— Виадук, набросок, — пробормотал Найджел, нажав на кнопку спуска, а затем с неожиданной силой крикнул: — Шлюз!
Небезукоризненных линий невольная модель выпрямилась и обернулась к ним. Обиженное выражение лица смотрителя, казалось, намекало, что он всего-навсего садовод, а за шлюзом присматривает в качестве любителя. Тем не менее, насвистывая, почтенный служитель пошел открывать ворота.
Поскольку не так давно он пропустил некоего джентльмена в плоскодонке, вода в шлюзе стояла высоко. Найджел медленно подгреб, и смотритель, не особо желая терять время, которое можно было бы посвятить любезной его сердцу герани, поспешил к нижней части шлюза и открыл входные ворота, оставив взимание платы на потом. Пока он стоял на мосту, какое-то происшествие внизу привлекло его внимание — отшельники всегда имеют ярко выраженную склонность к созерцанию, — и лишь когда вода почти сошла, он вернулся на берег и принял свою привычную позу, опершись на деревянный рычаг. Найджел в это время стоял на берегу, а лодка с остававшимся в ней пассажиром исчезла из виду, опустившись ниже верхнего края камеры шлюза. Путешественники переговаривались, причем смотритель мог разобрать лишь половину, как если бы присутствовал при телефонном разговоре — одного из собеседников не было слышно.
— Сколько тебе нужно, чтобы добраться до Итонского моста? Пару часов?.. Ну, через три-то часа, может, я уже буду тебя там ждать. Если меня вызовут сразу и экзаменаторы не проявят нескромного любопытства к объему моих знаний, я, скорее всего, освобожусь к одиннадцати. Потом возьму такси и к тебе… Как ты сказал?.. А-а, да, вполне приличное заведение. Если хочешь, жди меня там. Но, думаю, я буду раньше. Если тебя не понукать, ты будешь плескать веслом до обеда. Ну ладно, тогда… Что? Да, хорошо, сейчас принесу… Нет, если брошу, ты не поймаешь. — Найджел спустился по ступеням и сразу же вынырнул обратно, чтобы уладить дело со смотрителем. — Нет, обратно он не поплывет. А я здесь сойду, поеду дальше поездом. Это все-таки быстрее, чем на лодке. Кстати, как мне дойти до станции?
При малейшей возможности англичанин всегда предваряет информацию уточнением:
— Так вы на поезд? Тогда вам надо было сойти у моста. Оттуда автобус идет прямо до станции, аккурат к поездам. Да-а, так-то вот, на мосту вам надо было сойти. А отсюда-то придется топать пешком.
— Но это же не далеко?
— Ну, как сказать, если по дороге, то придется опять вернуться к мосту. Это займет не меньше часа, уж точно. Лучше всего, сэр, вам пойти по тропинке, полем. Перейти по мосту, вон тому, у запруды, и прямо через поле, живая изгородь будет слева. Слева наискосок увидите ферму Спинакера, но вы на нее не обращайте внимания, держите все время прямо. Полем идти, может, четверть часа. Да-а, теперь так, пожалуй, лучше всего.
— У вас, случайно, нет расписания поездов? Кажется, есть поезд около четверти десятого.
— Девять четырнадцать, сэр, вам на него надо, если вы собираетесь обратно в Оксфорд. О, у вас куча времени. Еще даже не без пяти девять.
— Вы уверены? На моих ровно девять.
— Нет, ваши спешат, сэр, как пить дать спешат. Я каждый вечер сверяю время по радио, поэтому точно знаю. Восемь пятьдесят пять, точнехонько. Ваши спешат, понимаете, в этом все дело.
— А поезда тут у вас ходят аккуратно?
— Ну-у, я бы так не сказал. Иногда прямо хочется, чтобы они ходили поскорее, прямо беда, бывает ведь, что опаздывают то на десять минут, а то и на целых пятнадцать. Зависит от того, с какой скоростью трогаются, в этом все дело. Но если вам в Оксфорд, сэр, то нет, этот не опоздает, ну, может, на минуту-другую. Девять четырнадцать не опаздывает, утром они ходят точно. Спасибо, сэр, очень вам признателен. Если пойдете прямо по тропинке, на станцию поспеете, а оттуда до Оксфорда не больше получаса. Всего доброго, сэр.
Найджел перешел по мосту у запруды и зашагал посреди ярких настурций и колокольчиков. Прежде чем мост перестал раскачиваться, юноша скрылся за островом и деревьями. Смотритель снова обратил взор на воду. Дерек по-прежнему лежал неподвижно, весло без дела валялось на банке; ветра и течения было достаточно, чтобы на приличной скорости протащить утлое суденышко через впускные ворота шлюза.
— Что ж, видно, ему некуда торопиться, — проворчал смотритель и вернулся выдирать сорняки, угрожающие герани.
Глава 3По течению
Вопреки расчетам, изложенным в предыдущей главе, на оксфордскую платформу Найджел вышел без билета. Ему пришлось обратиться к кондуктору, смиренно претерпеть кивок, оттесняющий его в сторону, поскольку кондуктор разбирался с другими пассажирами, и испытать унижение, самолично пройдя к guichet[31]. Однако его берлога располагалась на Хай-стрит, а воспитание, во многих отношениях несовершенное, по меньшей мере позволило ему научиться быстро переодеваться, так что он предстал перед входом в университет почти ровно в десять, в респектабельном виде и белом галстуке.
