ению может найтись вполне естественное объяснение. А во-вторых, приблизительно тогда же на склоне, вон там, случился пожар. Отсюда прекрасно видны последствия. Я сам поспешил на помощь, но огонь угас, прежде чем мы с Макбрейном добрались до места. Так вот если с другого берега смотреть на отражение, легко решить, что это огоньки на погосте Глендауни, хотя в действительности они на расстоянии целой мили, на склоне.
— Вы, наверно, не помните… запамятовали, какого точно числа это было?
— Прекрасно помню, в ночь на двадцатое, как раз перед тем, как Пэттерсон видел… ну, то, что он видел. Мне нужно было держать небольшую речь на скромном ужине, который мы устраивали в память Робби Бёрнса, и я помню, что накануне как раз прокручивал в голове основные тезисы, когда заметил на склоне огонь.
— А у вас здесь часто случаются пожары? Миссис Макбрейн, кажется, возлагает всю вину на отдыхающих.
— В сухое лето, как в этом году, всегда бывает несколько лесных пожаров, всегда ходят слухи о поджогах, но доказательств никаких. Чтобы в лесу начался пожар, много не надо, мистер Бридон. Но этот случился вовсе не в лесу, а на самом что ни на есть открытом холме, и сгорело-то всего несколько кустов утесника и пара бревен. Они были недалеко от дороги, пропитаны бензином, и мы подумали, что какие-то автомобилисты наладили на обочине небольшой пикник, разожгли для собственного удовольствия костер, а потом как следует не потушили, вот он ночью и разгорелся снова. Эти люди способны на все… я имею в виду народец, который ездит на дешевых автомобилях, — запнувшись, добавил пастор.
— Это плата за то, что вы живете в таких красивых местах, — вставила Анджела. — Подумать только, какой вид открывается из окна! Конечно, у вас будут злодеи на колесах вроде нас, шастают взад-вперед, только раздражают.
— А кстати, о похоронах. — Маклин снова взял тон, подобающий священнику. — Следователь сказал, что можно забрать останки несчастного Хендерсона, так что погребение состоится завтра после обеда. Может быть, вы увидите мистера Летеби, так передайте ему день и час — в три часа, если ему удобно. С ним нужно бы посоветоваться, поскольку, полагаю, он является самым близким несчастному Хендерсону. Странно, как мало нам известно о семье и происхождении усопшего. Но, в конце концов, мы все здесь странники.
— Как чутко с вашей стороны, что вы принимаете участие в несчастье, — подольстился Бридон. — Видимо, никому не известно, к какой конфессии принадлежал наш бедный погибший. Судя по тому, что о нем рассказывают, он вряд ли часто посещал церковь.
— Мистер Бридон, — торжественно ответил пастор, — вы наверняка обратили внимание, что Хендерсон — имя шотландское. А если есть основания считать, что покойный был земляком Нокса[119], Церковь Шотландии сделает для него все, что в ее силах.
Сообщить, что им пора ехать, выпало Анджеле, и предложение пастора выпить чаю — весьма робкое, поскольку, как оказалось, миссис Маклин отлучилась, — было решительно отклонено на том основании, что к Бридонам собиралась заглянуть миссис Уочоуп.
— Если мне не изменяет память, я впервые благодарен поэту Бёрнсу за факт его существования, — заметил Бридон по дороге домой. — По счастливому стечению обстоятельств, Маклин запомнил связанные с ним даты. Значит, пожар на холме в ночь на двадцатое. Затем предположительно, хотя, пожалуй, даже наверняка, двадцать первого — прибытие Летеби и Хендерсона для знакомства с островом. В ночь на двадцать второе — это, несомненно, странные передвижения лодок между островом и тем берегом. Все связано, не так ли? И все происходило больше чем за неделю до начала срока официальной аренды. Очень интересно.
— Да, только какой же противный этот Пэттерсон, или как там его. Видел, как лодка-призрак плыла от берега к острову. Вот, наоборот, чудесно бы совпало с моим предположением насчет клада. Потому что, конечно же, длинный ящик в лодке точь-в-точь похож на гроб, правда? Нет, они не взяли его с собой — теперь я это понимаю, — ведь им надо было потом найти в нем клад, так? Правда, они могли перетаскивать в нем сокровища, и Пэттерсон видел их, как раз когда они везли его обратно. Кстати, похоже, ты пришел к мысли, что в гараже все-таки был Хендерсон?
— Ну, судя по всему, под этим именем он будет похоронен, а поскольку Хендерсон вряд ли когда-нибудь объявится в этих краях, не страшно, если это кто-то другой. Видишь ли, уже прошло время, а вроде бы больше никто не лишил общество своей компании, так что экономичнее предположить, что тело объясняет исчезновение. Единственное, как ты говоришь, что в таковом случае с Летеби?
Миссис Уочоуп, которая, как выяснилось, нанесла неожиданный визит племяннику, рассказала, что он впал в безнадежно бескомпромиссное состояние, не предпринимает ничего, чтобы снять с себя подозрения, и, похоже, даже не пытается предъявить права на страховую выплату за утраченный клад.
