– Ротвейлер, – сказал Ларин.
– Крупный?
– Килограммов шестьдесят.
– Сами дотащите? Мне надо глянуть.
– Он три дня пролежал на даче, воняет сильно, – сказал Ларин.
– Ничего, – ответил старик. – Такой закон. Вдруг там не ротвейлер, а что-то другое…
Ларин ждал этот вопрос. И все равно почувствовал, как взмокли ладони.
– Пойдем, – сказал он. – В багажнике.
Старик подошел к машине, скрестил руки.
– Ну. Открывай.
Ларин нажал на кнопку, дверца распахнулась вверх, он не спеша развязал мешок, из которого с глухим стуком вывалилась черная с подпалинами голова, по которой ползали жирные зеленые мухи. Он тотчас закрутил мешок веревкой.
Старик кивнул.
– Точно справишься? А то могу помочь.
– Да, – сказал Ларин. – Дотащу. Я уже был у вас.
– Немца привозили, – сказал старик.
– Точно.
– Ладно, я составлю акт, а вы, если знаете, куда нести, идите.
– Конечно, – ответил Ларин.
Старик удалился. Ларин снова открыл багажник, откинул полог черной ткани и достал мешок. Крематорий работал с семи утра, и когда Ларин позвонил, он думал, что план может выгореть, если старик до сих пор там работает. Мертвую собаку он купил у коммунальщиков, отлавливающих бродячих животных за три тысячи рублей. Те удивились, но вопросов не стали задавать.
– Плати и забирай хоть всех, – сказал мутный тип с порезанным лицом в черной кепке. – Мы еще наловим. Обычно выкупают живых, мертвых – впервые.
– В анатомичку нужно, – сказал Ларин.
Подхватив тело Поляка, Ларин прошел через проходную и свернул влево по дорожке. Здесь располагалось такое же приземистое здание бледно-желтого цвета из центра которого торчала высокая труба, с ее конца, прикрытого жестяным домиком от дождя, змеился бледно-серый дымок.
Он вошел в помещение, слева стояли две каталки, поодаль располагались выемки печи. Он взгромоздил мешок на одну из тележек.
– Готовы? – услышал он и вздрогнул, – старик подошел очень тихо.
– Да.
– Подвозите и загружайте на поддон.
Ларин подвез мешок к поддону, торчащему из выемки печи, перенос на него тело в мешке и задвинул внутрь.
Возле печи располагалась допотопная панель управления с градусником, выключателем, кнопкой «Старт» и «Стоп».
Старик встал около печи.
– Какая здоровая собака, – покачал он головой.
– Да, – сказал Ларин. – Большая. Могу доплатить за вес. – Он был готов сам нажать кнопку «Старт», лишь бы закончить со всем этим.
– Вроде не так воняет. Или я уже нюх совсем потерял.
Ларин промолчал, наблюдая за его движениями. Если вдруг Мише придет в голову еще раз проверить мешок, то… он не представлял, что будет.
Старик все медлил.
– А что с ним случилось?
– Соседи отравили крысиным ядом, мешал спать. Детей пугал.
– Да, – сказал старик. – В последнее время часто привозят отравленных собак. Люди совсем озверели. – С этими словами он задвинул крышку печи и нажал кнопку «Старт».
– Прах будете забирать?
Ларин кивнул.
– Член семьи.
– Тогда придется подождать полчаса. – С этими словами старик вышел, а Ларин застыл на месте, наблюдая, как оранжевое пламя сочится сквозь многочисленные щели. Нестерпимая жара заставила его отойти, но он так и продолжал стоять рядом, словно боялся, что процесс внезапно остановится и из огненного ада выйдет горящая фигура человека, сжимающая в одной руке шприц, а в другой – отвертку.
Глава 20
Дэйв Фрэнкуотерс вылетел рейсом 109 на самолете Боинг 777 авиакомпании «Юнайтед Эйрлайнз» из аэропорта имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк. В токийском аэропорту Нарита он приземлится через четырнадцать часов пятнадцать минут, оставив позади почти одиннадцать тысяч километров.
Полет прошел без эксцессов, лишь в районе Гонолулу самолет здорово тряхнуло, обычно в такие моменты улыбаешься, а внутри исступленно твердишь акт Надежды: «Доверяю Тебе, так как Ты – верный, всесильный и милосердный. Ты дашь мне отпущение грехов, милость и вечное спасение».
Вместо божьей милости, на его плечо легла изящная кисть стюардессы, которая сказала приятным грудным голосом:
– Простите, это же вы Джек Фрэнкуотерс? Я смотрела ваше парное выступление с Дэйвом в четвертьфинале турнира в Портленде, это потрясающе!
Дэйв встрепенулся, страх исчез сам собой, он улыбнулся широкой обворожительной улыбкой.
– Все верно, Синтия, – он прочитал ее имя на бэдже. – Мы тогда добрались до полуфинала, но травяное покрытие не наш конек, слишком медленное.
– Так я угадала, вы и правда – Джек? Вас так трудно различить с братом, я тогда сказала подружке Сью, что угадаю Джека даже с закрытыми глазами.
Дэйв посмотрел на нее снизу вверх, ее взгляд недвусмысленно скользил по его сильным загорелым рукам.
– Это как же, если не секрет? А то мы сами порой друг друга не можем отличить.
– О, это мой маленький секрет, и я немного смущаюсь. Вы, когда отбиваете мяч, кричите с таким придыханием, что у меня мурашки по спине бегут. А Дэйв – он просто кричит.
– Вот как… – Дэйв снова улыбнулся. Лети Джек сейчас рядом, он бы выиграл хорошую бутылку виски.
