Я прижалась головой к груди оборотня и крепко стиснула его руками:
– Не оборачивайся. Тебе нельзя. Он делает это специально.
Под кожей мужчины – клянусь! – я чувствовала дикую силу, что ходила по мышцам.
У меня было ощущение, что я – маленькая девочка, которая пытается удержать за поводок мастифа.
Майк балансировал на тончайшей грани. Любая мелочь могла окончательно сломить контроль.
– Поцелуй меня, – услышала я хриплую просьбу.
Подняла голову и увидела, как его щеки будто дрожат.
Кажется, он в одном вздохе от оборота!
И я обхватила ладонями лицо Майка и быстро прижалась губами к его губам.
– Ну что? Как? – Я открыла зажмуренные глаза, но так и не поняла, ушла опасность или нет. Вместо этого я испытала странное удовольствие, которое приятной волной разлилось по телу.
– А меня поцелуешь? – Голос Алрика был полон ехидства.
Хотел дожать Майка? Выбесить окончательно?
Что ж! Придется целовать крепче! Дольше! Сильнее!
Майк дернулся, чтобы порвать волка, но я лишь надежнее уперлась локтями в плечи лиса и почти впечатала в него свои губы. Я не мастер поцелуев, вот совсем! Зато я упорная и настойчивая. Я решила, что спасу его от блондина – у Майка теперь нет никакого выбора.
– Свет, а ты всех подряд целуешь или выборочно? – жужжал навозной мухой Алрик. – Ты всегда была такой легкомысленной?
Майк зарычал, начиная превращение, но еще громче зарычала сейчас я, чем сбила его оборот. Он потрясенно посмотрел на меня.
Животная страсть, которая вновь пришла ко мне с поцелуем, мгновенно перевоплотилась в звериную ярость в отношении блондина.
Несмотря на перебинтованную пятую точку, я умудрилась каким-то образом оказаться на ногах. Похоже, придется вспомнить времена, когда требовалось постоянно стоять за себя.
Майк мгновенно оказался впереди меня, но я потянула его за плечо назад:
– Сначала я!
– Женщина всегда должна стоять за своим мужчиной, – даже не сдвинулся с места Майконг.
Большой такой, как стена. И так спокойно за ним, так необычно, так чудно́! Обычно я всегда одна против всех невзгод, а за моими плечами уже семья. Быть самой за чужими плечами было непривычно.
Света, это все временно. Ты совсем не знаешь этих оборотней. Лучше полагаться самой на себя.
– Уступи даме место, – попросила я, не узнавая своего голоса. Откуда в нем эта мягкость?
– Он оборотень. – Майк, к удивлению, не раздражался, но и с места не двигался.
– А я не аленький цветочек, – во мне говорило упрямство чистой воды.
И в то же время внутри разливалось какое-то странное тепло. Непривычное, раньше не испытанное.
Алрик отступил, но подбородок так и держал как задира из подворотни:
– Напоминаю, любое рукоприкладство запрещено. Майк тут же проиграет.
Я посмотрела на буквально дышащего ненавистью в сторону Алрика брюнета и тихо спросила:
– Нельзя только тебе или мне тоже?
– Ты же девочка. – Казалось, Майконг даже на секунду перестал ненавидеть блондина.
Как я не любила эту фразу! Сколько раз слышала ее на работе, сколько уничижительных взглядов на себе стерпела.
Нет, я не бросаюсь на людей с кулаками, но даже два века назад униженная дама позволяла себе от души звездануть по лицу хама. Так чем я хуже?
– Ты под моей защитой. Если пара сверха бросается в бой, значит, мужчина не может ее защитить.
Звучало круто, конечно, – «ты под моей защитой». Ласкало девичий слух. Да только я давно боюсь радоваться чему-то хорошему, чтобы потом не расстраиваться. Доверять неизвестному – это не про меня.
Но впервые я столкнулась с таким непоколебимым упрямством – лис меня защищал, и точка. Не желал защищать. Не планировал когда-нибудь. Он это делал здесь и сейчас. Безусловно, словно родной.
А мне хотелось по привычке самой открутить хвост белобрысому.
Что же делать?
Майк видел, что я не сдалась. Посмотрел на меня как-то особенно тепло и сказал:
– Это задевает мою гордость.
И это морально отбросило меня назад от пика агрессии.
Я могла это понять. Похоже, сверхи во многом живут по закону сильного. Кто будет уважать мужчину, который смотрит, как его женщину унижают, а она сама стоит за свою честь?
Тем более тут камеры.
Но задача Майка и моя – не дать ему слететь с катушек. Чего не мытьем, так катаньем добивается Алрик.
Но как же у меня чесались руки! Я даже посмотрела на открытые ладони – проверить, не пошли ли они пятнами несделанных дел.
За спиной Майка так комфортно. Это даже пугает.
– Ну пожалуйста, – вдруг вырвалось из меня.
Я дала слабину. Я уговаривала. Что со мной?
По лицу Майконга пробежала какая-то нераспознанная эмоция, но он ее быстро скрыл.
– Вы в своем уме? Серьезно торгуетесь, кто меня будет бить? – Алрик гневно натянул на себя майку, посмотрел на камеру и будто обратился к невидимому собеседнику: – Сумасшедшая страна!
