ответил Джеки. – Потому что я в деле».
«Я тоже», – поддержал Рэнди.
Джермейн посовещался с Маргарет; они шептались друг с другом.
«Хорошо, – сказал он, наконец. – Я тоже в деле».
«И на меня можете рассчитывать», – согласился Тито.
«А Майкл? – поинтересовался Рэнди. – Что с Майклом?»
«Зачем он нам? – сказал Джеки. – Мы можем сделать все сами, без него».
Кэтрин подтвердила. «О, давайте, пожалуйста, не будем впутывать Майкла, – сказала она. – Неужели нельзя обойтись без него?»
Джером покачал головой. Он должен был правильно подобрать слова, но суть состояла в том, что Олимпийский стадион в Сеуле вмещает шестьдесят тысяч человек, и братья не смогли бы заполнить его сами. Они никогда не выступали без Майкла, и сейчас было не время начинать. Кроме того, корейцы хотели Майкла Джексона гораздо больше, чем всех остальных. «Я думаю, будет лучше, если мы обратимся к нему, – осторожно предложил Джером. – Мы должны, по крайней мере, дать ему возможность заработать деньги».