— Он бы хоть сделал вид, что честный человек, — негодовала тетка. — Разумеется, всем известно, что это не так, но, я думаю, если мы хотим удержать общество, известная доля лицемерия необходима. Сомневаться в том, что он нашел барахло, не приходится, как и в том, что оно исчезло. Если это он его стащил, то должно же у него иметься мужество хоть для кражи. Все, конечно, говорят, он, дескать, убил Хендерсона, а потом прикарманил клад, чтобы все выглядело, как будто вор и убийца — неустановленное лицо. Я, конечно, сказала ему, что от человека, действия которого являются предметом расследования, в свете все-таки ожидают умеренной жадности, но с таким же успехом можно говорить с ослом. Хотя, наверно, чем больше тайн, тем больше вам это по вкусу, мистер Бридон? Что может сравниться с чувством собственной нужности?
— Да, каюсь, не вполне уверен, что жажду его откровений, — признал Бридон. — Если у вашего племянника есть объяснение загадки и он держит его в тайне, было бы досадно получить ответ, как раз когда я чувствую, что способен отыскать его самостоятельно и недалек от этого. А если его преподобие блуждает в потемках, как и все мы, что, кстати, я вовсе не считаю невероятным, его правда может только сбить с толку. А скажите, миссис Уочоуп, если вы не против выступить свидетелем-экспертом против собственной плоти и крови, вы разбираетесь в якобитских реликвиях?
— Это почти неприлично, но кроме них меня мало что интересует. А вы что-нибудь нашли?
— Что?! Майлз нашел?! Да вовсе даже не он! — запротестовала Анджела. — Усилия, приложенные для обнаружения подлинных подтяжек для носков двадцатого века, повергли его в глубокую кому, а мне, пока он там пребывал, пришлось за него копать. Но знаете, миссис Уочоуп, вещица и впрямь чудесная. Где она, Майлз?
— Ах эта! — воскликнула леди, когда ей показали табакерку. — Да, таких не много. Одна стоит у меня в Мортоне. Понимаете, их рассылали главам якобитских семейств перед самым 1745 годом, чтобы они получили представление о наружности принца Чарли. Иначе, полагаю, вам в дверь беспрестанно стучались бы всякие бродяги, уверяя, что они и есть принц. Хотя, если подумать, такая вот картинка, как с коробки шоколадных конфет, создает очень слабое впечатление о человеке; это может быть любой молодой человек того времени. Конечно, все уже давно кануло в Лету, осталось всего несколько таких табакерок. Короче, великой ценности они не представляют, тут много не наторгуешь. Но вы, несомненно, видите в этом ключ, мистер Бридон? Полагаю, было бы бестактно спрашивать, где вы ее нашли?
— Мы ее нашли — то есть, простите, Анджела нашла — на том берегу, у самой воды. Мы, грешным делом, подумали, что табакерка имеет отношение к кладу. Но если нет, то не совсем понятно, как она там очутилась. Однако вы говорите, вещица не бог весть что. И вероятно, никогда не имела особой ценности?
— Во времена принца Чарли она не имела вообще никакой ценности. И если вы пытаетесь доказать, что он оставил ее на острове Эрран в числе других личных вещей, то перед вами стоит нелегкая задача. Да, черт подери, не мог же он хотеть, чтобы его таким образом узнали. Но разумеется, эта часть истории может быть выдумкой.
Беседа, инспирированная табакеркой, совершенно внезапно была прервана. Дверь в гостиную безо всякого стука отворилась, и в дверном проеме появилась немыслимая фигура бородатого шофера, доставившего Летеби на остров в первый его приезд.
Глава 16Еще одна ловушка
Всем известны мгновения, когда становится трудно дышать и сознание парализуют несовместимые реакции. Первым делом хочется рассмеяться; потом вы вспоминаете, что перед вами человек, который, по вашей версии, вроде бы боролся за жизнь в гараже; затем до вас доходит, что, возможно, это переодетый преступник и его бесцеремонный визит может нести угрозу мирному дому. Однако вновь прибывший имел скорее смущенный, нежели угрожающий вид. Беспомощность, с какой он ощупывал голову за ушами, настойчиво внушала мысль, что на нем парик, причем из тех, что проще надеть, чем снять. И вот уже послышались неразборчивые извинения, прерываемые приступами безудержного смеха.
Бридон первым справился с растерянностью, воскликнув:
— Бог мой, да это же Палтни!
Анджеле пришлось помочь пришельцу, поскольку тот никак не мог развязать узелки на ремешках маски. Она же высвободила учителя из мешковатого пальто, скрывавшего тщедушную фигуру.
— Господи, мистер Палтни, — горячо заговорила миссис Бридон, — вам надо было медсестру с собой привести. Мне стоило таких трудов не закричать. А миссис Уочоуп выглядит так, что ей просто необходимо плеснуть виски. Боже милостивый, да зачем же все это было нужно?
— Миссис Уочоуп, — пробормотал пожилой джентльмен, — мне так неудобно. За миссис Бридон я не волнуюсь, прекрасно знаю, ее ничем не напугать. Странная штука, разгуливая в гриме, вы с ним не сливаетесь; такое ощущение, что все должны догадаться обо всем с первого взгляда. Впрочем — и это едва ли нужно специально оговаривать, — если бы я только мог предположить, что у нас к чаю будут гости…