Ларин увидел сверкающий в дождевых каплях капюшон плаща, джинсы, тоже вымокшие, – конечно, это был Денис, он от радости выронил ружье и толкнул пятерней в спину Успенского-младшего.
– Иди к своему папаше. Тебе просто повезло. Повезло, что мои друзья… здесь… и живы. – Он не мог сдержать чувств, в груди клокотало, эмоции разрывали его. Одной рукой Ларин удерживал Сашу за талию, ее тело клонилось набок, она засыпала на ходу, другой махал Денису. Но тот как нарочно не спешил, и Ларин не мог разглядеть его лица, отчего к его радости вдруг примешалась странная тревога, едва различимая догадка, словно бы человек, к ним направляющийся, был вовсе не Денисом, как ему показалось вначале. Но такого быть не может. Вот Саша здесь, это точно она. И Денис – просто он, наверное, сильно избит и… обескуражен происходящим. На его месте он бы тоже…
В кармане пиджака затарахтел телефон.
Вглядываясь в лицо приближающегося к ним человека, Ларин автоматически достал трубку, нажал на зеленую кнопку трубки.
– Алло, – сказал он чужим голосом.
Кажется, вечность прошла, прежде чем он услышал ответ, а парень в длинном мокром плаще сделал еще один шаг.
– Дмитрий Сергеевич? Дмитрий Сергеевич, это вы? Ответьте мне, Дмитрий Сергеевич!
Ларин застыл с телефонной трубкой возле уха. Он не мог произнести ни слова, ни буквы – и тот, кто никогда не был Денисом Скоковым, словно зловещая тень приближался, пряча свое лицо в мертвенной тени капюшона.
– Я жив, Дмитрий Сергеевич, я убежал от них, где вы?! Говорите же!
– Денис, – Ларин не узнал собственного голоса. – Денис…
В мерцающей глубине ангара, где-то за ареной блеснула искра, он увидел множество людей, вернее, не увидел, а почувствовал – они возникли сразу отовсюду – бесшумные тени скользили сверху, с боков, даже снизу. Ларин инстинктивно пригнулся, защищаясь рукой, – по глазам резанул яркий свет, и в то же мгновение бабахнуло с такой силой, что их вдвоем в Сашей швырнуло на пол, он потерял ориентацию, голову как будто взорвали изнутри.
«Кажется, это конец», – проскочила мысль, прежде чем сознание затуманилось и, повисев на тонкой ниточке реальности, растворилось в клубах дыма, сквозь который на плазменном экране проступала кровавая надпись: «Шоу „Армагеддон“. Продолжение после рекламы…»
Глава 67
Денис проснулся рано утром. Он не помнил, как добрался до дома, как открыл дверь и вошел в квартиру. Вчерашний день, если он вообще был, что на данный момент казалось ему вопросом спорным, представал в ореоле фантасмагорических образов, наслаивающихся друг на друга. Он боялся, что стоит ему пошевелиться, и боль вновь накроет его, а вместе с болью вернется и реальность – темная сырая камера, червивая похлебка, операционный блок…
Приоткрыв глаза, он увидел старинный книжный шкаф, набитый корешками толстых томов с научными названиями. Чуть выше, на полке, среди маленьких сувениров, ракушек, статуэток и прочей утвари – фотографии знакомой женщины. У него было ощущение, что он видел ее раньше, впрочем, как и седого мужчину, на которого раньше никогда не обращал внимания – он стоял рядом с женщиной, и, хотя между ними чувствовалось расстояние, они не были друг другу чужими.
Он дернулся, тело отозвалось ноющей болью, но… комната не исчезла. Фотография не растворилась в смутном зареве наркотических галлюцинаций. Все осталось на своих местах, он поморгал, потер глаза руками. Кажется, действительно дома. И вчера… что это было вчера?
Память о вчерашнем дне, словно хлопья мутного тумана, то проявлялась, то вновь исчезала, и, самое главное, он совершенно не мог понять, что является истиной, а что плодом его воображения, чудовищного сна, вызванного нескончаемым дождем.
Высокий потолок, освещаемый тусклой лампочкой, стены, имена, нацарапанные на бетоне, холод, боль, хирурги… ливень. Выстрел. Старик. Седой старик.
С трудом поднявшись с дивана, он обнаружил, что спал одетым, в джинсах, майке и толстовке, вся одежда была мокрой. На диване остались темные пятна.
И тем не менее он чувствовал себя в безопасности.
Надо позвонить Ларину. Но он звонил вчера Ларину. Звонил? Да. Точно. Десять, или двадцать, или тридцать раз. Сперва трубку подняли, но он так ничего внятного и не услышал, какой-то грохот, рев, звон стекла, крики…
Свой мобильник он обнаружил на журнальном столике, набрал номер учителя: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен».
Денис включил телевизор.
На Первом канале шел выпуск новостей. Диктор зачитал отчет о каком-то африканском госте, который встретился с главой государства, потом прошел блок об успехах экономики, росте зарплат – все как обычно. Он хотел уже выключить ящик, когда ведущий прервался, на экране возникли кадры репортажа о каком-то происшествии в центре Москвы.