– Спасибо, мисс Свенсон. Это помогает мне держать оборону.
– Вам принести напитки, Джек Фрэнкуотерс?
– Не откажусь от минералки, – Дэйв подмигнул ей, на что она покраснела.
В Токио его встречал дождь, улыбчивые японки, заглядывающиеся на высокого, стройного американца и бурлящая, перехлестывающая через край жизнь, – настолько плотная, насыщенная информационным драйвом, что даже он, истинный ньюйоркец, которого ничем не проймешь, выглядел ошеломленным.
Все, что сутки назад ему казалось достигшим апогея в технологическом развитии, будь то Tesla, Uber, Умный дом или виртуальная реальность, ставшие обыденностью, – здесь, в Токио, достигли невероятных вершин и развития, если же учесть, что весь город пестрел иероглифами, перевод которых часто отсутствовал, возникало ощущение инопланетности.
Немудрено, что японцы первыми легализовали биткоин и используют его наравне с обычной иеной, абсолютно не беспокоясь о последствиях. Они как будто специально призывают эти последствия, тогда как весь остальной мир тащится в арьергарде японского технологического чуда.
В длинной череде встречающих с большими белыми табличками он увидел фамилию «Фрэнкуотерс».
Его ожидал коренастый (а разве бывают другие, – подумал Дэйв) японец, с широким лицом, открытым, несмотря на узкие щелки глаз, взглядом, в сером костюме и белой рубашке с черным галстуком, производящий впечатление простого офисного клерка, хотя на самом деле занимал пост президента брокерской компании, торгующей на первой криптовалютной бирже в мире под названием Mi.Box.
Биржа размещалась в деловом квартале Токио Сибуя, по совместительству являющимся эпицентром ночной жизни столицы со всеми вытекающими атрибутами: здесь находились самые дорогие и фешенебельные ночные клубы, модные магазины, сотни, тысячи кафе и баров.
– Мистер Кабаяши?
– Мистер Фрэнкуотерс, как я рад вас встретить в Токио! Очень наслышан о вас и ваших… приключениях.
– Спасибо! Благодарю за встречу, я, признаться, несколько ошеломлен. После Нью-Йорка Токио кажется центром вселенной, не меньше. Обстоятельства нашей мм… встречи, также весьма загадочны, вы мне позвонили, когда я сам вас искал и не мог найти.
Японец заулыбался.
– О Токио, это город будущего, мистер Фрэнкуотерс! Мы можем организовать хорошую экскурсию, чтобы вы как следует разглядели все достопримечательности! А насчет встречи… чудес не бывает, мы живем в век интернета и квантовых технологий.
Они вышли из здания аэропорта, к ним тотчас подъехала черная Тойота, Дэйв заметил фирменный знак на радиаторной решетке.
Кабаяши распахнул перед ним заднюю дверь, сам сел спереди.
– Ваши вещи доставят в отель, мистер Фрэнкуотерс.
– Спасибо, мистер Кабаяши. Я подумал, что сейчас каждая секунда дорога. Поэтому, как бы мне ни хотелось, но экскурсию отложим на более позднее время.
– Конечно, мистер Фрэнкуотерс, это верное решение.
Поверни сейчас Дэйв голову влево и чуть назад, он увидел бы европейца средних лет, прилетевшим тем же рейсом, – в обычном невзрачном костюме и легком плаще. В правой руке он держал черный дипломат. Его никто не встречал, но он не стушевался, как многие иностранцы, при виде сотен надписей незнакомым алфавитом. Человек дождался автобуса, зашел внутрь, занял место у окна, после чего достал телефон и написал в секретном чате послание:
«Прибыл на место. Объект встречают. Продолжаю наблюдение. Жду дальнейших указаний».
Через секунду Боб Шнитке, заскочивший в Старбакс выпить кофе, услышал сигнал мобильного, извещающий о новом сообщении. Он мельком взглянул на экран и кивнул головой отправителю, после чего положил телефон во внутренний карман пиджака. Через пару секунд сообщение пропало навсегда, так что, даже если бы аппарат кто-то стащил, кроме пары фотографий вашингтонских улиц, не обнаружил.
Кофе тут дерьмо, – подумал Боб, сворачивая «Вашингтон Пост». На первой странице газеты в правом верхнем углу чернел заголовок: «Угроза или спасение? Что даст биткоин Америке».
Боб посмотрел в окно. На улице распускались деревья и кусты, американцы спешили по делам, и почти никто из них не имел понятия, что такое биткоин, зачем он нужен и почему именно в нем нужно искать спасение.
Боб Шнитке практически не сомневался, что ажиотаж, который неминуемо охватит сначала Японию, потом Америку, а после и весь мир приведет к смене финансовых устоев. Государство, увязшее в гигантском дефиците расходов, копает яму самому себе, покрывая черную дыру долгов все новыми и новыми пачками ничем не обеспеченных долларов. Оно бросает в печь дрова, которые уже не дают тепла. Паровой двигатель не тянет локомотив, от натуги он вот-вот взорвется и что случится в таком случае – одному Богу известно.
Тойота мчалась по ровной, как зеркало дороге, расстояние от аэропорта до столицы составляло примерно семьдесят километров. По пути Кабаяши рассказывал историю возникновения биржи. Оказывается, чему Дэйв очень удивился, биржу основал американец, программист из Сан-Франциско, Рон МакМастер, который также создал одну из первых сетей передачи файлов и музыки от одного компьютера к другому, чье удобство оценили как простые американцы, так и пираты, распространявшие через сеть нелегал