Денис открыл было рот, потом закрыл его, как рыба, выброшенная штормом на отмель. В голове шумело, он едва соображал, что происходит. Машинально оделся. Кажется, Ларин что-то говорил по этому поводу: собрать сумку, быть готовым, но он, конечно же, не слушал.
– Вы готовы? – спросил солидный. – Возьмите самое необходимое, в следующий раз сюда вы попадете только в день совершеннолетия, то есть через два с половиной года.
– В случае если квартира вам положена по завещанию, – уточнил молодой визгливым голосом. Денис почувствовал к нему отвращение.
– Пока поживете в приюте или семье, – подытожила Елена Викторовна. – Кормят хорошо, контингент, конечно, так себе… но вы привыкнете, не исключено, даже понравится.
– Позвонить хоть можно? – спросил Денис у нее. Из всех присутствующих она вызывала наименьшее отвращение.
– Конечно, вы не арестованы, звоните. Только побыстрее. У нас еще куча дел с вами. И ваш мобильный мы заберем, получите его, когда удостоверимся, что он не нанесет вам вреда.
– Вреда? Чем это?
– Контактами, конечно. Контактами.
Денис набрал номер Ларина. Гудок. Второй. Третий. Не отвечает. Прождав десять длинных, он положил трубку и напечатал СМС: «Меня забрали в опеку. Выручай. Денис».
Елена Викторовна глянула на сообщение, улыбнулась.
– Да бросьте вы, никто вас не выручит из добрых рук государства. Придется потерпеть.
Молодой взял за локоть. Денис дернул рукой, но тот ухватил еще крепче.
– Ключи где? – спросил старший.
Денис кивнул на столик.
Елена Викторовна взяла ключи. Они зазвенели как набат, он почему-то подумал, что больше никогда не увидит эту квартиру.
– Закрываем и при вас повесим пломбу. Все по инструкции.
Дверь хлопнула, солидный достал печать, клей, отмотал бумажную ленту. Через минуту на входе висела печать с пломбой.
На лестницу выскочила Фаина Карповна, она вытаращила глаза, за толстыми мутными линзами очков они казались рыбьими.
– Денис, сделай потише музыку! – прошепелявила старуха, разглядывая посторонних людей. – А это кто? Твои друзья? Скажи им, чтобы не топали как слоны, у меня из-за вашего шума пасьянс не сходится!
Денис посмотрел на нее с тоской.
– Идите домой, Фаина Карповна. Сегодня все сойдется.
Глава 41
Нестройный топот ног наполнил бетонные катакомбы школьного подвала.
– Черт, тут ноги поломаешь!
– Твою ж ты мать, что это у меня на роже?! Сергеев, посвети! По мне что-то ползет!
– Обыскать каждый закоулок, каждую щель! Ясно?
– Да, товарищ капитан.
– Здесь перегорожено.
– Растаскивайте этот бардак. Быстрее, быстрее!
Бойцы оперативной поддержки принялись расчищать заваленный подвальный коридор, хватая стулья за железные ноги, парты за покореженные края – все это сбрасывали позади себя, не особо беспокоясь о грохоте, пыли и порядке.
– Что мы ищем? – спросил голос спереди, один из бойцов перелез баррикады. – Закладки?
– Не знаю, какая-то аппаратура, возможно, компьютеры или комплектующие. Но это может быть все что угодно. В том числе и наркота. Много-много коробок. Так он сказал.
Позади послышался властный голос.
– Ну что? Нашли что-нибудь? Нужно подписывать ордер на обыск, времени мало.
– Ищем, товарищ капитан. Пока ничего, обычный замызганный подвал, только еще больше паутины с пауками, чем в погребе у бабки.
Издалека донесся голос.
– Эй, идите сюда, тут дверь странная. Мощная… закрыта намертво, – глухой стук огласил помещение.
Бойцы направились вглубь, смахивая с лиц прилипающую паутину.
– Вот она, – лейтенант Цейтлин постучал костяшками пальцев по двери.
– Дверь хоть и старая, но… скорее всего, она нам и нужна. Вскрыть сможем? – спросил капитан в полицейской форме.
Цейтлин покачал головой.
– Нет, товарищ капитан, это же сейф. По звуку слышно. Только взрывать либо стену ломать.
Капитан оглядел дверь, махнул рукой.
– Взрывайте, времени нет. Если ничего не найдем до половины седьмого, ордера не будет, а не будет ордера… – Он замолчал, подразумевая, что не хочет говорить о том, кто получит по голове за самовольный обыск.
Специальный взрыватель «Ключ» закрепили в районе замка, бойцы спрятались за углом. Через несколько мгновений сильный направленный взрыв потряс подвал, посыпалась штукатурка, обломки кирпичей. Капитан, сощурившись, подбежал к тому месту, где на одной петле повисла толстая бронированная дверь.
– Петли не укрепили как следует, – сказал Цейтлин. – Растяпы.
Они включили фонари.
Парящая плотным слоем пыль поначалу не давала рассмотреть, что же находится в большой темной комнате, но, когда все немного улеглось, капитан пожал плечами.
– Пусто. Здесь ничего нет. – Он посветил на пол. Пыльный, усеянный мелкой щебенкой и песком пол. Никаких признаков чего-либо ценного.
– Отбой, – сказал капитан. – Сворачиваемся и срочно уезжаем. Сюда едет кто-то из прокуратуры.
Они покинули подвал в молчании. Один только Цейтлин задержался у металлического шкафа, дверцы которого распахнулись от взрыва.
