Она была единственной женщиной, которую я не смог победить, потому что мы были на одном направлении трассы, но по этой причине я мог нанести ей более болезненные удары, чем кто-либо другой. И по этой же причине любой ее удар по мне не мог иметь никаких последствий. Она была моей идеальной спутницей, а я — ее, но по этой причине она никогда не вышла бы за меня замуж, и по той же причине я никогда не женился бы на ней. По той же причине у нас снова была мучительная и вечная любовь друг к другу. Поэтому она годилась только на роль моей уборщицы. С ее точки зрения, это был единственный способ наказать меня. У нас были идеальные отношения, которые было бы подло портить браком. В любом случае я уже был женат. Это было не нормально и весело, что причинило бы ей меньше боли, а нетрадиционно и очень легко легло на мои плечи, что, должно быть, было для нее мукой. Мы были несчастными любовниками, оба сердца блуждали в разных частях космоса, но были неразрывно связаны. Я любил ее, как если бы она была своенравным братом, которого я никогда не мог узнать, и если она вообще любила меня, то так это как сестра, которая стала проституткой не для того, чтобы зарабатывать на жизнь, а потому, что ей это нравилось - сестра, с которой она никогда не смогла бы познакомиться просто потому, что у нее не было надежды вернуть ее на путь праведности.
Она ходила вокруг и складывала окурки и стряхивала пепел в полиэтиленовый пакет.
— Как вы сегодня, миссис Драдж?
— Драдж-Перкинс. И мисс, а не миссис. А как вы сегодня, мистер Блэскин, выдающийся общественный деятель?
— Ужасно. Сегодня утром я выплеснул все свои кишки в суде, на судью. Его зовут Артур Кобальт. Он директор моего издательства, иначе, думаю, меня бы отправили в тюрьму.
— Это может принести вам много пользы, — сказала она, как я и ожидал.
— Драдж по имени и Драдж по натуре. «Тяжелая работа». Почему бы вам не сказать что-нибудь неожиданное? Если в вас есть хоть одна искра оригинальности.
— Гилберт, — сказала она, — я пришла сюда не для того, чтобы меня оскорбляли.
Я лежал на диване. — Тогда возвращайтесь.
— Нет. Есть нечто, известное как «Освобождение женщин».
Будучи в дурном настроении, я засмеялся еще громче обычного.
— «Женская либеральная партия?» Вам нравятся все эти феминистские штучки, не так ли? Или вы услышали об этом только сегодня утром по радио? Знаете, что такое феминизм?
— И знать не хочу.
— Я знаю, что вы этого не делаете. Я вам скажу. Это лесбийский трюк — затащить чернокожую женщину в постель.
Она пошатнулась и схватила тяжелую стеклянную пепельницу, и на один момент я подумал, что у нее хватит смелости бросить ее. Я часто думал, что в конечном итоге мы убьем друг друга, одновременно предполагая, что есть и худшие пути. Но я сказал много лишнего. Я видел это по ее лицу. Я коснулся ее запястья, но она отдернула его, словно я ходячая горячая кочерга.
— Простите, что я это сказал, Драджи. Феминизм – самое благородное движение века. Я полностью за него. Все, чего я хотел, — это приступить к написанию истории жизни лорда Моггерхэнгера, или добавить несколько абзацев к моему тринадцатому роману, или набросать еще пару страниц последнего подвига Сидни Блада, которым я и занимаюсь за плату Pulp Books. Миссис Драдж, - сказал я тоном писателя Ноэля Кауарда, живущего в своем загородном доме, беззаботного и пребывающего в порядке с окружающим миром, — не будете ли вы так любезны принести мне что-нибудь есть? Я иду в работать в кабинет.
Я встал и, к несчастью, пукнул.
— Думаю, у меня намечается новый роман.
Дисмал наблюдал за нами, как зритель на теннисном матче.
— Мистер Бласкин, — сказала она, — такое поведение вас недостойно.
Я улыбнулся.
— В войне полов все справедливо. Я бесконечно благодарен Женским Либералам за то, что оно открыто обнародовало это. Теперь я действительно могу хорошо провести время. Раньше здесь было так скучно.
Стоп, сказал я себе. Пиши, но не говори. Слишком поздно. Она решила отомстить.
— Вам следует подружиться с хорошим молодым человеком и остепениться.
— Я бы так и сделал, но женщины мне подходят больше. Не то чтобы я в свое время не занимался задницами и мужчины и женщины, если уж на то пошло. В конце концов, я настоящий англичанин, хоть и не шпионю в пользу России. Особенно когда я был в армии, хотя мы тогда были еще пацанами, но я предпочитаю трахать женщин, потому что у них есть сиськи и вообще лица покрасивее. Хотите со мной побаловаться? У меня уже давно не было таких игр. Не то чтобы это принесет мне много пользы. Я думаю, что у меня больше гомосексуальных наклонностей, чем других.
Я зашел слишком далеко, а это было ровно столько, сколько мне хотелось. Она удалилась на кухню, а я пошел в кабинет.
— Если захотите выпить кофе, — крикнул я, — не пользуйтесь кофемолкой. Вы сломали ее в прошлый раз.
