— Пригодится для домашнего театра, — пожала она плечами, — а может, мне удастся забыть его в поезде. Да и вообще, я на бренной земле задерживаться не собираюсь и знаю, как распорядиться этой гадостью. По завещанию она отойдет Вернону Летеби.
Есть основания опасаться, что объяснения, которые Бридон предложил жене по поводу своего поведения на ярмарке, не произвели на нее особого впечатления. Она внимательно выслушала соображения мужа, будто он, в отличие от нее, не хочет близко сходиться с населением округи и надеется, что его усилия уморить их разговорами про сокровища усопшего принца не прибавят ему популярности в глазах местной знати и землевладельцев, и они показались ей не вполне убедительными.
— Ну, как бы то ни было, — уже искреннее добавил Майлз, — тактика имела одно преимущество. Как распорядитель я выбросил свои билеты.
Глава 13Наживка
Ливень, предреченный пророками от метеорологии, привыкшими к погодным схемам Юга, скроенным на Би-би-си, так и не обрушился на Высокогорье, но всю вторую половину дня моросило, от чего мокроты было не меньше, чем от дождя; и всепроникающая сырость грозила малярией и ревматизмом — подверженным к нему страдальцам. Так что Анджела без особой благосклонности отреагировала на намерение мужа выйти в безжалостную ночь, провозглашенное им после ужина.
— Да черт бы тебя побрал, — возмутилась она. — Кроме Летеби уже не за кем следить, клад исчез, а ночка не из тех, чтобы кому-то пришло в голову искать сокровища, которых нет. Вот вчера, когда ты говорил, что ничего не случится, случился пожар, убийство и бог знает что еще. А теперь, когда убивать больше некого и дождь такой, что погасит и пылающую цистерну с бензином, ты собираешься на улицу, чтобы промокнуть до нитки. Прошу тебя, сделай попытку быть благоразумным.
— Дорогая Анджела, в тебе говорит твоя славная, такая доверчивая природа. Я иногда думаю, что потому на тебе и женился, и уж точно поэтому ты вышла за меня замуж. Неужели ты не понимаешь, что именно в такую ужасную ночь — проще просветить рентгеном гиппопотама, проглотившего гайку, — я и жду подвоха? Допустим, Летеби больше некого убивать, но может, у него остался клад, который неплохо бы спрятать. Или найти. Может, он сунул его под кухонный шкаф и ждет именно такой ночи, чтобы убрать подальше. А может, как он говорил, клад где-нибудь закопал оплакиваемый Хендерсон, и Летеби не терпится, чтобы наступила именно такая ночь и никто не увидел, как он его опять найдет и уж на сей раз присвоит. А может, нужно разметать или уничтожить какие-то следы, и как раз такую ночь Летеби вымаливал, чтобы не делать этого на виду у любопытных Бридонов. Нет, я не говорю, что все так и есть, но это чертовски вероятно.
— Майлз, мне не нравится, что ты отправишься туда один. Лодка исключается, в такой пучине ты просто утонешь. А я не в восторге от мысли, что ты воспользуешься мостом и, скорее всего, угодишь в ловушку. Как ты собрался идти?
— Ну вообще-то сначала я хотел пройти вниз по течению, в лес, напротив того места, где они нашли клад, ну, откуда мы подсматривали.
— Вообще-то? Сначала? Какие загадки. Майлз, обещай, что прежде чем твоя нога ступит на мост, ты вернешься и попросишь у меня разрешения, или… Или я иду с тобой. Провалиться мне на этом месте.
— Не ходить по мосту без твоего разрешения? Хорошо, обещаю. Впрочем, думаю, я ненадолго. Спорю, вы с Палтни не успеете разгадать кроссворд из «Юпитера», как я уже вернусь. Если тебя это утешит, надену непромокаемый плащ.
— В самом деле, нелегкое испытание иметь такого мужа, — сказала Анджела, когда они с Палтни пересели к камину — миссис Макбрейн, привычная к летним месяцам в Высокогорье, зажигала его, даже не спрашивая. — Шпионит за жуликами как заправский полицейский, и хотя, конечно, у него бывают толковые мысли, но как защититься, если одна из этих мыслей окажется пагубной, он знает не лучше нас с вами. Миссис Уочоуп утверждает, что Летеби не в состоянии совершить убийство, и это, конечно, прекрасно, но, если честно, я вовсе не уверена, что он не убил Хендерсона. Он, разумеется, был в стельку пьян — Хендерсон, я имею в виду, — во всяком случае, мы из этого исходим, так что не составляло особого труда его укокошить. Но я убеждена, Летеби о совести даже не слыхал и вполне может оказаться намного умнее, чем, пуская пыль в глаза, представляется своим родственникам. Ну скажите же что-нибудь, мистер Палтни. Хотя убейте, не знаю, чего бы мне хотелось: чтобы вы согласились со мной или принялись возражать?
