— Ну, некоторые предпочитают ходить в сухой одежде. Кроме того, бедолаги, которым нужно перевезти тяжести — клад, например, — считают, что удобнее положить их в лодку, чем толкать, закрепив на какой-нибудь резиновой ерунде. Нет, при прочих равных всегда суди о других по себе. Когда я увидел лодку, мне сразу же пришло в голову, что ее можно использовать…
— Вообще-то это пришло в голову мне.
— Вот видишь, даже тебе пришло в голову, что она могла стать одной из тех удач, которой непременно воспользуется злоумышленник. Практически несомненно, что добытчики, напоровшиеся на лодку примерно за неделю до нашего приезда, подумали то же самое. Конечно, теоретически возможно, что они ее не трогали до начала срока аренды. Но если честно, мы знаем, что это не так. Поэтому не исключено, они использовали ее в ту самую ночь.
— Почему?
— Потому что они здесь были. Я даже начинаю думать, что Хендерсон наведывался сюда и раньше. Хотя если они разрабатывали совместный план, думаю, Вернон Летеби тоже мог счесть благоразумным присутствовать при его реализации. Должен же он был понять, что имеет дело с жуликом, что бы там ни говорил о Хендерсоне. Итак, я делаю вывод — вполне логичный с моей стороны, хотя он, конечно, может оказаться весьма далеким от истины: той ночью для каких-то своих целей они пользовались лодкой. Интересно, для каких.
— Мне кажется, ты хочешь сказать, что наши кладоискатели — по счастливой случайности или же обладая какой-то тайной информацией — нашли сокровища сразу же, в первый свой приезд. А тогда у них очевидным образом мог появиться соблазн сразу его умыкнуть, оставив, скажем так, подонки, которыми потом можно поделиться с сэром Чарлзом и государством. Чем и объясняется то обстоятельство, что в сундуке не было ни одной монеты, так? Они могли взять деньги и оставить украшения.
— Да, может быть, как-то так. Но сейчас это не очень важно. Переместившаяся лодка означает, что на ней что-то перевозили. Тогда где они ее пришвартовали? На нашем берегу, где усадьба Стратдауни? Или на другом, где дорога ведет из Глендауни в Замок Грёз?
— Наверно, первое проще. Короче, я хочу сказать.
— Да, но тут дорога далековато от реки, а невесело топать по полю в темноте, когда не знаешь местности. Зато на том берегу дорога подходит прямо к реке. И уж конечно, там куда меньше народу. Тут в любую минуту можно наткнуться на Макбрейнов. В-девятых и в-последних, предлагаю поискать следы их передвижений. И без толку обшаривать наш берег, тут мы все уже обсмотрели, и слева и справа; непременно наткнулись бы на что-нибудь подозрительное.
— Ты хочешь сказать, что намерен пошерстить на том берегу, потому что там ты еще не был. Напротив южной оконечности острова, полагаю? Потому что дико было бы пытаться пришвартовываться на севере, где сплошные обрывы, до самого погоста.
— Да, там премилое местечко, прямо-таки создано для причала. Да так создано, что если орудовать в темноте, то тебя почти наверняка приведет именно туда. Пятьдесят к одному, что найти ничего не удастся. Но черт возьми, давай все-таки съездим после обеда. Я до смерти устал ждать, пока Летеби начнет действовать, а Палтни не прочь подежурить, до рыбы ему сейчас все равно не добраться.
— В любом случае не повредит, — согласилась Анджела.
Глава 15Земляк Нокса
Они поехали по долине мимо усадьбы Стратдауни, намереваясь сделать круг и вернуться по мосту, что стоял ниже по течению. На обратном пути дорога вела мимо пасторского дома Глендауни, и Майлз вдруг выразил желание нанести визит его хозяину.
— Чтобы выведать что-то у Маклина, потребуется немало времени, — сказал он, — но я начинаю думать, что оно того стоит. Говорить придется тебе. Меня он записал в наглецы.
Холм слева резко забирал вверх и падал в котловину; лес сменился каменистыми откосами и склонами, кое-где поросшими вереском. С вершин холмов били в глаза блестящие каскады еще по-зимнему полноводных ручьев; мирная тишина и покой, не несущие угрозы, как на острове, заполняли все ваше существо, погружая его в безмолвное благоговение. Когда всякое человеческое жилье, казалось, отступило далеко назад, справа неожиданно выросли каменный мост и несколько домов; в пустынном уголке, где, по сути, нет селений, этого было достаточно, чтобы зваться деревней, и к Бридонам вернулось ощущение жизни. Они пересекли мост и двинулись по дороге, которая, петляя, время от времени заводила их на территорию Замка Грёз, где они несколько опасались встретить владельца, чье несвоевременное гостеприимство могло бы отвлечь их от цели. За замком дорога опять углубилась в лес, их окутала прохлада, а вид загородили наползающие папоротники и валуны. Но там, где дорога ныряла вниз и исчезала стена из деревьев, был слышен рев мятущейся Дауни, несущей к морю непривычный для нее груз воды.