— А вы, сэр? — спросил швейцар.
— История.
— Устный экзамен по истории завтра. В десять, сэр.
Найджел, не выказав особо расстроенных чувств, развернулся и снова отправился к себе. Оксфорд одолевали все кошмары летних каникул: основательные американцы с путеводителями, блокнотами и фотографическими аппаратами; столпотворение экипажей, битком набитых жизнерадостными жителями центральных графств, они терялись, окликали друг друга, перекрикивались, обмениваясь им одним понятными шутками; маленькие терпеливые люди, которые приехали на летний семинар для поставщиков ритуальных услуг и теперь пытались найти обратную дорогу к колледжу Кибл. Что на опасно запруженных мостовых, что на тротуарах, где было не протолкнуться, места по окончании семестра едва ли прибавилось, северный Оксфорд вел торговлю безжалостно, как и всегда: колесили на велосипедах развозчики товаров, а на багажниках у них сидели похожие на аистов развозчицы; всматриваясь в даль, вышагивали в своих плащах члены ордена Святого Иоанна[32]; нудными разговорами и расспросами, кто когда уезжает, столкнувшись, не давали друг другу прохода преподаватели; и только студенты вопреки обыкновению сидели на чемоданах. В окне гостиной Найджела виднелась мрачная надпись «Квартира сдается», под ней красовался горшок с папоротником — нет, тут ему больше делать нечего. Он снял галстук и подозвал такси, которое через четверть часа высадило его у Итонского моста.
Гостиница «Пескарь» расположена возле Итонского моста, от нее к реке спускается симпатичная, хоть и не самая аккуратная лужайка; внизу миниатюрная набережная с несколькими лодками на причале, за которой крытая веранда, где постояльцы в дождь могут пить чай, оставаясь, так сказать, на свежем воздухе. В общем, бывают места и похуже, где приходится дожидаться запаздывающего родственника. Найджел объяснил юной леди за стойкой, что к чему, и, поинтересовавшись у нее, который час, заказал большую кружку имбирного пива. Когда ему принесли заказ на лужайку, он, достав из кармана фляжку, добавил кое-что в кружку и в этой компании уселся ждать. Дерек еще не мог подплыть, однако практически не было сомнений, что он должен появиться не позднее чем через полчаса, самое большее час: старший Бертел плыл по течению, и в спину его подгонял приличный ветер. Оставалось только сидеть и философствовать. Неторопливое журчание реки и впрямь располагало к философии; оно совпадало с настроением человека, который собрался покинуть Оксфорд без особых покуда достижений, которые можно было бы поставить ему в заслугу. К нему осторожно подошел крупный павлин. Найджел отломил несколько кусочков хлеба, обмакнул их в джин и бросил павлину в надежде, что тот заинтересуется. Какое зрелище для утонченных ценителей — наблюдать, как с обалдевшего павлина сходит вся напыщенность. Внимание Найджела привлекла компания, расположившаяся чуть ниже, на другом берегу; двое загорелых юношей спустились к воде помыть посуду и развесить одежду на просушку. Найджел принялся размышлять, можно ли получать хоть какое-то удовольствие от жизни, если приходится мыть за собой посуду и питаться лососем из консервной банки. Однако вот, похоже, люди, которые занимаются этим, потому что им так нравится. Вероятно, своего рода компенсация; сегодня все, что угодно, можно объяснить компенсацией.
Часы показывали половину двенадцатого, а лодки все еще не было. Найджел с беспокойством принялся ходить взад-вперед, посматривая на циферблат; наконец он сделал заказ и приступил к одинокой трапезе, главным украшением которой послужили холодный ягненок и шерри-бренди. Примерно без четверти час он решил больше не ждать и подошел к официантке. Он, понимаете ли, беспокоится о своем друге, который плывет на каноэ. У того в последнее время неважно со здоровьем; вполне возможно, что-нибудь случилось. В любом случае он хочет пройти по берегу. Не найдется ли для него сопровождающий? Сам он пловец не ахти, а хорошо бы рядом был человек, у кого с этим делом получше. Вдруг от гостиницы кто-нибудь может пойти с ним? Оказалось, может. На случай непредвиденных обстоятельств здесь держали специального человека; плавает как рыба. Найджел был представлен специальному человеку, который оказался обычнее некуда и круг обязанностей которого, судя по всему, включал в себя часовую или около того прогулку, если она во благо ближним. Они пересекли мост и двинулись по утоптанному сухому сену, из вежливости именуемому тропой для бечевой тяги, тянувшейся вдоль восточного берега.
У музы детективного жанра — а ей, конечно, уже пора явиться на свет — есть один недостаток: в отличие от сестер она не может рассказывать ясно, понятно, от и до. Не было бы тогда никакой тайны, интриги, никакой dénoument[33]; всеведение автора на пару с вездесущностью читателя загубили бы охоту; не пропала бы ни одна улика, были бы освещены все подробности. А потому мы принуждены время от времени прерывать нить скучного повествования и излагать факты не так, как они происходили, а как виделись участникам описываемых событий. Посему позвольте мне представить вам следующий этап истории в том виде, в каком о нем на следующее утро прочел миллион читателей.