На столе возле письменного прибора Ларин заметил ключи от кабинета.
– Дима, мы приехали. Все нормально. Как у тебя? Мне кажется, стоит вызвать полицию. И предупредить Виктора.
– Света, – мягко сказал он, – всё уже разрулили. Это была ложная тревога, мне принесли извинения. Честно говоря, я просто хотел, чтобы вы с малышкой выбрались из этой квартиры на свежий воздух, подальше от долбежки и стройки. Это же невыносимо!
– Господи, Дим! – она вздохнула, – Так бы сразу и сказал. Мы тут все перенервничали, мама категорически за то, чтобы вызвать полицию. Надо пойти ее успокоить. А папа снова поехал к тебе, что-то повез, сказал какие-то книги ты ему заказал.
– Книги? – Ларин сперва не понял, о чем речь. – Ах… да, книги. Он мне обещал математическую энциклопедию, и я не смог отказаться…
Света рассмеялась.
– Мог бы Олега дома оставить, а то он уже стонать начал от безделья.
– Пусть развеется. Оценки у него хорошие, так что ничего страшного.
– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – В ее голосе еще слышались тревожные нотки, хотя она явно повеселела.
– Уверен. Главное, передай дочке привет и поцелуй ее за меня в носик.
– Обязательно! А ты приедешь к нам сегодня или дома заночуешь?
Ларин покосился на дверь, там послышались разговор и шаги.
– Пока точно не знаю, еще к Виктору заеду, там видно будет.
Услышав, что муж заедет к брату, она совсем успокоилась.
– Ну хорошо. Звони тогда, буду ждать. Целую!
– Целую, дорогая! – он повесил трубку. Ручка двери начала опускаться. Медленно. Как будто с той стороны кто-то разговаривал и вот-вот намеревался войти.
Ларин мигом, почти не соображая, что делает, перешагнул через тело, схватил Надежду Петровну за тонкие лодыжки и оттащил ее за массивный стол. Привстав, он смерил угол зрения от двери и, согнув ее ноги в коленях, запихнул их под стол.
«Теперь ее, по крайней мере, не видно от двери», – подумал он, холодея.
Дверь распахнулась.
Он выпрямился возле директорского стола во весь рост. Его ноги дрожали. Как и руки тоже. Но лицо выражало полную безмятежность. Все знают, что он с Комаровой в хороших, чуть ли не приятельских отношениях. Главное – не спасовать.
В проеме показалась Анечка. Ее простоватое лицо выражало обеспокоенность.
– Э… – сказала она, увидев Ларина возле стола. – Дмитрий Сергеевич? Простите, не заметила, когда вы вошли… А… где Надежда Петровна? Она же тут была? Ей звонят из комитета по поводу Скокова, я перевела разговор, но трубку никто не снимает…
У Ларина дыхание перехватило. По поводу Скокова. Боковым зрением он заметил, как мигает красный огонек вызова интеркома.
– Аня… так она вышла. Минут пять назад. Сам жду. Скоро же урок, – добавил он. – Должна подойти, сказала, что не долго.
– Как это вышла? – не поняла секретарь. – Когда?
– Наверное, когда я вошел.
Она покачала головой.
– Да не выходила я… вроде. Или выходила? – в сомнении она посмотрела на него.
– Может, просто повернулись в тот момент или были заняты телефонным разговором…
– Да. Пожалуй… я говорила с родительницей… могла пропустить. Но все-таки, странно. Обычно я все помню. Надо сходить к врачу, вдруг это склероз начинается…
Ларин кивнул.
– Обязательно сходите. У моей тетки такое было, не успела вовремя собой заняться, на тебе – Альцгеймер.
Это было жестоко, но необходимо.
У нее округлились глаза.
– Боже мой, Дмитрий Сергеевич! Сегодня же запишусь! – Она хотела уже выйти, видимо, чтобы записаться к врачу, но потом спохватилась: – Так вы тут подождете?
– Да, я тут ее подожду. А то невежливо, просила подождать, вернется, а меня нет. И… Аня… попросите никого не входить, у нас очень важный разговор.
– Конечно, Дмитрий Сергеевич. – Она вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. У нее появились другие проблемы, но дверь она будет стеречь как зеницу ока, в этом можно было не сомневаться.
Он подскочил к телефону, нажал на мигающий красный огонек.
– Алло! – успел сказать он, чтобы на том конце не положили трубку.
– Здравствуйте, – услышал он женский голос. – Мне хотелось бы услышать Надежду Петровну.
– Надежда Петровна вышла встречать делегацию из Китайской Народной Республики. Это Дмитрий Сергеевич Ларин, заведующий учебной частью. – Он удивился, как ему удалось так складно придумать за долю секунды. Видимо, мозг в минуты крайней опасности придумывает ходы раньше, чем случаются события, – он читал о таком в научном журнале.
– Из Китайской Республики? – удивился голос. – А почему мы не в курсе?