А вот это он зря – родину только мы имеем право ругать. Баллов у публики он точно не заработает. Я бы на его месте вообще опасалась, что тот автор романов о Майке и нем настолько расстроится, что распишет Алрику роман с дверью без личинки замка. И все – плакала репутация, о которой он так печется. Имидж в труху!
Стоило блондину приодеться, как Майк заметно расслабился. Повернулся ко мне, посмотрел таинственным взглядом, притененным опущенными ресницами, и громко предложил:
– Пойдем еще поваляемся. Я могу даже сменить тебе повязку за ширмой.
– Ты не болен! – послышался упрек Алрика. – Это обман и нарушение правил.
– Света оказывает на меня невероятное целебное воздействие – я регенерирую от ее касаний в сто раз быстрее. Представляешь? – ответил Майконг, повернув только голову. – Хотя откуда тебе знать? У тебя же нет истинной.
– Ты притворялся. Я доложу судье. Так и знай, что это все пойдет в дело, – сжал челюсти блондин.
Его очень оскорбляло наше отношение к заграничному гостю. А вот меня расстраивал он сам.
– Нет, ну можно я его все-таки стукну? Легонечко. Душа просит, – тихо попросила я, говоря в район груди Майконга.
Попала как раз в паузу между фразами, поэтому каждое мое слово швед услышал прекрасно.
– Светлана! – Алрик урезонил меня не только взглядом, но и жестом протянутых ко мне рук.
В этот момент я четко уловила разницу в своем поведении. Если раньше я ни за что не позволила бы вот так протягивать ко мне лапы, то сейчас лишь хлопнула глазами в сторону Майка, и все. Меры приняты!
Лис развернулся и так клацнул челюстью, что волк тут же лапки прибрал и потрясенно замер.
И в ту же секунду я узнала этот взгляд. Сколько стычек было в молодости, сколько разных конфликтов, но одно я четко уяснила – никогда нельзя загонять врага в угол, если не планируешь, чтобы он дальше не дышал. Иначе он пойдет на страшное.
Алрик столкнулся с проблемой менталитета, с бессилием, и я четко увидела, что он понял – его сейчас снимут с этого шоу. И тогда он проиграет что-то важное, то, за что готов бороться до конца.
– Осторожно! – только успела выкрикнуть я, как блондин обернулся в волка и запрыгнул на кровать.
Майк быстро отодвинул меня собой подальше и спокойно сказал, глядя в глаза подвиду бессмертного:
– Уверен?
– Это же запрещено, – шепнула я полувопрос-полуутверждение.
– Именно. Он идет ва-банк, жертвуя собой.
– Зачем?
– Видимо, на кону стоит нечто большее, чем его жизнь. Заберись под свою кровать, – последнее Майконг произнес твердо, будто приказ.
***
У нас как принято? В горящую избу, коня на скаку. А тут командуют под кровать – шнырк.
Непривычно как-то, но куда я против волка?
С другой стороны, как Майка-то оставить, когда ему оборачиваться нельзя?
Я стянула с кровати одеяло, положила на спинку так, чтобы удобно было схватить и набросить. Потянула простыню и скрутила ее жгутом, пока волк мял лапами матрас, угрожающе рыча.
С кроватью Майконга проделала то же самое, что и со своей, глядя в напряженную спину брюнета. Он будто застыл, расправив плечи и чуть растопырив руки.
Алрик рычал все громче, но Майк не двигался. Не оборачивался.
– Ты слишком правильный, швед. Только и можешь, что рычать. Знаешь, что если бросишься первым, то проиграешь.
Волк припал на передние лапы, оскалив зубы.
– Света, – почти пропел Майк. – Мне тебя проводить под кровать?
И в его напевном тоне я услышала настоящую тревогу.
А что он беспокоится? Сам же говорит, что волк не нападет.
И тут я встретилась глазами с животным и поняла – на Майка не нападет. Нападет на меня. Вот почему брюнет так упорно старается загнать меня под кровать – тоже это понимает.
А я тут жгутики кручу зачем-то. Дурында!
Молчаливый рывок, звук порванного когтями матраса – и на меня летит волк. Пришло понимание: я просто не успею никуда спрятаться.
– Не оборачивайся! – крикнула я, отпрыгивая в сторону и закрывая голову руками.
Глава 14
Высокогорная вилла в Швеции
Сруб из бревен обычно дарил Ларсу успокоение. Невероятный запах дубильных веществ возвращал оборотня из мира глобальных вопросов к жизни более приземленной, не связанной с решением мировых задач сверхов. Эфирные масла расслабляли тело и сознание, а смолы способствовали здоровому сну.
На этой высокогорной вилле он всегда находил успокоение. Казалось, сладковатый запах едва гниющей сосны напоминал ему о том, что даже самое совершенное бывает с червоточиной.
Но вместо долгожданного душевного равновесия Ларс постоянно сжимал кулаки, глядя на происходящее на экране. Майконг – новая червоточина, огромная, с которой нельзя не бороться, иначе она захватит все.
Ларс резко вскочил с места, когда мутировавший саванный лис прибил к полу Алрика одним только взглядом. И в этом уже не было бы ничего удивительного, если бы Майконг не находился в человеческом обличье.
Это возводило его в ранг бога. Бога сверхов, а Ларс тщательно следил за мировым балансом.