«Слушайте, просто предоставьте все маме и мне, – сказал Джермейн нетерпеливо, – мы уговорим его».
«Как?» – поинтересовался Рэнди.
Джермейн повернулся к Кэтрин. Она глубоко и устало вздохнула. «Я посмотрю, что можно сделать, – произнесла она. – Просто боюсь, что если слишком сильно надавим, то потеряем Майкла навсегда. И что мы тогда будем делать?»
«Атакуйте его с любовью»
Последний концерт тура Майкла Джексона Bad состоялся в конце января 1989 года на Спортивной арене в Лос-Анджелесе. Дайана Росс, Элизабет Тейлор, Дионн Уорвик и многие другие знаменитости посетили концерты, а также Кэтрин и Джанет Джексон. Майкл посвятил попурри из хитов Motown Берри Горди, пришедшему с Дайанн Кэрролл и Сюзанной де Пасс. С момента начала тура в сентябре 1987 года 4,5 миллиона человек заплатили за то, чтобы увидеть выступление Майкла. За последние полтора года он дал сто двадцать три концерта в пятнадцати странах на четырех континентах. Еженедельные расходы на шоу составляли от 500 000 до 650 000 долларов. Турне принесло более 125 миллионов долларов.
«Однако он не только работал, но и всегда находил время, чтобы посмотреть достопримечательности, – вспоминает Сет Риггс. – Когда мы репетировали в Ливерпуле, он остановил репетицию, чтобы мы могли посмотреть на красивые облака, которые проплывали мимо. В этом весь Майкл. Лувр в Париже закрыли на целый день, чтобы он и остальные осмотрели его. В Риме Франко Дзеффирелли устроил большую вечеринку в его честь. Там были все сливки шоу-бизнеса, и вдруг режиссер потерял Майкла, искал его повсюду и нашел в комнате с кучей маленьких детей в пижамах. Он самый непосредственный и любящий человек, которого я когда-либо знал, и очень хороший человек, как бы банально это ни звучало».
«Стоит ему увидеть фотографию милого малыша, и он придет в полное умиление. В свои свободные вечера во время гастролей он заходил в магазин игрушек и покупал десять одних и десять других, а потом всю ночь напролет вставлял батарейки в игрушки, проверяя, чтобы каждая из них работала. Ведь на следующий день он уже раздавал их детям за кулисами, – продолжал Риггс. – Как будто ему и так не хватало забот».
На одном из этапов тура Майкл взял с собой своего десятилетнего друга Джимми Сейфчака. Майкл сделал копию одного из сценических костюмов для него, чтобы они могли одеваться одинаково. Большинство людей находили отношения странными, особенно когда Майкл брал мальчика с собой на шопинг. Он потратил тысячи долларов на игрушки для Джимми в Лондоне. В какой-то момент Джексону пришлось отменить два концерта, потому что он подцепил простуду от ребенка.
Другой молодой друг Майкла, Джонатан Спенс, рассказал: «Когда мы общаемся, он такой же, как и любой другой парень. Он никогда не говорит о себе, только о том, что происходит с другими. Мы никогда не обсуждаем шоу-бизнес. Иногда, когда мы находимся на публике, он ведет себя иначе. Когда мы едем в Диснейленд, то попадаем внутрь через заднюю дверь, идем по закоулкам и черным ходам и всегда проходим без очереди. Он не может стоять в очереди, ни за что. Майкл устроит скандал. Мы быстро перемещаемся по Диснейленду; если люди будут пялиться на него, прогулка закончится. Он один из самых приятных людей, которых я когда-либо знал. Он умный, много знает обо всем. Майкл словно ребенок. У него никогда не было настоящего детства, и он проживает его сейчас. То, что я читаю в газетах о нем, – ерунда. Я просто не обращаю внимания. Пару раз я спрашивал его о девушках и прочем, но мы никогда особо не углубляемся в подобные темы. Мы также не говорим о пластической хирургии, потому что это не мое дело. Он сам не говорит о таком. Никогда не задаст вопрос: „Ну, как тебе мой новый подбородок?” С ним трудно связаться. Обычно мне приходится звонить его секретарю, и через пару дней он сам мне перезванивает».
После того как Майкл подарил родителям Джимми Сейфчака «Роллс-Ройс» за сто тысяч долларов, Фрэнк Дилео стал беспокоиться о том, как все выглядело со стороны. Поступок казался неуместным. Он предложил, чтобы Майкл разорвал дружбу с Джимми. Тот сначала обиделся, потом рассердился. «Ни за что, – сказал он Фрэнку. – Забудь».
«Но мне это не нравится, Майкл, – настаивал Дилео. – Ты и дети… Выглядит плохо».
«Тогда не лезь не в свое дело, – огрызнулся певец, – и, может быть, тогда это не будет выглядеть так плохо. Как тебе вариант?»
После окончания тура Джексон и Джимми поселились в Неверленде, чтобы, так сказать, подзарядить батарейки. Тем временем без ведома Майкла некто по имени Кеннет Чой хотел получить его подпись под контрактом на участие в проекте «Джексон – Муни».
«Я получал факсы беспрерывно, – вспоминает Джером Говард. – Ситуация накалялась. Мы должны были заполучить Майкла. Но время было неподходящее. Очень неподходящее время заговаривать с ним о таком».
«Мы предоставляем брату свободу действий, – говорил Джермейн в то время. – Но после того как он закончит свой тур, мы разом атакуем его – с любовью».
Певец мог бы ответить: «Только не делайте мне никаких одолжений».
