– А полиция, телевидение?! – он всплеснул руками и бегом понесся в спальню. Софья Михайловна стояла у окна. Улица, залитая дождем, освещалась мерцающим фонарем и ритмично моргающим желтым светофором. Ни души, ни одной машины или человека, только шумящий монотонный дождь. Какой-то человек, пригнувшись, пересек дорогу и исчез в зарослях кустарника.
Он обернулся на супругу.
– Как же так? – Его глаза, в которых застыла тревога, были расширены, лицо напряжено, лоб пересекла глубокая морщина. – По телевизору показывают… что там, – он вяло махнул рукой в сторону павильона, – там полиция, какой-то террорист захватил заложника…
Софья Михайловна обняла его, погладила по спине.
– Яша, ты у меня такой доверчивый… Давай уже ложиться, я почти закончила.
Тем временем в комментариях под трансляцией шоу на Ютубе развернулись ожесточенные баталии: одни утверждали, что захват заложника – выдумка, как и вообще все шоу, другие, их было меньшинство, говорили, что данный эпизод – точно настоящий, и приводили разумные доводы, которые, правда, никто не слушал и не слышал.
Олег едва оторвался от планшета. Он подумал, что ему показалось. Но нет. Снова показали, как человек, очень похожий на его папу, левой рукой обхватил парня, кажется, это был Вадик Успенский, а правой рукой приставил к его голове дуло короткого, но внушительного ружья.
«Это же дедовский дробовик», – пронеслась у него мысль, но он не успел ее додумать, потому что ноги уже мчали его к матери.
– Мам, мама! Посмотри! Это…
Света кормила Еву, поглаживая ее по головке, она поддерживала бутылочку с искусственной смесью. Ева смешно причмокивала и была похожа на самого обычного грудного ребенка.
– Тихо! – шикнула она. – Еву разбудишь!
Конечно, ее разбудить было очень трудно, она почти не реагировала на внешние раздражители. Все об этом знали, но… Олег тут же перешел на шепот:
– Мама, тут… это шоу, помнишь, я тебе рассказывал, что там Успенский участвует…
Она поморщилась.
– И что? Это сейчас так важно?
Он замотал головой, извиняясь.
– Нет, нет, не важно. Но… тут папа, смотри! – и Олег положил планшет ей на колени.
Диктор тем временем, сбиваясь на фальцет, нагнетал обстановку.
– Что творится, вы даже себе не представляете! Один из участников шоу взят в заложники, это все по-настоящему, и мы даже можем показать. – Но лицо Ларина было загорожено головой Успенского и находилось в тени, так что рассмотреть его детально не представлялось возможным.
Свете хватило одного взгляда, чтобы оценить происходящее. Сердце глухо упало. Она выронила бутылочку, Ева потянулась губами за соской, хватая воздух. Олег успел подхватить и вернуть бутылочку назад.
– Мам? Что это?
Света подхватила планшет, вскочила:
– Посиди с Евой! – сказала она.
– А что та…
– Посиди с Евой, сказала!
– Хорошо.
Она выскочила из детской и помчалась в свою комнату, где оставила телефон. Господи! Поднять всех! Марго, Виктор! Виктор что-нибудь придумает, нет-нет-нет-нет, мама дорогая, господи Иисусе, Дима, Димочка, что же ты наделал!.. Ее ноги заплетались, мысли превратились в хаотичную свалку, к горлу подступила тошнота.
Продолжая смотреть прямой эфир, она набрала Марго.
– Маргоша, милая, – услышав голос подруги, она чуть ли не закричала. – Вы это… смотрите?!
– Шоу? Конечно! – Марго рассмеялась, по голосу можно было понять, что она чуть-чуть пьяна. – А вы? Тут такой накал, прям жилы сты…
– Марго, стой… ты… разве не узнала? Ты не узнала, кто это?
«Пока мы не знаем, какие требования выдвигает террорист, что именно должны выполнить участники шоу, чтобы быть отпущенными. Мы не знаем, как отреагируют организаторы шоу, но, признаемся, это очень непростая ситуация, и как выкрутится Вадим – пока неясно. Раньше он достойно выходил из всех передряг, давайте вспомним, как на прошлой неделе он выследил и вступил в прямую конфронтацию с наркоторговцами. Мы видим на экранах, что появилась девушка, она идет к нашему участнику и человеку, его удерживающему. Кажется, она нездорова. По крайней мере, вид у нее болезненный. Какова ее роль – тоже пока непонятно. Ситуация накаляется. Мы не слышим, о чем говорят участники шоу, но по их губам видно, что ведутся переговоры. Что это будет? Новый виток шоу?.. Или продолжение столкновений на арене? Давайте подождем, скоро все увидим своими глазами. Организаторы, как всегда, держат все в секрете, что будет дальше?..»
– Марго! Ты слышишь меня?! – Света готова была разрыдаться.
Та задумалась. Через мгновение, растянувшееся в вечность, она ответила:
– Не-ет… я никого не узнаю, а что? Что с тобой, Света?
– Дай трубку Вите.
– Свет, зачем тебе Ви…
– Дай мне Виктора! – рявкнула Света.
Глава 66
– Никакой полиции, я уже выехал. Делайте что хотите. Выполняйте все, что он хочет. Любое требование. Захочет негритянку, привезите ему негритянку. Водки с икрой или коня из Австралии. Никакой самодеятельности, тебе ясно? Я скоро буду! – Успенский-старший сквозь бесконечные глазницы луж вел черный «гелендваген» по направлению к съемочной площадке. – А пока… соедините меня с этим… уродом.
