– Помнишь ту публикацию Лэмпорта и Шостака восемьдесят второго года? – спросил старик без обиняков. Он смотрел прямо в глаза Ларина: цепкий, всевидящий взгляд, свойственный натурам гениальным или безумным. – На ней ты построил свою работу.
Ларин помнил. Еще как. Именно там была описана задача византийских генералов в том виде, в каком существует до сих пор. Ларин знал ее наизусть.
– Тебе оппонировал профессор Кравченко. А я к тому времени заведовал сектором вычислений в Академии наук, и когда ко мне пришла Савенкова, тетя Дениса, и стала просить время на суперкомпьютере для неизвестного аспиранта, потом снова и снова, – я, естественно, захотел взглянуть зачем. Она принесла мне твою диссертацию. Я сразу понял, что эти разработки могут привести к непредсказуемым последствиям, прежде всего для института, а потом и для страны.
– Ну и зачем вы мне продали этот старый учебник за пять тысяч? Чтобы я осознал собственную ущербность?
– Это учебник шестьдесят второго года, – сказал старик. – Я работал в данном направлении криптографии и годом ранее впервые сформулировал эту проблему. Но так как в научных кругах меня бы засмеяли, то никаким другим образом опубликовать это я бы не смог. 15 сентября 1962 года мне позвонили из КГБ, вопрос был очень серьезным. За мной прислали машину, и когда я зашел в кабинет на Лубянке, то увидел тот самый учебник, развернутый на двести шестнадцатой странице. Меня спросили, можно ли применить решение задачи к Карибскому кризису. До ядерного противостояния оставались дни, может быть часы, и страны никак не могли достигнуть консенсуса. Никто не верил друг другу.
– И вы… – затаив дыхание, сказал Ларин.
Старик посмотрел в небо.
– Как видите, я нашел способ договориться. Я решил эту задачу. Согласие Хрущева на вывод ракет транслировалось по общедоступному радио, которое слышали миллионы слушателей во всем мире – они и выступили незримыми гарантами сделки. Все получилось.
– Но. – Ларин не мог понять. – Ведь там было решение прогрессии… как?
– Как?! – Старик широко раскрыл глаза, так что белки выкатились наружу, а красные прожилки на них вздулись. – Я никогда не думал, что эту прогрессию кто-то решит использовать таким образом, ведь для этого требуются поистине неограниченные вычислительные мощности. Одно дело помирить двух президентов, и совсем другое – создать глобальную финансовую систему, в которой доверие участников не будет зависеть от их намерений. Иными словами, система сама по себе будет генерировать доверие, как свое основополагающее свойство. На тот момент, когда я решил это уравнение, создание таких систем было невозможно. Они требовали слишком много электричества. Слишком. Боюсь, даже атомной станции будет маловато. Тем не менее год назад я случайно узнал, что кто-то создал такую систему.
– И вы подумали, что это я? – Ларин закатил глаза.
– Вы посвятили свою работу поиску аномалий в работе автоматизированных систем, это само по себе опасно, и я против такого подхода, это ведет к созданию самообучающегося искусственного интеллекта. И хотя тема довольно далека от криптовалют, база одна и та же. Я резко против разработок в этой области, поэтому написал Кравченко записку, а он зачитал ее на защите. Вот и все. Вы, несомненно, могли быть тем самым Сатоси. Умный, скрытный и беспринципный.
Ларину захотелось со всей силы заехать этому тщедушному старикашке по физиономии. Он еле сдержался, но, видимо, лицо его выдало, потому что старик благоразумно отошел на шаг.
– Вы не бредите? – Ларин был взбешен. Старик говорил так, словно последние месяцы ходил за ним по пятам.
– Денис спрашивал, что, по-моему, может значить решение той самой прогрессии, что вы записали на доске. Да, она была несколько видоизменена, но суть осталась прежней. Я заходил к нему в гараж за бутылками и макулатурой. А иногда и просто так, поболтать.
Ларин чуть не поперхнулся, а старик продолжил:
– Денис сам ее решил, просто он не мог понять, что она означает, и спросил у меня совета, как у бывшего, по его мнению, учителя математики. Я, конечно же, сразу понял, о чем речь. Теперь, должно быть, на ваших счетах тысяч двести долларов. Хотя вчера курс снова прыгнул. Со дня на день вы станете долларовым миллионером.
Ларин ощутил холодок на спине.
«Хочет денег, ублюдок. Все понятно. Надоело сдавать картон и бутылки, решил оторваться со своими дружками».
Он посмотрел в сторону павильона – оттуда на них смотрели сразу пять пар настороженных глаз. Один держал в руках огромный ржавый разводной ключ, другой поигрывал стальной трубой. Ларин почему-то не сомневался, что все они кинутся на помощь старику по первому щелчку его пальцев.
– Почему вы не могли просто прийти в школу и вручить этот учебник мне там? Мы могли бы… поговорить…
– Во-первых, я никогда в этой школе не работал. Это Денис так думал, потому что я ему и сказал об этом. Меня банально бы не пропустили. Я, конечно, мог вас подкараулить, но, боюсь, за школой и за вами установлена слежка. А мне бы не хотелось попадать в объективы. Поэтому пришлось очень постараться, чтобы попасться на глаза в месте, где за нами точно не будут следить, – в этот момент мистер Браун кивнул своим помятым союзникам. Я передал вам учебник, чтобы вы поняли, кто все это придумал.