За последней, самой низкой котловиной справа показались полуоткрытые в нерешительном жесте приглашения ворота. Покрытие под колесами тщетно претендовало на звание дороги, хотя если на вашу машину можно было напялить гусеницы, у вас имелся шанс поближе познакомиться с рекой даже без риска вторгнуться в чужие владения. Майлз пришел к резонному выводу, что это и есть то место, которое они ищут: удобный подъезд к берегу, где рыбаки могут подойти к машине, которая отвезла бы их домой или, наоборот, подвезла бы подкрепление в виде бутылок и пакетов с сэндвичами. Одинокий крестьянин, корпевший над картошкой, вместо того чтобы оказать хоть какое-то сопротивление непрошеным гостям, поднес руку к кепке. Колея вихрилась следами множества колес, однако не столь четкими, чтобы можно было надеяться реконструировать полуночные события трехнедельной давности, если таковые и имели место. Ярдов через пятьдесят перед Бридонами вдруг выросла каменная стена, и они вынуждены были остановиться. Забравшись на нее, супруги увидели Дауни и выступ острова. Почти напротив дымчатое солнце отражалось от черепицы на крыше дома.
Никаких сомнений, берег, на который они вышли, был хорошо знаком лодкам. Естественная бухта имела около двенадцати футов в ширину, пологий откос очень светлого песка прямо просился под место для причала, однако высокая вода не оставила следов и не позволяла понять, как давно он использовался, хотя на гнилом деревянном шесте сохранились следы цепей. Любой, кому нужно переправиться через реку, неминуемо выбрал бы для причала именно это место. Слева, чуть повыше, рос высокий дрок, над которым нависали березы. Несколько дюймов влажного песка у кромки воды свидетельствовали о том, что шел, хотя и медленный, отлив. Единственные следы принадлежали кроликам, стягивавшимся сюда по вечерам на водопой.
— Убей меня, не понимаю, как ты, собственно, собираешься откопать что-нибудь на этом месте преступления, если, конечно, преступление имело место, — сказала Анджела. — В доме — совсем другое дело. Даже самая нерадивая горничная время от времени протирает пыль, так что если где-то что-то лежит, примерно понятно, с каких пор. Но под открытым небом, там, где побывало неизвестно сколько народу, все просто занесет илом. Посмотри хоть на эти спички. Как понять, сколько времени они тут валяются: несколько недель или много месяцев? А вот этот лист приходской газеты — если это в самом деле приходская многотиражка (в любом случае для Летеби слишком благочестиво), — так залило дождем, что даже приблизительно нельзя сказать, когда его здесь бросили. А вон в дроке застряла какая-то тряпка, похоже на лоскут зонта. Просто невероятно, сколько везде клочков зонтов, хотя никогда не увидишь каркас. Тебе это не кажется подозрительным, Майлз?
— О, трещи себе на здоровье, но заодно пройдись по берегу, может, окажешься полезной и что-нибудь высмотришь. Конечно, такие уголки — на свежем воздухе, у реки — излюбленные пристанища бродяг, влюбленных, не знаю, кого еще. Хотя, смотри-ка, это уже интереснее.
— Что ты нашел? Неужели автобусный билет?
— Ты будешь смеяться, но это в самом деле автобусный билет. И не местный. Глазго, Каукэдденс — это ведь район Глазго. Но я имел в виду кое-что поинтереснее. Вот. — И Бридон протянул Анджеле грязные подтяжки для носков.
— Восхитительно! — воскликнула та. — Наверно, ты повезешь их в Глазго и покажешь по очереди всем старьевщикам в надежде, что кто-нибудь из них вспомнит джентльмена, которому их продал, да как тот выглядит. Проблема только в том, что находящихся в пользовании подтяжек для носков будет несколько миллионов, а если ты их разрекламируешь…
— Не валяй дурака. Ты полагаешь, подтяжки для носков — это просто подтяжки для носков. Какое заблуждение. Ты полагаешь, для сыщика — это пустой номер. Сильно ошибаешься. Сейчас я тебе докажу, насколько сильно. Прежде всего, я уверен, что данное изделие высокого качества. Может быть, конечно, их носил какой-нибудь приказчик из Инвернесса, но едва ли. Как понимаю, местная молодежь ими не пользуется. Довольно здравомыслящая, надо сказать, молодежь. Терпеть не могу подтяжки для носков. Дальше, лежат они тут недолго, поскольку, несмотря на дождь, не сильно полиняли. Следующее, как они могли спасть с ноги? Ведь они ее обхватывают, да еще прикреплены к носку вот этой маленькой резиновой прищепкой. Вряд ли они спали во время ходьбы. Даже если расстегнулись наверху, все равно ведь прицеплены к носку. Вывод: их сняли. Причем снял человек, который предположительно собирался либо купаться, либо грести на веслах.
— Звучит, конечно, убедительно. Но я не понимаю, что это тебе дает. Здесь могут купаться сотни людей.
— И много сотен ты видела после нашего приезда? А ведь почти все время стояло пекло. Знаешь, эти реки Высокогорья ужасно холодные; в них особенно не покупаешься, исключая детей, разумеется. Но дети не носят подтяжек для носков. А взрослые не очень плещутся в воде. Мне представляется, здесь, чтобы искупаться, раздевался взрослый человек, не очень давно и почти наверняка ночью.
— Почему ночью? Кто, кроме тебя, настолько безумен, что пойдет здесь купаться в полночь?