Скоков покачал головой.
– Я бы и сейчас не прочь.
Ларин посмотрел на экран ноутбука, который светился рядами цифр.
– Последняя неделя принесла почти шесть с половиной тысяч долларов. Учитывая, что впереди еще две поставки оборудования, наш доход скоро возрастет до двадцати тысяч в неделю, а то и больше. Но сложность вычислений также не стоит на месте, она растет пропорционально, не сегодня, так завтра нам потребуется еще более мощное оборудование, и мы знаем, где его брать. Это хорошие новости.
Скоков поднял голову с колен и вопросительно посмотрел на Ларина, который продолжил говорить.
– Но есть и плохие. За нами следят.
Глава 36
– Господи, наконец ты дома! Как же я рад! – Ларин бережно принял маленький белый сверток из рук жены. Личико девочки было прикрыто полупрозрачной тканью, сквозь которую он видел ее широкий нос, губы бантиком, закрытые глаза. Она спала.
– По тебе не сильно заметно, что страдал, – откликнулась Света. – Похудел слегка. Может, почаще рожать?
Виктор, открывая водительскую дверь черного джипа, засмеялся, услышав эту реплику, Марго укоризненно взглянула на него с переднего сиденья, но промолчала.
Он помог выбраться Свете, которая походила на гусыню, передвигаясь медленным осторожным шагом.
– Милый дом, – произнесла она, оглядывая развороченный мусорный бак. Запах кошачьей мочи возле подъезда сбивал с ног: слуховое окно подвала служило пропуском для всех бродячих котов округи, по ночам, судя по звукам, на цокольном этаже облезлые хвостатые устраивали дискотеку с эротическим уклоном, хриплые стоны солиста пугали детей всю прошедшую неделю.
Марго поморщилась.
– Как же у вас тут… шумно, – отозвалась она, имея в виду, конечно же, этот навязчивый, едкий запах. Прямо перед окнами квартиры раскинулась огромная строительная площадка, обнесенная двухметровым забором из плотного материала зеленого цвета.
БАМ! БАМ! БАМ!
Ева на руках Дмитрия вздрогнула.
Пахнуло строительной пылью, которая вмиг покрыла джип тонким сероватым налетом.
– Пойдемте быстрее, – крикнул Виктор. – Дышать нечем.
Они поспешили в подъезд.
– Не-е-е, – сказал он отплевываясь. – Надо вам что-то думать. И чем быстрее, тем лучше. Как тут люди вообще живут?
– Привычка, – отозвался Дмитрий.
– Олег дома? – спросила Света.
– Скорее всего, на тренировке. Я сказал, что мы тебя заберем.
– Ну, хорошо.
Они поднялись на первый этаж (какой это кайф, подумала Света), Дмитрий открыл дверь.
Узкий коридор, заставленный обувью, коробками с бытовой мелочовкой, заканчивался громоздким холодильником и едва вместил четверых взрослых с младенцем. Ларин сразу прошел в зал, там стояла детская кроватка, куда он бережно положил спящую дочь. Под потолком колыхались надутые гелием розовые шарики. Поперек комнаты, чуть покачиваясь, растянулась цветная гирлянда, на ее кружках было написано: «С Рождением дочери!»
Тут же стояла полуторная кровать, дутое кресло в стиле псевдоампир, купленное в комиссионке, журнальный столик и большой телевизор. Крохотное пространство посреди комнаты занимал пушистый ковер сероватого цвета. Низкий потолок буквально нависал над головами.
Виктор протиснулся в комнату между холодильником и углом прихожей. То ли у него вырос живот, то ли стены в квартире постепенно сдвигались. «Когда-нибудь они просто схлопнутся и раздавят тут всех», – подумал он, чертыхаясь.
– Нет, ребята, так нельзя. Вы как хотите, но нужно решительно что-то менять, – пробубнил он снова.
Марго присела возле спящей Евы на кровать хозяев дома, стоящую посреди зала. Она смотрела на шевелящиеся губы ребенка и думала, что готова променять любой дворец на что угодно, лишь бы сидеть рядом и смотреть, как твой ребенок чмокает во сне. Или даже кричит. Требует есть. Хочет внимания. Зовет. Орет. Она, конечно, слышала, как орут дети, но этот крик ласкал ее слух, словно небесная музыка, серенада ангела – недоступная, несбыточная, невозможная.
Виктор знал, о чем она думает. Одного взгляда на детскую кроватку хватило ему, чтобы почувствовать настроение жены. Может быть, экстрасенсорики не существует и все эти шоу с напомаженными клоунами хорошо разыгранный спектакль, но в том, что энергетика мыслей реальна, он не сомневался: в этой комнате, маленькой, бедной, похожей больше на монашескую келью, все сейчас буквально было пронизано мыслями Марго о детях, которых у нее нет.
– Памперсы купили? – встрепенулась Света.
– Да, всё там, – Ларин указал на комнату Олега.
Виктор хлопнул себя по карманам. Ему нужно было срочно себя чем-то занять.
– Пойду выгружать подарки, – сказал он. – Поможешь?
Дмитрий кивнул.
Никто не спрашивал, что и как с Евой, но… Когда входная дверь хлопнула, мужчины ушли, Марго с трудом оторвалась от лицезрения детского личика. Света сидела рядом с ней, кроватка стояла прямо перед ними, как священный алтарь, из нее исходило золотистое сияние – так казалось им обеим.