Так далеко развитие ситуации его мозг не продумал, а потому он сбился, сердце застучало быстрее, будто его публично уличили во лжи или поймали на краже. В детстве он таскал бублики из булочной возле школы, и как-то раз толстая кассирша в грязном белом халате, засиженном мухами, опустила руку на его хилое плечо, когда он с невинным видом проходил мимо кассы. Она запустила пухлую пятерню с перемотанными лейкопластырем пальцами ему под рубашку и выудила оттуда свежий хрустящий бублик, ароматом которого пропиталась каждая клеточка его существа. Он уже сроднился с этим бубликом, уже десять раз представил, как надкусывает твердую пахучую корочку, вгрызается в мякоть… какое же это наслаждение… Больше никогда в жизни, ни до, ни после того случая, он не испытывал такого жгучего, испепеляющего чувства стыда, как стоя перед воцарившейся на кассе усатой женщиной со строгими карими глазами.
– Принесешь три копейки, – сказала она, когда он трясся всем телом и готов был обмочиться у всех на глазах от унижения и раскаяния, которое испытывает почти каждый впервые пойманный маленький воришка.
Ларин порой ловил себя на том самом ощущении, которое он старательно подавлял все эти годы. Неприятное, скользкое ощущение потери равновесия.
– Да мы и сами не знали до вчерашнего дня, это по линии спонсоров «ЧудоМяско» господина Успенского, если вы…
На том конце провода послышались шорохи, отдаленный разговор: видимо, говоривший обрисовал ситуацию кому-то еще. Он надеялся, что они не станут проверять, кто в школе завуч.
– Дмитрий Сергеевич, конечно, конечно, Кирилл Алексеевич нам очень хорошо знаком, он один из самых бескорыстных людей, которые помогают образованию в нашем районе.
– Он, кстати, скоро подойдет сам с директором и китайскими товарищами, могу вам передать трубку… но как заведующий учебной частью хочу сказать спасибо, что помогли избавиться школе от этого бандита.
Трубка опять на мгновение замолкла.
– Значит, вы в курсе? – спросил голос.
– Разумеется, – ответил Ларин. – Я же больше всех и натерпелся от него. Позапрошлого директора до инфаркта довел.
– Да… Игнат Яковлевич сильно пострадал, вы правы. Рады помочь. Но… благодарите спонсора, это с помощью него удалось решить вопрос так быстро. Я только отвезла.
– Надеюсь, в наших стенах он больше не появится, – сказал Ларин, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног. – Слишком уж мы натерпелись.
– Не волнуйтесь, больше вы его никогда не увидите. Он в сорок первом спецПТУ. Оттуда просто так не выходят.
Ларин неотрывно смотрел на труп под ногами и не верил, что такое вообще возможно. Что Комарова на это пошла. Она ведь знала, все знала и могла помешать, могла поднять тревогу, трубить во все трубы. Какой бы силой ни обладал этот мясоед, была возможность его остановить. А теперь… Ларин не сомневался, что даже подойти к этому училищу будет сложно, не говоря уже чтобы проникнуть на его территорию. Если только…
– Дмитрий Сергеевич, – услышал он в трубке. – Вы куда-то пропадаете…
– Ой, извините, вижу, делегация входит в школу, мне пора бежать на подмогу…
Он повесил трубку. Главное, чтобы секретарша Аня не подслушивала разговоры. Иначе будет плохо.
Нужно закрыть кабинет на ключ. Для этого вызвать секретаря куда-нибудь подальше.
Он достал телефон, вошел удаленно в базу данных Росфинмониторинга. Все ключи и пароли у него оставались еще с того раза, как они со Скоковым искали следы взлома.
– Та-акс. Анна Петровна Кадочникова. Есть. Улица Руставели, дом…
Он переписал данные. Потом набрал с мобильного ее номер, услышал, как в соседнем кабинете зазвучала мелодия из сериала «Секс в большом городе» – па-па-ра-пам, пам-пам, пам-пам…
– Алло, – ответила Аня.
– Анна Петровна Кадочникова?
– Да-а, – удивленно и настороженно ответила она. Обращение по имени-отчеству-фамилии всегда настраивает на то, что вами интересуются не просто так… в самом худшем смысле.
– Проживаете по адресу: Руставели, дом… – он продиктовал адрес.
– Да… я там проживаю. Что-то случилось?
Ларин не стал выдумывать что-то сверхординарное. Нужно быть проще.
– Ваша квартира горит. Вы, уходя, выключили утюг или какие-то другие электроприборы?
– Что?!
Ларин услышал, как за стеной что-то упало, потом раздался топот, от шкафа с одеждой назад к столу, наконец шаги приблизились к двери кабинета директора. Она постучала и, не ожидая приглашения, открыла дверь.
Ларин сидел на стуле перед столом директора. Он обернулся на нее, и сердце его сжалось. Конечно, так нельзя было поступать. На ней лица не было.
«Не хватало еще одного инфаркта», – подумал он.
– Дмитрий Сергеевич… вы… мне надо срочно уйти… у меня дома пожар… вы не… передайте, пожалуйста, Надежде Петровне, когда она придет, что я…
– Бегите, бегите быстрее! – воскликнул Ларин, поднимаясь. – Обязательно передам!
Она захлопнула дверь, и через несколько секунд он остался в полной тишине. Нужно было действовать.
Глава 54
Массивная железная дверь с торчащими из нее сантиметровыми болтами приоткрылась. Из-за нее выглянул мужчина в темной, заляпанной грязью униформе.
– Это вы звонили? – спросил он, оглядывая Терентьева с головы до пят. Арсений не успел переодеться после смены и был одет в темный костюм, галстук и белую рубашку – так выглядит 99 % всех клерков в Москве.