Мир — но хотел ли я его? Я закрыл дверь, затем продолжил просматривать остальную почту. Мне пришло письмо, в котором меня приглашали принять участие в конференции под названием «Обречена ли книга?» и требовали быстрого ответа. Я не знал, обречена ли книга, но чувствовал, что обречен сам. Но я не мог сказать им об этом, не проявив невежливости. Я отправил им по телефону самую дешевую телеграмму, какую только мог придумать. «НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. ПЬЯНЫЙ БЛЭСКИН».
В письме мой издатель хотел знать, как я назову свое собрание сочинений. Он видимо был достаточно глуп, чтобы думать о его выпуске. Я написал записку, в которой просил назвать многотомник «Изданием для мусорной корзины», чтобы она была напечатана в издательстве «Misprint Press» и продана в книжном магазине «Throwaway». Он не знал, что единственное занятие, которым может заниматься сумасшедший, — это писательство.
На этот день с меня писем хватило. Все требования и счета по подоходному налогу были брошены в мусорную корзину, чтобы Дисмал мог играть с ней в «Почтовое отделение», после чего практически ничего не осталось, и создавалось впечатление, будто я уже проделал какую-то работу. Однако, чтобы попытаться продолжить ее, я взглянул на электрическую пишущую машинку и заметил, что в последнее время непрошеная буква Н выскакивала так, что это наводило на мысль (что, вероятно, было правдой), что я был пьян. Я удалил что-то блестящее в схеме вещей. Я вытащил из машинки лист и отправил его вслед за счетами и открытками, затем взял свою любимую шариковую ручку и приступил к работе над жизнью Моггерхэнгера, и смог сделать это после нескольких дней болтовни с различными завсегдатаями Сохо со шрамами. Единственный способ начать — снова соединить троллопиевы трубы и писать без каких-либо уступок дипломатии именно потому, что злой старый болтун хорошо мне платил:
Вассал Моггерхэнгер, следовавший за своим рыцарским феодалом в крестовых походах в Иерусалим, по незнанию разжег огонь из части истинного креста. Он был известен как мастер крестового чоппера, пока однажды ночью неверные не поймали его, когда он делал то же самое с полумесяцем, и отправили его голову обратно в ведро. Моряк Моггерхэнгер отправился в XVI веке на Испанскую Дорогу и вернулся с мешком добычи и двумя золотыми серьгами. Еще он вернулся с деревянной ногой — чужой. Солдат Моггерхэнгер отправился во Фландрию вслед за дядей Тоби и ругался ужаснее, чем кто-либо другой. Следующий Моггерхэнгер был разбойником, также известным как Маггерхэнгер, потому что он был повешен. На большой дороге ограбили еще одного Моггерхэнгера, красавца-дьявола, которого любили дамы (и некоторые их денди). Нед Моггерхэнгер из Калвертона был луддитом и ломал машины, но по ошибке сломал устройство для раздачи пива в больших количествах, чем до сих пор считалось возможным, за что ткачи повесили его на зеленое дерево. Другой Моггерхэнгер упал с высокой башни церкви, крадя свинец. Его сын поступил на военную службу и стал солдатом легкой бригады. Он участвовал в 1854 году в Балаклавском сражении, где погибла легкая бригада и вернулся со звоном золотых монет в карманах и с зубами русского артиллериста, зажатыми в кулаке. Сержант Моггерхэнгер (двоюродный брат крымского Моггерхэнгера) отправился на северо-западную границу Индии, насилуя и грабя, и сделал кисет для табака из девственной матки. Констебль Моггерхэнгер из лондонских доков брал взятки и ослеп на один глаз от слишком большого количества алкоголя. Экипаж «Нарцисса выбросил за борт торгового матроса Моггерхэнгера. Когда он подплыл обратно к лодке, они подняли мятеж. Он заражался венерическими болезнями в борделях и занимался контрабандой. Во время Великой войны младший капрал Моггерхэнгер подошел к Западному фронту на расстояние десяти миль и, услышав шум массированной артиллерии, дезертировал. Он был одним из немногих, кто вернулся в Англию и так и не был пойман. Другими словами, он стал белым как полотно, вытер лицо батистовым платком, сломал стрелы, сказал «аминь» и прошел полпути домой из Долины Страстей. После этого он торговал в Нигерии, вернулся нищим и пошел на пособие по безработице. Это был Джек Моггерхэнгер, но Клод, который не знал, был ли он племянником своего отца или его сыном, считал родную территорию Англии своей главной заботой. В общем, надо сказать, что Могерхэнгер любит своих детей, свою мать и свою страну, если только они не встанут у него на пути. Что касается его друзей, не считайте меня среди них.
Миссис Драдж вошла с тарелкой дымящегося гуляша, консервированного горошка, яичницы, белых тостов и пинты черного кофе, слабого, как лакричная вода.
— А вот и старая ворчливая п...а, — сказал я, чтобы подбодрить ее.
Она напряглась.
— Ради бога, не урони этот поднос.
— Ты ненавидишь женщин, не так ли?
— Не больше, чем большинство людей. По крайней мере, я не из тех англичан, которые задерживают дыхание, проходя мимо женщины. Полагаю, это единственный сорт, который вам действительно может понравиться.
Она глубоко вздохнула. Это было похоже на воду, льющуюся из самого глубокого колодца в пустыне.