— Ваше восхитительное умонастроение позволяет мне высказать искреннее мнение, не раздумывая о том, хочется ли вам слышать именно его. Мое впечатление от Летеби — однако не забывайте, что я знаю его только по разговорам, а также тому немногому, что видел во время пожара, — состоит в том, что он неизлечимый позер. Чем больше я живу на свете, тем больше убеждаюсь, что существует два типа людей — я хочу сказать, людей, о которых вообще имеет смысл говорить: те, кто делает дело, и те, кто фонтанирует идеями. Знаете, в этой фразе из «Гамлета» немалый смысл:
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным…[116]
Я бы ничуть не удивился, если бы мне довелось услышать, что этот Хендерсон кого-то убил. Мне думается, он был человеком поступка, отклонявшим любые соображения, которые шли наперекор его выгоде. Он действовал, а не стоял в сторонке, наблюдая за своими действиями, если вы понимаете, что я хочу этим сказать. А вот Летеби из породы рефлексирующих, вечно стремится произвести эффект, будто смотрит в зеркало — как я выгляжу? Впрочем, не забывает и о том, какое впечатление производит на окружающих. Этот человек — однако я могу глубоко заблуждаться, мое незнание жизни пугающе, даже в школьных делах — не из тех, кто будет действовать в сложную минуту или в момент опасности продемонстрирует быструю реакцию. Не исключено, если он решит, что жертва слаба, то может замыслить убийство, хотя я сомневаюсь даже в этом: он будет так долго думать, как бы похудожественнее убить, что жертва опомнится, прежде чем ее принесут в жертву. Но я никак не могу себе представить, чтобы он нанес удар — не говоря уже об убийстве, — в горячке. Я вообще сомневаюсь, что мистеру Летеби знакомо это состояние. Если прохожий вдруг толкнет его на улице и он упадет, его главной заботой будет поприличнее подняться; пройдет время, прежде чем он задумается о том, что хорошо бы отплатить. Но я бы долго колебался, прежде чем проверить реакцию на такой демарш, скажем, простого грузчика. Тот, скорее всего, толкнет меня в ответ, даже не задавшись вопросом, а может, у меня имелась веская причина, извиняющая нестандартное поведение. Боюсь, я говорю путано, но вы понимаете, что я хочу сказать о Летеби, не правда ли?
— Понимать-то я понимаю, но не уверена, что меня это убеждает. Вы говорите, Летеби вряд ли может кого-то убить, даже хладнокровно. Тогда как же он умудрился убить Хендерсона? А если не он, то кто? Разве есть другое объяснение трупу в гараже? Оставим вопрос о мотивах, но кто имел возможность убить?
— Вы меня ради бога простите, однако я испытываю большое искушение ответить вам — почти кто угодно. Предположим на секунду — на одну воображаемую секундочку, понимаете? — что это ваш муж. Мистер Бридон сменил меня вечером около одиннадцати. Вернулся домой после полуночи, сказав вам, что был на острове, но не желая говорить, чем именно там занимался. Не успели вы приготовить ему горячий напиток, как загорелся гараж. Чисто теоретически, исходя из возможного, у кого той ночью были все шансы сделать это, как не у мистера Бридона? Пожалуйста, не думайте…
— Не извиняйтесь, мистер Палтни. У Майлза еще какой мотив. Он состоит на службе у Компании и, возможно, решил, что так лучше всего перекрыть Хендерсону возможность удрать с сокровищами, вследствие чего Компании придется раскошелиться. А кто еще?
— Ну, сэр Чарлз Эрдри.
— О, такой милашка! И потом, его-то что могло сподвигнуть?
— Возможно, у него финансовые затруднения, о которых нам ничего не известно. И допустим, нашему хозяину нужен весь клад, и он совершенно не хочется делиться с теми, кто его нашел. Он убивает Хендерсона, уверенный, что в убийстве обвинят и повесят за него Летеби, или тому придется бежать из страны. Вы ведь заметили, он не производил впечатления человека, который жаждет, чтобы юноша остался на острове. Может быть, именно по этой причине.
— Но мы могли увидеть его на мосту. Он ведь знал, что мы следим, не так ли?
— Несомненно. Но когда вода стоит низко — а в среду она стояла низко, — до острова можно добраться не только по мосту. В процессе изучения рыбьего мира я кое-что узнал о реке, и, уверяю вас, с того берега, то есть откуда сэру Чарлзу удобнее идти, на южную часть острова можно перебраться почти что вброд; проплыть придется всего пару ярдов. Однако оставим сэра Чарлза, все-таки он ваш друг. Обратимся к компании, проживающей в Стратдауни. Ее составляют люди действия, в чем не усомнится ни один человек, ставший свидетелем того, как неосторожно они отпиливают ветки деревьев, под которыми стоят беззащитные люди. Откуда они могли узнать, что начался пожар, если только кто-то — один человек или несколько — не бодрствовал поздно ночью и просто-таки ждал, что подобное должно произойти? Мотив? Они явно недолюбливают Летеби и могли по ошибке вместо него убить Хендерсона. Или леди Гермия сочла необходимым устранить Хендерсона, поскольку тот оказывал тлетворное влияние на Летеби. Что-то в этом роде.
— Боже милосердный, мистер Палтни, ну у вас и фантазия! Я понимаю, к чему вы клоните, хотя… Обычно, если убийца хоть чуть-чуть непростой, очень трудно разобраться, как кто-то вообще мог оказаться на месте преступления в момент его совершения. В нашем же случае сложно понять, почему один мог там быть с большей вероятностью, чем другой. Остров, где стоит один-единственный дом, в пяти минутах от каждого берега на рыбацкой лодке, до которого почти с любого места доплывет даже посредственный пловец; живут там, похоже, всего два человека: один таинственный незна