Он вгляделся в экран. Бесстрастный голос:
– Очевидцы сообщают, что слышали выстрелы, но здесь, в съемочном павильоне, это привычное явление. Тем не менее позвонивший в полицию утверждал, что на съемке популярного шоу «Армагеддон» произошел захват заложника. Выехавший на место отряд полиции ничего не обнаружил, однако чуть позднее бойцы центра специального назначения ФСБ провели молниеносную операцию, в ходе которой арестованы члены организованной преступной группировки, которые, прикрываясь реалити-шоу, организовали охоту на людей. Цены за участие в охоте достигали ста тысяч долларов. Таким образом, была предотвращена попытка организации убийства гражданина России, имя которого не называется. Все члены банды арестованы, участники охоты, среди которых известные на всю страну люди, уже дают признательные показания. Также в ходе оперативно-разыскных мероприятий изобличены лица, занимающиеся незаконной трансплантацией внутренних органов, проводятся мероприятия по их задержанию. Если вам что-либо известно о местонахождении данного человека, просим обратиться по указанным телефонам.
На экране появилась фотография человека в военном кителе, но без знаков отличия. Да, это был он, Гурко Сергей Николаевич. Денис смотрел на экран широко открытыми глазами – память вернулась к нему целиком и полностью, до последнего байта. Он вспомнил.
– Минувшей ночью в столице был объявлен оранжевый уровень опасности. Погодные явления стали причиной роста количества аварий и несчастных случаев. Жертвами стихии стали участники клуба московских диггеров, которые ночью предприняли попытку исследования московских подземелий. Спасательный отряд МЧС России продолжает поиски председателя клуба Бориса Грома и его заместителя, Марии Корниловой. По словам членов клуба, в последнее время руководители многое скрывали от рядовых участников, а последняя экспедиция и вовсе была организована в атмосфере повышенной секретности. Никто не знал, куда они направлялись. Постоянный врач клуба, Илья Кричевский, отметил, что его не посвятили в детали похода, а вместо него, вопреки правилам безопасности, отправился неизвестный гражданин. Таким образом, три человека числятся пропавшими без вести. Во избежание несчастных случаев не рекомендуется спускаться под землю, находиться в местах, аккумулирующих потоки воды, низменностях, других труднодоступных участках…
– И чего они туда полезли? – сказал Денис самому себе.
Скоков посмотрел на телефон: надо как-то сказать Ларину, что он слил весь баланс и деньги, судя по всему, вернуть не удастся. Это не ошибочный платеж в банке, который всегда можно отменить.
Но… как ему сказать? На его месте каждый человек использовал бы любую возможность, чтобы выжить. Наверняка Ларин, лежа в той операционной, и думать бы не стал, как поступить – в условиях крайней, смертельной опасности в голове включается животный инстинкт выживания, и все действия подчинены только ему. Но червь сомнения, этот маленький уродливый отросток под названием «моральный выбор», продолжал сверлить мозг Дениса.
Ларин собирал на лечение Евы, каждый день промедления уменьшал ее шансы на благоприятный исход пересадки стволовых клеток. И что теперь будет? Разве его жизнь дороже жизни Евы? Кто вообще это решает?
Нужно выпить пива. Иначе голова лопнет. Он не хотел разбираться, кто прав, а кто виноват – ему просто повезло. Он выжил. В отличие от десятков других людей, чьи выцарапанные послания Денис видел в карцере. Почему-то он не сомневался, что все они мертвы и смерти их – все до единой – были вызваны трагическими несчастными случаями.
Внезапно он вспомнил про деда. Мистер Браун. Какого черта он там делал – учитель математики, а в настоящем – лицо без определенного места жительства или, по крайней мере, очень похожее на таковое. Никто не будет собирать картонные коробки по доброй воле. Только «очень сладкая жизнь» может стать тому причиной.
Денис подошел к шкафу, задвинул томик Шопенгауэра, выступавший из ровного ряда книг так, словно кто-то хотел его прочесть, но передумал на полпути. Рядом с коричнево-белой ракушкой из Полинезии он увидел ту самую фотографию, на которую раньше если и обращал внимание, то слишком поверхностное, отмечая не лица, а просто факт наличия на привычном месте.
На черно-белом фото возле гигантских шкафов, похожих на промышленные холодильники, стояли два человека в белых халатах. Одним из них была его покойная тетя, Ирина Альбертовна, гораздо моложе, чем он ее помнил. Другим человеком был мужчина лет пятидесяти с ясными умными глазами. Глядя на него, можно было сказать: типичный ученый, целеустремленный, чуть взбалмошный, видно, что его не сильно заботил внешний вид – сам халат и брюки, из-под него выглядывающие, были мятыми, волосы с явной сединой на голове растрепались, в кармане халата ручка и… Денис всмотрелся. Плохая детализация изображения не давала в подробностях рассмотреть предмет, торчащий из нагрудного кармана, но металлический блеск задвижки на черном квадрате не оставлял сомнений – это была дискета. Трехдюймовая дискета. Такие уже лет тридцать никто не использует.
Значит, фото сделано, скорее всего, в вычислительном центре, а шкафы эти – не что иное, как компьютеры.