Внутри он увидел коробок спичек и пару желтых газет. «Известия» – прочитал он на обложке и хмыкнул. «№ 80 (22510) Суббота, 27 октября 1962 года. Цена 3 коп», под названием газеты большой заголовок: «Снять угрозу развязывания войны», чуть ниже – «АГРЕССОРЫ У ПОЗОРНОГО СТОЛБА. НАРОД КУБЫ ТВЕРДО СТОИТ НА СТРАЖЕ ЗАВОЕВАНИЙ РЕВОЛЮЦИИ». Рядом экскаватор, прокладывающий гигантские трубы, и двое молодых людей, видимо, строителей.
Повертев газету, Цейтлин бросил ее назад в шкаф. На выходе из комнаты он притронулся к выдранным с мясом петлям:
– Небось таджики делали. Эх… умельцы.
Ларин поднял голову к потолку. Он слышал взрыв, негромкий, скорее хлопок, потом невнятные шаги, обрывки голосов. Вряд ли они обратят внимание на пыльный слой бетона поверх люка, учитывая грязь, песок, который он раскидал, – не должны, да и раствор сохнет быстро.
Он обернулся. В глубине ниш светились размеренные вспышки светодиодов, ровный мощный гул, наполняющий галерею, успокаивал.
«Этот Успенский слишком далеко зашел, – подумал Ларин. – Нужно с ним что-то делать. И как можно быстрее».
После того как он получил сообщение Дениса, сразу же выехал к нему домой. Денис хранил запасные ключи от квартиры в гараже «на всякий случай», он как-то показал Ларину, где именно.
– Его увезли какие-то люди в костюмах, с ними была еще женщина, красивая, – сказал Джа. Скоков как-то представил Ларина учителем математики, и тот смотрел на Дмитрия с нескрываемым восхищением, если не подобострастием. «Дмитрий Сергеевич поездит на „вольво“, пока его машина в ремонте».
Ларин сорвал пломбу с двери квартиры, прошел внутрь, прикрыв за собой дверь. Передвигался он, сняв обувь, на цыпочках. Денис упоминал о чуткой соседке, сейчас лишнее внимание было ни к чему, приходилось действовать осторожно.
Уходя, он поснимал жесткие диски с двух персональных компьютеров, сверху положил довольно тяжелый и старый ноутбук толщиной с хороший том математической энциклопедии.
Его взгляд невольно выхватил фотографии, аккуратно висящие в прихожей, – некоторые с легким коричневатым тонированием, отпечатанные на фотобумаге с тиснением. Обычно эти карточки очень похожи друг на друга даже у совершенно незнакомых людей. Даже если они были сделаны в разное время и в разных местах, возникало ощущение, что снимал их один и тот же фотограф в одной и той же студии: позы, взгляды, выражения лиц, одежда, обувь – все это содержало в себе отпечаток ТОГО времени.
На одной из фотографий – той, что висела выше других и была цветной, хоть и изрядно поблекшей, потускневшей, – виднелся японский храм с золотой чашей. Возле огромной статуи Будды стоит высокая женщина средних лет, полностью седая, с широко открытыми, умными глазами, слева от нее – колокол с иероглифами, рядом написано: «Amida mo zeni hodo hikaru», а ниже перевод на английский: «Even Amitabha shines according to the money given» (Даже Будда сияет от денег (пер. с англ.). В руках у женщины сумка с аббревиатурой Московского института ядерных исследований, где Ларин на суперкомпьютере рассчитывал диссертацию. В темном стекле, огораживающем колокол с трех сторон, он заметил отражение мужчины, который, видимо, и сделал эту фотографию, – его было плохо видно, лицо скрыто фотоаппаратом, но все же что-то в его облике показалось ему смутно знакомым.
Надо спросить у Дениса, кто фотографировал тетю в Японии. Хотя, скорее всего, он понятия не имеет – многих ли людей мы знаем на старых фотографиях родителей и родственников?
Он тряхнул головой, потом, мягко ступая, вышел за дверь. Закрывая дверь, Ларин уловил за спиной еле слышный шаркающий звук – скрипнула половица паркета. Кто-то наблюдал за ним в глазок.
Главное, чтобы не вызвали полицию. Придется долго объяснять, что он тут делает. Спустившись, он окинул взглядом просторный двор – чисто. «Вольво» стояла у самого подъезда. Ларин открыл водительскую дверь, закинул сумку на заднее сиденье, завел двигатель. Только хотел тронуться, как немного позади левого плеча раздался настойчивый стук в окно. Он дернулся от испуга, резко повернул голову, готовясь моментально надавить педаль акселератора.
Рядом с машиной стоял Джа. На его физиономии гуляла блаженная улыбка. Ларин нажал кнопку, стекло плавно съехало вниз.
– Джа?
– Привет, Дмитрий Сергеевич.
– Привет, – у Ларина отлегло от сердца, но и стоять разглагольствовать с дворником в его планы не входило, нужно было выяснить, что случилось с Денисом и как поступить с Успенским-старшим, который теперь от него просто так не отстанет.
– Денис уехал с какими-то людьми в микроавтобусе. А еще полиция была на джипе, не из наших… Что-то случилось? Надеюсь, это…
– Все нормально, – сказал Ларин, – и ты тут ни при чем. Это… из юридической конторы по поводу завещания тетки.
Джа кивнул, было видно, что он не верит ни единому слову учителя. Любопытство распирало дворника.