Никто из Джексонов в принципе не смог связаться с Майклом. Печально признавать, что он чувствовал себя некомфортно, общаясь с членами семьи, ощущал, что всякий раз, когда открывается им, они в конце концов начинают что-то от него хотеть, а ему больше нечего было дать. Песня Dirty Diana осуществила пророчество Фрэнка Дилео о пяти хитах номер один с альбома Bad, первого альбома в истории поп-музыки, пять синглов которого стали номером один. И все же, несмотря на гастроли, два последних сингла, Another Part of Me и Smooth Criminal, не стали лидерами хит-парадов. Майкл хотел, чтобы каждая его запись оказывалась на вершине. Продажи Bad остановились на отметке семнадцать миллионов, что поражает, но все еще сильно недотягивает до Thriller (почти сорок миллионов копий). Было очевидно, что артисту не побить собственный рекорд, и это его угнетало.
«Люди считают его застенчивым, уклончивым и все такое, – заметил гитарист Дэвид Уильямс, – ничего подобного. Он просто безумно напуган и устает от окружающих».
Всякий раз, когда Майкл выходил на улицу, он маскировался. Например, мужчина посетил аптеку в Вествуде, надев большой афро-парик и темные очки. Тем не менее его вычислил менеджер. «Я узнал его, как только увидел нос и подбородок», – сказал он. Когда его спросили, что певец купил, он ответил: «Тренажер для рук».
Остается только гадать об истинных причинах странных переодеваний Майкла. Похоже, что когда он действительно хочет привлечь к себе внимание, то надевает настолько нелепый костюм, и добивается желаемого результата. Иногда, однако, ситуация выходит из-под контроля. Например, однажды Джексон зашел в ювелирный магазин в Сими Вэлли, Калифорния, надев парик под бейсболку, фальшивые усы и фальшивые зубы. Его сопровождал мальчик. Нервничая, он постоянно поправлял усы, глядя в зеркало. Сотрудники, опасаясь, что подозрительный тип «разнюхивает обстановку», попросили охранника вывести его на улицу и потребовать объяснений. «Я должен носить костюм, – сказал Майкл. – Я – Майкл Джексон». Затем снял маскировку. К тому времени уже подъехали три патрульные машины и собралась огромная толпа зевак. Присутствие Майкла и полиции вызвало безумную истерию, все присутствующие хотели получить его автограф. Он с радостью удовлетворил желание публики. Возможно, наряд и служил какой-то цели, но не той, о которой подумало большинство людей. Артист явно хотел внимания. Он любил поклонников, и ему также нравилось знать, что они все еще любят его.
В другой раз тем не менее все вышло не так уж гладко. Когда переодетый Майкл ехал на своем «Роллсе», его остановил офицер полиции, решивший, что автомобиль «выглядит как угнанный». (Среди некоторых полицейских в Америке распространены расистские установки, и они регулярно останавливают чернокожих за рулем дорогих автомобилей.) У певца не было с собой прав. Хуже того, нашелся непогашенный штраф. Офицер не поверил в то, что на самом деле перед ним Майкл Джексон, даже когда тот снял маскировку. Так он оказался в тюрьме Ван Найс. Билл Брэй внес за него залог. После чего Майкл сказал: «Это было самое крутое происшествие в моей жизни. Я никогда не думал, что попаду в тюрьму. Мне понравилась каждая секунда».
Ла Тойя обнажается
Всего лишь один месяц Майклу удавалось избегать родственников, но в конце января Ла Тойя внесла настоящий сумбур в семью, и артист вынужден был вмешаться. Майклу было тридцать. Последние двадцать лет он был озабочен тем, как общество воспринимает его самого и остальных Джексонов. С того самого дня в 1969 году, когда Берри Горди и Дайана Росс научили его врать о своем возрасте, Майкл понял всю важность общественного мнения. Он всегда помогал поддерживать образ единства и взаимопонимания, когда дело касалось семьи, даже отправился в Victory Tour с братьями, хотя на самом деле не хотел. Теперь же Ла Тойя, снявшись обнаженной для журнала Playboy, своим поступком угрожала уничтожить тщательно оберегаемый образ идеальной ячейки общества.
Съемка для Playboy стала кульминацией целой цепи событий, практически разрушившей отношения Ла Тойи с семьей. Она была несчастна, потому что ее пластинки плохо продавались. «Я хочу платиновые альбомы», – жаловалась девушка. Однако Джозеф понимал, что у Ла Тойи ограниченные вокальные способности и сценические данные, и он мало что мог сделать с ней. Отец пытался убедить ее стать моделью, но она отнеслась к этому неоднозначно, хотя была привлекательной девушкой. Ей, как и Майклу, не раз делали операцию на носу, хотя сама женщина отрицает, что когда-либо прибегала к ринопластике или другим операциям. «Я не знаю, кого она пытается обмануть», – смеется Марлон.
Когда Ла Тойя решила, что больше не хочет, чтобы Джозеф был ее менеджером, она последовала примеру Майкла, братьев и Джанет: уволила его, попросив адвоката послать ему домой письма с уведомлением об увольнении, хотя все еще жила с ним под одной крышей. Конечно же, отец проигнорировал бумаги. В итоге она решила противостоять ему. «Мы проработаем вместе еще пять лет, прежде чем я отпущу тебя», – сердито сказал мужчина ей. В конце концов, Ла Тойя была единственной из детей, кто у него остался. Должно же быть что-то, что он мог бы с ней сделать, решил Джозеф. Позж