– Поступать? Куда мне… – ответил он, щурясь, словно не мог разглядеть тот вуз, который возьмет столь бездарного абитуриента.
– На платное, – сказала она. – Или лучше в армию?
– У меня плоскостопие, ихтиоз головного мозга и еще куча анализов. В армию таких не берут, если и берут, на военное телевидение камеру носить.
– Если тетя профессор, у тебя не должно быть проблем с поступлением, наверняка в Губкина пойдешь, куда же еще. – Саша придвинулась еще ближе. Теперь их ноги касались друг друга, он чувствовал ее трепещущее тепло. Одной рукой он обнял ее за талию и притянул к себе. Она не сопротивлялась.
– Губкина, – сказал он тихим голосом. – Я мечтаю об этих губках… а на губкина мне наплевать, – он поцеловал ее, сначала медленно, неуверенно, ожидая, что она вот-вот отстранится, закричит, убежит, но ничего такого не произошло. Наоборот, Саша потянулась за его губами, и они поняли, зачем сюда пришли на самом деле.
Через час, когда уставшие, разомлевшие, они лежали рядом и смотрели друг на друга, она сказала:
– Хорошо тебе… тишина, никто не орет, не швыряет бутылки, не бьет тебя железной бляшкой от ремня… так хорошо… с тобой…
Он чуть было не сказал, – переезжай ко мне, но тогда… а что тогда? Он понятия не имел. Что будет, если он так скажет? Вряд ли ее отпустят, скорее заявят в полицию и его посадят за изнасилование. Или же будут шантажировать. Судя по всему, ее отчим вполне на это способен, особенно если он погряз в долгах.
– Не знаю… скажи, я могу чем-то помочь тебе? Поговорить с твоим отчимом, например? Или… что сделать, чтобы тебе было не так плохо? Не представляю, как ты там живешь, если честно. Скорее всего, я бы сбежал.
Она гладила его по обнаженной груди, и он молил Бога, чтобы это продолжалось вечно.
– Я тоже думала сбежать, только – куда я пойду? У меня ни денег, ни знакомых, в хостел не устроишься, хоть бы какую работу найти… но какую… у тебя что-то с Лариным, может, и меня возьмете… я не такая тупая.
– С чего ты взяла, что у меня что-то с Лариным? – он повернулся и посмотрел прямо в ее глаза.
Саша смогла выдержать взгляд, хоть и не без труда.
– Он мне сам рассказал во время вчерашнего матча. И что тебе повезло со мной. А мне с тобой. И что будь он помладше…
Денис напрягся. Первым их уговором с Лариным было никому и ни при каких обстоятельствах не сообщать, чем они занимаются. Даже под пытками. Глядя на нее, Ларин мог и утратить контроль.
– Вот же старый хрен!
Саша испугалась, что хватила лишку.
– У него беременная жена и куча проблем, не ревнуй!
Денис облизнулся.
– Еще чего! Но если он сам тебе сказал, наверное, ты все знаешь. Это лучше у него спросить.
– Он говорил, что вы затеяли какое-то дело, но не уточнял, так что я не знаю, о чем речь, – она снова и снова пыталась выведать у Дениса любую информацию, которая бы устроила Успенского.
Не торгуют же они наркотиками, – думала она. – Какой вред я могу нанести Денису? Наверняка это дело настолько малоценное и смешное, как это обычно бывает, что и упоминания не стоит. Вечно они возводят из никому не нужных дел мировые сенсации.
– Да фигня, если честно, – сказал Денис, обнимая ее. – Он подгоняет мне людей, кто хочет пройти на бюджет в МГУ или МФТИ, а я через тетку решаю эти вопросы. Прибыль пополам. Вот и все.
– Да? – спросила она. – Только и всего?
– Ага. Тетка в приемной комиссии. Если хочешь, можно и тебя пропихнуть.
Она через силу улыбнулась. Зачем такая информация Успенскому? Деньги? Рэкет? Или со зла копает под Ларина?
– Куда мне МГУ…
Саша решила, что Денис говорит правду, это выглядело как правда. Имей она такую тетку, гребла бы деньги лопатой.
– Уже поздно, – сказала она, поднимаясь, – завтра первая смена, пора собираться, еще домой добираться. – Саша убрала его руку с талии, прошла в коридор.
Он смотрел, как она одевается, на ее грациозную спину, длинные светлые волосы, спадавшие волнами на спину и представлял, что будет, если она останется.
– Я вызову тебе такси, – сказал он. – Пять минут и дома.
– Спасибо.
Денис принялся копаться в телефоне, отыскивая номер, а она вышла в коридор к зеркалу.
– Через пять минут будет, – сказал он после того, как оператор назвала время прибытия. – Я тебя провожу.
Он быстро оделся, проверил ключи, она стояла у входной двери, разглядывая многочисленные фотографии и пытаясь найти на них Дениса. На некоторых Саша видела молодых родителей Дениса, он стоял между ними, с растрепанными волосами, на вид ему было лет шесть, не больше. И так повсюду. Странно, но… везде родители были молодыми.
Ее взгляд скользнул на маленький столик у входа, куда он положил корреспонденцию из почтового ящика. Отодвинув листок с рекламой микрозаймов, она увидела распечатанное письмо и наполовину выпавший из него белый лист бумаги. Глянув, что Денис еще в комнате, она быстро прочитала текст: «В связи со смертью собственника квартиры Савенковой И. А., просим в месячный срок перезаключить договор на обслуживание помещения». Внизу стояла дата. Письмо пришло как минимум неделю назад.