То, о чем только что рассказал начальник охраны, сбивчиво, быстро, – не вмещалось в сознание. Как? Как обычный учитель математики, не террорист, не бандит, мог до такого додуматься и тем более воплотить в жизнь? Где он, в конце концов, взял ружье? Кто его надоумил – тихого, скромного, трусливого – Успенский не находил объяснений. Наркотики? Крыша поехала? Все может быть. Ясно было одно – такой расклад из-за его фантастичности Успенский не учел.
Разумеется, можно приказать Рафику застрелить Ларина, но… была вероятность, что зацепят и Вадима, к тому же всюду камеры и… черт бы побрал этого Вадима – подавай ему шоу! Доигрался! Судя по восторженным вскрикам Игоря Книппера, ведущего радио «Экстрим», «Армагеддон» продолжался, правда, теперь по несколько иному сценарию.
Подумать только! Они решили превратить настоящий, всамделишный захват заложника, то есть его сына, – в телевизионное шоу! Успенский понятия не имел, плакать ему или смеяться. Можно было предположить, что оружие Ларина куплено в отделе детских товаров ГУМа, но – что если нет? Что, если ружье настоящее? В Москве не так просто найти боевое оружие человеку, далекому от криминала. Если кто-то думает, что достаточно открыть газету бесплатных объявлений и продавцы наперебой станут предлагать винчестеры и АК-47, то это далеко не так. Даже в даркнете, темном сегменте Интернета, вероятность наткнуться на сотрудника полиции при покупке огнестрела равна девяноста девяти процентам.
Что ж… пока все зрители и участники, включая власти, думают, что шоу – всего лишь тщательно срежиссированный спектакль, можно избавиться от одного из его невольных участников по-настоящему. А потом спихнуть все на организаторов. Почему нет?
– Дмитрий Сергеевич, – произнес он, отчетливо выговаривая буквы, услышав в наушнике беспроводной связи щелчок. – Здравствуйте еще раз. Сожалею, что между нами пробежала черная кошка. Хотелось бы решить возникшие проблемы. Это какое-то недоразумение, умные люди должны идти навстречу друг другу. А я считаю, что вы – очень умный человек.
Сначала никто ему не ответил, потом связь переключилась, он услышал, как Рафик кому-то скомандовал:
– Сделай так, чтобы разговор никто больше не слышал. Вот так. Да. А теперь снимай свое чертово шоу, и… чтобы никто ни о чем не догадался.
– Говорите, Дмитрий Сергеевич, нас никто не слышит.
– Это плохо, – сказал Ларин. – Я бы предпочел, чтобы слышали. Впрочем, сейчас уже неважно. Мои требование просты – через час вы привезете сюда Скокова и Савельеву, взамен получите своего Вадика и ровно к полуночи завершите шоу праздничным фейерверком. С шампанским и устрицами.
Успенский скривился в бессильной ярости. Из-под колес «гелендвагена» вырвался гигантский фонтан брызг, на мгновение он потерял дорогу и чуть не врезался в фонарный столб с покачивающейся на нем гирляндой дорожных знаков. Остановившись, он отдышался. Сердце колотилось. Дворники крутились на лобовом стекле, сметая бесконечные дождевые капли. Успенский смотрел на пустынную трассу. В какой-то момент он чуть не поддался малодушию и не набрал номер полиции – все же там был его сын и к его затылку был приставлен настоящий дробовик. Где-то в глубине, там, где прятался напуганный толстячок из пятого класса, возникла и тут же погасла искра сопереживания, участия, доброты. Он растил Вадима в одиночку и считал, что телячьи нежности (которых и сам был лишен) лишь помешают мальчику стать мужчиной. А раз так – никакого снисхождения. И никакой помощи, тем более от полиции. Они сами разберутся.
– Ладно, – сказал Успенский. – Я согласен. Будь по-твоему, учитель. Если у Вадика будет хоть одна царапина, ты и вся твоя семья пойдете на фарш. На кровяную колбасу. Понял?
Ларин промолчал.
– Я перезвоню через пять минут. – Успенский положил трубку и сразу же набрал Рафика.
– Вызывай охотников, пусть по концовке покрошат его в винегрет. Только не забудь сразу уборщикам позвонить.
– А Вадик? Он его не отпустит просто так.
– Тяни время, мне нужно привезти его дружков, таковы его условия. Когда обменяем, тогда и разберемся. Билеты раскуплены?
– Все до единого.
– Тогда жди.
Достать друзей Ларина – дело не слишком трудное. Вопрос заключался в том, что Скокова, скорее всего, уже нет в живых, и как поступить в этом случае – Успенский-старший понятия не имел. Без этого зубастого ученика, к которому Ларин питал необъяснимую привязанность, обмена не выйдет – это было ясно.
Он набрал номер начальника училища, Гурко.
Длинные гудки. Никто не берет трубку. Шоу смотрит или кувыркается с мальчиками в бане, вонючий педофил. Успенский набрал его еще раз. И еще раз. Безрезультатно.
Следующим позвонил главврачу психбольницы. Этот нудный тип вызывал в нем безотчетный страх своим отрешенным поведением. Его тягучая, внятная до отвращения речь была пронизана специальными терминами, отчего даже здоровый человек рядом с ним чувствовал себя запущенным шизофреником.