– Ну как ты? – спросила Марго.
– Устала. Очень устала. Не помыться, не перекусить, не отдохнуть… тяжело до ужаса. Как же хорошо дома. – Света обвела взглядом комнату со старыми, выцветшими обоями, отваливающейся штукатуркой на потолке, дощатым полом с дырками между досок, но, она, казалось, всего этого не замечала.
Марго кивнула, то ли в знак согласия, то ли сочувствия.
– А… Ева, как она? Все хорошо?
Света чуть выпрямилась. Она, конечно, ожидала этот вопрос, но как на него ответить?
– Да… то есть. – В ее глазах появились слезы. – Врачи сказали, возможно… она будет немного отличаться от других детей. Совсем чуть-чуть. – Комок в горле не дал ей договорить, слезы хлынули сами по себе.
Марго прижала ее к себе, обе дрожали.
– Ничего, – тихо сказала Марго. – Ничего… все поправится. Все будет хорошо, вот увидишь.
Света кивала у нее на плече, и Марго почувствовала, как теплые слезы капают ей на спину, скатываясь под блузку.
– Она… она слабо реагирует. Ты слышала, даже эта долбежка ее не разбудила. Но врачи сказали… что уже есть методы, и они применяются… нужно ждать, чтобы точно знать. Мозг постепенно замещает погибшие клетки, они как бы переактивируются, функции поврежденных начинают выполнять другие…
– Ну вот, видишь! Значит, все хорошо! Где это делают, Света? Ты же знаешь, деньги не проблема.
Света взяла себя в руки, Марго умела успокаивать, да и родные стены все-таки хоть немного, да помогали.
– Доценко, наш врач, сказал, в Японии, в Токио есть специальный детский центр, где проводят такие операции. Больше нигде в мире ничего подобного не существует.
Они посмотрели друг на друга.
– Давно хотела съездить в Японию, – сказала Марго.
Входная дверь открылась, появились мужья. Они несли перевязанные ленточками коробки, мешочки, пакеты с красивыми рисунками, – кажется, в комнате тут же закончилось даже то место, что еще оставалось.
– Витя, – взмолилась Света, – зачем так много всего? Куда мы все денем?
– Витя? Это не Витя. Это Марго. Все вопросы к ней, – Виктор опустил коробки на пол. – Витя просто грузчик. Ладно, что носы повесили? Сегодня праздник или как? Эй, Лобачевский, наливай дамам шампанского!
Дмитрий, шедший позади Виктора, еле влез в комнату. Поставив подарки, он направился на кухню, откуда через минуту послышался хлопок, позвякивание бокалов, хруст откручиваемой пробки.
Он вернулся с подносом, на котором стояли два бокала пенящегося шампанского, лежала открытая коробка конфет, а с краю примостилась пара рюмок коньяка.
– Внимание! – сказал Дмитрий. – В этот прекрасный весенний день поднимем бокалы за здоровье Евы и ее мамы, моей любимой Светланы, которой я хочу сказать спасибо. За твое терпение, мужество, стойкость. Я тебя люблю. – Он поднял рюмку, потянулись бокалы, раздался мелодичный звон.
– Отличные слова, – сказала Марго. – Может быть, и я когда-нибудь услышу похожие. – Ее реплику никто не расслышал, потому что Ева проснулась и заплакала. Громко. Очень громко.
Они встрепенулись, каждый в эту секунду думал о своем. Марго о ребенке, которым не может забеременеть, Света о том, что ей предстоит и как все это вынести, как рассказать обо всем мужу и… Олегу, Виктор – о новом назначении главой комиссии и докладе, а Ларин… из-за скачка напряжения в системе сгорело несколько видеокарт, требовалось срочно их заменить, и это удастся сделать только завтра, потому что сегодня не его дежурство. Он хотел поменять их как можно быстрее, потому что за последние двое суток курс биткоина вырос в три раза, с одного доллара до трех: они стали богаче втрое всего за несколько дней. Послезавтра привезут вторую партию оборудования, доходы удвоятся, возможно, и утроятся, предугадать точную цифру было трудно.
«Предугадать вообще ничего нельзя», – подумал он, глядя на дочь, припавшую к бутылочке. Он догадывался, что с Евой не все радужно и потребуются деньги, много денег, чтобы ей помочь. Никто не заплатит, никто не протянет руки. Надеяться нужно только на себя. Если за ними ведется слежка, а он был уверен, что за ними следили, то она исходила от Успенского, это может помешать и дальше наращивать мощности, носить комплектующие и даже дежурить. Планы шпионов неизвестны, а значит, нужно было решить, как от них избавиться. По его спине пробежал холодок. Никогда раньше он не мог подумать, что ему придется залезть в шкуру директора склада порошков, где не так давно он работал сторожем. Ощущать себя в шкуре затравленного зверя не слишком приятно, и Ларин не собирался быть подопытным кроликом. Слишком многое стояло на кону.
Он взглянул на дочь. Ева успокоилась с бутылочкой молока. Когда-нибудь она его поймет. Он вышел на кухню, чтобы собраться с мыслями.
Следом направился Виктор, уже навеселе, его совсем не смущало, что он за рулем.
– Слушай, – обратился он к брату. – Вчера позвонили из Совета безопасности, попросили подготовить новый доклад по теме.