Старик торжествующе осклабился, но почти сразу выражение его лица стало предельно озабоченным.
– Но сейчас не это самое важное, ведь так? – сказал он.
Ларин кивнул.
– Ты начал что-то делать, и у тебя возникли проблемы. Ты втянул в это Дениса. И он исчез. Он не появляется дома и в гараже уже несколько дней. Дворник, тот таджик, сказал, что его увезли люди на микроавтобусе. Откуда я все это знаю? Когда неожиданно умерла Ирина Альбертовна, тетя Дениса, я старался быть поближе, заглядывал к нему чуть ли не каждый день. Его тетя была моим другом, моим… – он помолчал мгновение, – …близким другом. И вот он мне показывает эту бумажку с расчетами. Мои выкладки показали жизнеспособность системы, ее отличную адаптируемость, но создавал я ее не для этого. Не для личного обогащения.
– Не вы, а Сатоши, – буркнул Ларин. – Эту систему создал Сатоши Накомото, если уж на то пошло. Только не говорите, что вы это он. Потому что я – точно не он.
– Я и не говорю. Понятия не имею, кто этот китаец и чего он добивается, сперев мои выкладки.
Ларин внимательно посмотрел на старика. То ли он специально исказил национальность Сатоши, то ли хотел таким образом принизить значимость его разработок.
– Видите, к чему привела ваша деятельность? – продолжил старик, глядя на него прямо в упор. – Вы зашли слишком далеко. Возможно, смерть тети Дениса и его пропажа – все это на вашей совести. Кому вы перешли дорогу? Отвечайте, или мне придется… – он снова посмотрел на своих друзей.
Ларин медлил. Денис никогда не рассказывал, что был на короткой ноге со стариком, вполне возможно, у него есть и другие тайны, о которых Ларин не догадывался. Но что делать в этой ситуации, как справиться с ней в одиночку против заведомо хищной шайки головорезов Успенского – Ларин понятия не имел.
Кивнув самому себе, словно приняв важное решение, он взял старика под локоть.
– Ладно, – сказал он. – Мне Денис тоже небезразличен, как вы совершенно напрасно думаете, и я отдам все что угодно, чтобы его вытащить. Боюсь, времени практически не осталось. Кстати, увезли его органы опеки. И, кажется, я знаю куда.
Глава 59
Время шло так медленно, что он перестал различать его признаки: какие-то шумы в отдалении, топот ног, неявные, слишком далекие крики, будто из другой вселенной, рык собак и даже отрывистые удары, больше похожие на выстрелы, – все это слилось для него в допотопный монозвук, без начала, конца и с одной и той же громкостью. Два или три раза приходил надзиратель, склонялся над ним, Денис что-то ему шептал, но что именно – сам не помнил, кажется, он просил позвонить кому-то. Но кому? Разве у него остался хоть один человек на этой планете, кому он мог позвонить? Он не помнил таких.
Звонок другу. Кажется, это так называется. У него был один звонок другу, но только он забыл, кто этот друг. И был ли он вообще, или игра воспаленного разума подкинула ему спасительную соломинку надежды?
Потом он скреб алюминиевой ложкой по тарелке, холодное и отвратительное месиво стекало по стенкам желудка, отдававшего спазмами, выворачиваясь наизнанку.
– Я могу заплатить, – шептал он в звенящей тишине. – Помогите мне. Помогите.
Потом он вспомнил Сашу. Она стояла в дверях камеры и смотрела на его распластанное тело, покачивая головой. В глазах ее застыли слезы, и она почему-то просила прощения. Уткнувшись лбом в доски, он видел ее как наяву и не мог понять, что с ней – она выглядела словно привидение, а не человек, который приходит на свидание: ее руки были исколоты до синевы, лицо бледное, она в странном халате, в странном белом халате…
Утром, да, кажется, это было похоже на утро, хотя все происходило в подвале, он прошел медосмотр, во время которого у него взяли кровь, кучу других анализов, сделали рентген. Денис не сопротивлялся, он чувствовал себя слишком плохо. Слабая надежда уговорить кого-то из медперсонала провалилась – они все были в масках, за ними наблюдал охранник, как только он открывал рот, тотчас получал удар дубиной по ногам. По телу не били.
Потом его отвели в камеру, где он свалился без сил.
Сколько это могло продолжаться и чем все закончится – даже эти вопросы перестали его волновать.
Потом в камеру вошли двое, по крайней мере, так ему показалось. Он расслышал незнакомые слова: атропин, димедрол, седуксен, фентанил, игла пронзила где-то внизу, но почти сразу стало гораздо лучше, словно ему приделали крылья и одновременно напоили двойной дозой энергетика. Пульсирующая боль в голове пропала, как будто ее никогда и не было, тело наполнилось необычайной легкостью, оно готово было воспарить.
– Готовьте операционную, – сказал высокий человек, которому пришлось пригнуться, чтобы войти в камеру. – Он готов. – Второй кивнул.