Она взглянула на себя в зеркало, увидела синеву под глазами, бледный, неестественный цвет лица, впалые щеки, за которыми так гонялись любительницы пирожных. Вновь перевела взгляд на письмо. Значит, он… все это время ей врал?
Когда он вошел в прихожую, Саша задвинула письмо поглубже, прикрыв его свежей почтой: «Сложная ситуация? Положитесь на нас! Круглосуточно в пределах кольцевой!»
– Ты готов? – спросила она улыбаясь.
– С тобой куда угодно, – ответил он и поцеловал ее в губы. Его взгляд упал на тумбочку с ворохом писем. «Деньги. Круглосуточно. Сколько душе угодно».
Глава 41
В двадцать два тридцать на примыкающей к школе территории, которую по выходным все кому не лень использовали как временную автостоянку, остановились три микроавтобуса. На борту одного красовалась эмблема московского ДОСААФ, – скрещенные мечи над якорем с крыльями, и надпись для непонятливых: «Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет». Второй и третий микроавтобусы были в качестве группы поддержки – поменьше размерами, без эмблем и слоганов, зато грязные, словно только что выехали из болота.
Из машин вышли водители, встали возле ведущего автобуса, оглядываясь. Как по команде все трое закурили.
– Ты уверен, что здесь? – один из них прищурился. Тусклая лампочка, освещавшая школьную вывеску, не давала возможности прочесть, что на ней написано.
– Да, возле ворот, он так сказал. Точно здесь.
Через несколько минут дверь школы со скрипом отворилась, из нее показался человек в голубой ветровке и синих джинсах, на ногах его были светлые кроссовки, осмотревшись, он неторопливо направился к калитке.
– Вот он, – обрадовался Михаил Лаврентьев, менеджер отдела продаж компании «Три Хард», по совместительству директор, бухгалтер, юрист и пиарщик этой же фирмы.
– Тебе хоть заплатили? Партия приличная, не дай бог, сейчас выяснится, что денег нет или банк разорился.
– Он дал аванс, сказал, остальное – как выполним заказ.
– Если он кинет, и ты с нами не расплатишься, тебе придется продавать ларек и ехать на заработки в ямало-ненецкий автономный округ.
– А что там? – спросил Михаил, то ли не поняв юмора, то ли надеясь на лучшее. Он понимал, что поступил несколько опрометчиво, ввязавшись в столь крупный заказ, но… перспектива хорошей прибыли покрывала потенциальные риски.
– Кимберлитовые трубки будешь выгрызать из вечной мерзлоты.
Они засмеялись. Тот, что называл себя Костей, носком кроссовка постучал по шине первого автобуса.
– Пора уже летнюю ставить, как думаете?
– Забыл бурю в конце марта пару лет назад? Кто понадеялся на раннюю весну, подкинул работенки жестянщикам. И гробовщикам, заодно – ответил плотный коренастый мужичок в рабочем комбинезоне с надписью «Зил» на спине. – Борю Минаева знаешь? Вечно спешил, расход топлива замерял, плакался, сколько теряет на зимней резине. Больше не плачет. Теперь гоняет на небесах.
– Мда… – протянул Костя, но мысль не закончил.
– Мужики, – услышали они бодрый голос, принадлежащий человеку в голубой ветровке, – заносите в центральный вход.
Ларин открыл калитку, огляделся по сторонам, потом отступил.
– Все в порядке? – спросил он Михаила. – Вопросов не возникло?
Михаил, осторожно вынимая из боковой двери микроавтобуса башенку комплектующих в картонных коробках, ответил:
– Проблем? Нет… разве что, конфигурация странная, пришлось по всей Москве собирать и дело не в том, что их нет, а в том, что мало кому они нужны, такие дорогие и в таком количестве сразу. На фига они вам? По той же цене можно было… – он не закончил, потому что Ларин прервал его.
– Я такой же посредник, как и вы. Мне заказали такие, почему, – понятия не имею.
Михаил скептически покосился на вывеску средней школы, всем своим видом показывая, что перед ним далеко не Сколково.
– Желательно побыстрее выгрузить, – сказал Ларин. – Район у нас не самый спокойный.
Они принялись носить в шесть рук.
Когда два автобуса были разгружены, Ларин услышал шаги, и, по обыкновению, напрягся. Поддельные документы, накладные, все это он держал в руках. Стопка бумаг, торчащая из папки, говорила окружающим, – обычная приемка заказа, ничего интересного. И все же…
Из-за грязного автобуса вынырнул Скоков.
На его лице застыла полуидиотская блаженная улыбка человека, выигравшего в вещевую лотерею мужской пуловер с оленями. Он понятия не имел, зачем ему свитер, но был заранее счастлив.
– С тобой никаких таблеток от инфаркта не хватит.
– Вы еще лет пять точно протяните, не волнуйтесь, – Денис улыбался, от него несло перегаром, но перегаром жизнерадостным, бодрым. – Он кивнул в сторону открытой двери, – давно грузят?
– Минут двадцать. Скоро заканчивают. Я смотрю, Савельева угостила тебя запретным плодом.
Скоков взялся за голову.